Эти схемы напомнили мне о том, как в разговоре со знакомой прихожанкой Женевьева сказала, что ненавидит Розмари и считает ее виновницей всех бед своей семьи. Одним из главных признаков нарциссизма - пограничного расстройства личности и социопатии - является нежелание принимать на себя любую ответственность. Всегда виноват кто-то другой.
Мой разговор с Макгоуэном продолжался около шести часов. Мы ни разу не перекусили и даже в туалет не выходили. Я получил достаточно хорошее представление о том, что представлял собой преступник. Похоже, это понял и он сам, правда, очень по-своему. В письме подруге по переписке он сообщал, что беседа прошла удачно, я его понял, и перспектива УДО выглядит оптимистично. Я действительно его понял и был совершенно беспристрастен в своей оценке его возможной опасности для общества, а он принял мое непредвзятое отношение за сочувствие и одобрение. Эта же ошибка свойственна и многим ему подобным. Они смотрят на других людей исключительно через призму собственного эгоизма и не допускают даже мысли о том, что сопереживают им ровно в той же мере, в какой они сочувствовали своим жертвам.
В конце беседы я пожал Макгоуэну руку и поблагодарил за разговор, пожелал удачи и постарался не показать, что думаю о нем на самом деле и что буду рекомендовать комиссии.
7. В сухом остатке
Следующим утром я предстал перед полным составом комиссии по вопросам условно-досрочного освобождения штата Нью-Джерси. В большинстве случаев решение принимается двумя или тремя ее членами, но это дело было резонансным, и Эндрю Консовой хотел, чтобы присутствовали все.
Мы собрались в конференц-зале тюрьмы. В составе комиссии было, по-моему, человек десять - двенадцать: опытные юристы, психологи и полицейские. Консовой представил меня и попросил кратко описать опыт работы в психологии и криминалистике. Я рассказал о создании отдела поведенческого анализа ФБР и о своей докторской диссертации, посвященной вопросам обучения классифицированию преступлений.
Я сказал собравшимся, что всегда стараюсь быть объективным, и поэтому ознакомился со всеми отчетными материалами лишь накануне своей беседы с Макгоуэном. «В своей работе я исхожу из того, что если для понимания художника необходимо изучить его картины, то и для понимания преступника нужно разобраться в его преступлении».
Ходить вокруг да около нет смысла, решил я, они наверняка знают, кто я и откуда, и продолжил: «Я никогда не понимал, как можно принимать решения о переводе под административный надзор, УДО или направлении на принудительное лечение, не обладая этой информацией. Не постигнув ее сути, невозможно осознать, что представляет собой данный персонаж. Полагаясь только на правдивость его слов о себе, можно совершить серьезную ошибку».
Например, обследуя осужденного насильника, нужно изучить показания жертвы, что он делал и говорил во время нападения. Данная информация позволит понять, к какому из пяти типов насильников относится данный субъект. А если жертва была убита, это уже говорит о многом.
До начала заседания Консовой сказал мне, что некоторых членов комиссии интересует педофильский аспект вопроса. Нужно ли будет внести Макгоуэна в реестр сексуальных преступников в случае, если УДО будет ему предоставлено?
Я сказал комиссии следующее: «Мне было интересно разобраться, имеем ли мы дело с классическим типом растлителя малолетних, педофилом, который подыскивает себе жертв определенного типа, или же это "ситуативный" преступник, жертвой которого может стать первый встречный? Так что нам следует оценить уровень риска для преступника и для его жертвы. С точки зрения викгимологии, ребенок продвигался от низкого уровня риска у себя дома и во дворе к среднему в окрестном районе и к повышенному при входе в совершенно незнакомый дом».
Что касается преступника, то в его действиях как таковых риска было немного. С семилетним ребенком он, несомненно, мог сотворить что угодно. Но риск разоблачения был высок. Преступление было совершено в районе, где проживали и преступник, и жертва. Оставшись в живых, жертва могла его опознать. Налицо была достаточная вероятность того, что родители жертвы или какие-то другие люди знали, куда она пошла. Следовательно, преступник осознавал, что в таком случае его разоблачение будет лишь вопросом времени.
В наших исследованиях, предшествовавших созданию «Убийств на сексуальной почве» и «Классификатора преступлений», мы выделяли три типа насильственных преступлений: подготовленные, неподготовленные и смешанные. Я пояснил, что высокорискованные неподготовленные преступления могут совершаться по ряду возможных причин, в частности, по молодости и неопытности преступника, под воздействием алкоголя или наркотиков, в силу утраты контроля над ситуацией или умственной отсталости. В случае Макгоуэна ничего подобного не было.
Речь не идет о том, что тем утром он сказал себе: «Вот дождусь, когда кто-то позвонит в дверь, и убью, кто бы это ни был». Но при всей случайности это преступление было подготовленным. В нем была налицо некая логика. И это трудно понять многим, даже работникам правоохранительных органов. Если преступление настолько алогично по своей сути, то о какой подготовленности и методичности его совершения можно говорить? Другими словами, как мог такой умный, образованный и респектабельный человек, как школьный учитель Джозеф Макгоуэн, совершить нечто, ставящее под удар все, ради чего он трудился и что считал для себя важным? Как такое возможно?
Да, такое возможно и обычно случается, потому что к действию побуждает нечто значительно более могущественное, чем рациональное мышление. Судя по всему, в данном случае это было постоянное и всепоглощающее чувство собственной неполноценности в сочетании с требующей выхода бешеной яростью по какому-то конкретному поводу. Я объяснил, что в возрасте примерно 25-35 лет некоторым людям, главным образом мужчинам, становится понятно, что они уже не получат того, чего, по их мнению, достойны. Так, даже несмотря на свою хорошую работу, Джозеф Макгоуэн вынужденно осознавал, что он все еще живет под одной крышей с матерью и не стал тем, кем хотел стать. Гнев нарастает, а подобные чувства не испаряются сами по себе. Напротив, они усугубляются по мере понимания недостижимости собственных целей.
Это было преступление, совершенное в порыве ярости, и сексуальное насилие было лишь одним из его аспектов. Как минимум в момент его совершения этот человек оправдывал себя тем, как, в его субъективном восприятии, поступают с ним другие. И хотя сам Макгоуэн вряд ли рассуждал столь же аналитично, Джоан стала для него олицетворением всех этих других. Для человека с преступными наклонностями, полагающего, что он лишен возможности управлять собственной жизнью, убийство является воплощением высшей власти. В этот краткий или не очень миг он полностью властвует над окружающей его действительностью. Я сообщил комиссии, что, как мне показалось, Макгоуэн не испытывал подобного прежде, и это было всепоглощающим, чарующим и невероятным чувством для него.
«Он отводит ее в эту спальню в подвале дома, заставляет раздеться, преждевременно эякулирует. Мужчина в восторге, но не потому, что сейчас воплотит свою фантазию и займется сексом с маленькой девочкой. Макгоуэн в восторге от своего могущества, от того, что хочет и может убить, и его эрекция обусловлена именно этим. А затем ярость усиливается потерей контроля, но не над жертвой, а над собственной эректильной функцией».
Для понимания многих людей еще одним трудным аспектом является то, что преступник может испытывать половое возбуждение в связи с чем-то, не имеющим явного отношения к сексу. В беседе с нами «Сын Сэма» Дэвид Берковиц рассказывал о том, что мастурбировал при виде пожарной команды, приезжающей на место совершенного им поджога. Для этого ничтожества ощущение власти над превосходящими силами - огнем, пожарными и любопытными зеваками - было своего рода половым актом.
По признанию Денниса Рейдера, он обожал проезжать мимо домов своих жертв. Он считал эти дома своими трофеями и упивался сознанием того, что никто не знает его тайн. По его словам, Рейдер очень хотел присутствовать на похоронах своих жертв и навещать их могилы, но не делал этого, опасаясь разоблачения. Вместо этого он вырезал и многократно перечитывал газетные некрологи. Ощущение могущества, порождаемое убийством, невероятно возбуждает таких преступников.
Один из членов комиссии заметил, что ранее Макгоуэн заявлял, будто Джоан без каких-либо слез и протестов исполнила его приказ раздеться донага.
«Мне в это не верится, - сказал я, - я думаю, что на самом деле она как раз не подчинялась, чем и взбесила его окончательно». Было невозможно представить себе, что эта маленькая девочка не испугалась и не заплакала. Прочитанное в отчете судмедэксперта ясно указывало на наличие следов борьбы, а Розмари не раз говорила о том, что ее дочь не сдалась бы без сопротивления. Я высказал твердое убеждение в том, что своими утверждениями Макгоуэн просто хотел минимизировать тяжесть содеянного.
Хотя в акте судебно-медицинской экспертизы высказывалось мнение о насильственном введении полового члена, на основе сказанного Джозефом в нашей беседе я полагал, что имело место лишь проникновение пальцем, которое и привело к разрыву девственной плевы.
Затронул я и тему отсутствия у Макгоуэна мелких денег, которую он неоднократно приводил в свое оправдание: «У него не было при себе нужных купюр? В качестве мотивирующего фактора данного преступления это выглядит полной чушью. Он просто не знал, как бы ему оправдаться. Преступник был намерен убивать изначально, вне зависимости от наличия или отсутствия каких-то банкнот. А что касается разговоров неких врачей о том, что преступления не произошло бы, будь у него при себе нужные купюры, то это полный бред!» И я рассказал членам комиссии о «бешеной» и «тихой» ярости.
Члены комиссии удивились еще больше, когда я рассказал им о деньгах, спрятанных за пределами штата, и о п