Торжество прошло великолепно. Майкл выступал в роли хозяина и ведущего, а Джон был видеооператором. Мы с волнением и радостью воочию убедились в том, какой любовью и уважением пользуется Розмари и созданное ей в 1993 году общественное движение. Все присутствовавшие на мероприятии носили зеленые браслеты и ленточки в память о Джоан.
Большую часть следующего дня мы провели дома у Розмари вместе с ней, Джоном и Майклом. Из окон гостиной, где мы общались с миссис Д'Алессандро, можно было увидеть дальний конец Флоренс-стрит и дом, в котором была зверски убита ее дочь. Сама Розмари устала от организационных хлопот и праздничного мероприятия (продолжительные усилия не проходят даром для больных тяжелой миастенией), но хотела поговорить с нами и вновь пережить всю историю случивше- гося.
Она показала нам комнат/ дочери и достала из шкафа ее заботливо хранимую герлскаутскую форму. Миниатюрные домашние тапочки Джоан хранились в коридоре у кухонной двери. Не прослезиться при виде всего этого было невозможно. Казалось, будто нам показывают священные реликвии. На стене гостиной мы увидели обрамленные копии актов о вступлении в силу законов Джоан в штате Нью-Джерси, штате Нью-Йорк и на территории всей страны, подписанные Кристиной Тодд Уитмен, Джорджем Патаки и Биллом Клинтоном соответственно. Затем мы прошли путем, который Джоан проделала к дому Макгоуэнов. Увидев, насколько близко находятся эти дома друг от друга на самом деле, мы пришли в оторопь.
В свое время я поражался тому, что родственники убитых детей, в первую очередь их родители, обычно хотят знать подробности содеянного с их ребенком. Как и большинство моих коллег-полицейских, я очень старался скрывать от них ужасающие детали преступлений. Но в большинстве случаев они хотели их узнать, как будто стремясь разделить и принять на себя страдания своих детей. Я помню, как Кэти Соуза упросила похоронное бюро разрешить ей посмотреть на обнаженное тело ее восьмилетней Дестини, забитой насмерть дружком ее тети, чтобы навсегда сохранить в памяти каждое нанесенное дочурке увечье. Я помню рассказ Джека и Труди Коллинз о том, как они рассматривали тело своей двадцатилетней дочери Сьюзен, которую убийца изуродовал так, что ее отпевали в закрытом гробу. И я помню, что несколько лет спустя они запросили у Марка все подробности полицейских и медицинских протоколов, чтобы иметь возможность разделить с дочерью ее страдания. Более того, на стоматологических процедурах глубоко религиозный Джек обычно отказывался от анестезии и просил Господа, чтобы тот задним числом в соответствующей мере облегчил страдания Сьюзен.
Также было и с Розмари. Она хотела, чтобы мы рассказали ей о страданиях Джоан все, что узнали из дела. Дополнительные подробности должны были укрепить и без того тесную духовную связь матери с ее покойной дочерью.
Ее особенно интересовало, сопротивлялась ли Джоан Макгоуэну. Мы рассказали, что из отчета д-ра Зугибе и из рассказов Макгоуэна Энди и мне следует, что, осознав происходящее, Джоан оказала яростное сопротивление, хотя была и неспособна справиться со взрослым мужчиной ростом под метр девяносто.
Такая мужественная борьба дочери за свою жизнь на самом деле не удивила Розмари. Джоан никогда не боялась постоять за себя или за других: «Лет пятнадцать назад мне позвонила одна из ее одноклассниц. Мы говорили с ней впервые после смерти Джоан, теперь это была взрослая молодая женщина. Она рассказала, что Джоан всегда брала ее в свою группу на детской площадке, если видела, что ей не играется в одиночку. Она заставляла ее чувствовать себя среди своих».
«Нет таких слов, чтобы описать, насколько дочь меня вдохновляет. Именно поэтому я и вступила в борьбу за правосудие для Джоан и безопасность других детей. Этого не достичь, сохраняя молчание. Этого не достичь, если думать, что этим займется кто-то иной. Это твоя собственная обязанность», - сказала Розмари.
19 апреля 2013 года в Парке ветеранов состоялась еще одна вахта памяти, на этот раз приуроченная к сороковой годовщине со дня гибели Джоан. На ней было объявлено о планах создать памятник и сквер, которые будут напоминать о Джоан будущим поколениям.
3 апреля 2014 года, в годовщину подписания первого закона Джоан, неподалеку от городского вокзала Хилл- сдэйла были торжественно открыты монумент и сквер памяти Джоан. Проект финансировало общественное движение «Радость Джоан» при участии многих местных компаний. На ведущей к скульптуре мощеной дорожке стоит уникальная парковая скамейка любимого цвета Джоан - зеленого. В центре спинки скамейки изображена белая бабочка в обрамлении оранжевых цветов, скопированная с детских рисунков Джоан.
Глава округа Кэтлин Э. Донован сказала о Розмари: «Она превратила свое горе в нечто, ставшее для нас путеводной звездой и блестящим примером».
На стороне монумента, обращенной к улице, изображены белая бабочка и надпись: «Помните о Джоан ради безопасности детей будущих поколений». На части монумента со стороны вокзала, которую видят все прибывающие в город, помещены западающее в душу фото Джоан в ее герлскаутской форме и рассказ о ней. Вокруг памятника разбит красивый живописный сквер, в котором 19 апреля 2018 года начал работать фонтан под названием «Безопасность детям - навечно». Непрерывные струи воды символизируют непреходящую значимость этой проблемы.
Краткий рассказ о том, как олицетворением Джоан стала белая бабочка, высечен в камне на обращенной к вокзалу стороне монумента. В один из прохладных дней апреля 2006 года мать посещала место обнаружения тела дочери в лесопарке Хэрримен. Над расщелиной скалы, в которой нашли труп девочки, она заметила порхающую белую бабочку. Розмари, всегда придававшая огромное духовное значение фактам гибели Джоан в Пасхальный четверг и обнаружения ее тела в Пасхальное воскресенье, восприняла это прекрасное явление как знак того, что душа ее дочери счастлива. Со временем ее рассказы об этой истории привели к тому, что бабочка превратилась в символ неистощимой энергии и духовности Джоан.
«Всеми собравшимися здесь сегодня движет чувство социальной справедливости. При виде этого памятника что-то произойдет в душе каждого из вас, и я надеюсь, что вы поделитесь этим с теми, кого здесь нет», - сказала Розмари на церемонии открытия.
Несмотря на печальное событие, вдохновившее людей на создание этого места, Розмари хочет, чтобы «оно было не местом скорби, но местом радости, покоя, просвещения, понимания необходимости обеспечения безопасности детей и, не в последнюю очередь, местом надежды для общества». Помимо прочего, следуя своей миссии, фонд ежегодно устраивает здесь фестиваль со сбором пожертвований на обеспечение детской безопасности.
Читая высеченные в камне слова, я вспомнил о небольшой детали нашего с Марком и Кэролайн визита к Розмари.
Разговор был закончен, и Розмари с Майклом и Джоном угощали нас ланчем на веранде, выходящей на задний двор дома. Неожиданно откуда ни возьмись вокруг нас запорхала белоснежная бабочка.
Все мы восхитились такому «совпадению».
«Вот видите, она с нами», - сказала Розмари.
И даже по прошествии стольких лет влияние Джоан ощущается, причем не только на уровне государственной политики, но и на личном. Не так давно один мужчина средних лет рассказывал Розмари о том, как он любил находиться рядом с Джоан и играть с ней.
Он вспоминал, что, когда он и его приятели начинали ссориться между собой, Джоан останавливала их приказом: «Ну, хватит! Давайте играть! Давайте делать что-нибудь!» И этого оказывалось достаточно.
Эти слова чудесной семилетней девочки отдаются эхом в сознании Розмари: «Ну, хватит! Давайте играть! Давайте ДЕЛАТЬ что-нибудь!»
И именно по этой причине я продолжаю делать свое дело.
Часть II
«Убийство было для меня делом вполне естественным»
10. В семейном кругу
В реальной действительности маньяков «блестящего ума и обаяния», подобных Ганнибалу Лектеру просто не существует, а те, кто утверждают обратное, на самом деле никогда в жизни их не встречали. Начиная свои беседы с убийцами, я был исполнен решимости увидеть этих парней (женщины среди них - большая редкость) и показать их обществу без каких-либо прикрас. Так же было и в случае интервью, которое я брал у заключенного по имени Джозеф Кондро по просьбе создателей документального телефильма.
Со мной связался один из продюсеров телеканала MSNBC. Заинтересовавшись нашей работой в области психологического портретирования, он понял, что один из элементов этой работы, а именно беседу с убийцей с глазу на глаз, можно превратить в захватывающее телевизионное зрелище. Хоть мне и претила бесконечная череда так называемых реалити-шоу с их сфабрикованными приключениями, фальшивыми чувствами, звездами на час и, самое главное, явно уничижительным отношением к обычным людям, я согласился. Ведь беседы тет-а-тет с людьми, которые с превеликим удовольствием прикончили бы меня, действительно были одним из ярчайших впечатлений моей жизни.
Скажем честно: интерес к «настоящим преступникам» на самом деле представляет собой интерес к тому, что писатели и философы называют уделом человеческим. Всем хочется знать и понимать, что лежит в основе поведения и мотивов человека, почему он поступает именно так, а не как-то иначе. А в случае преступления удел человеческий прописан очень четко и заглавными буквами, причем как для преступника, так и для его жертвы. И телеаудитории, по сути, было нужно то же, что и мне: как можно более глубокое знание и понимание преступного образа мыслей. Я был совершенно убежден в том, что широким массам зрителей полезно увидеть, что на самом деле представляет собой олицетворение зла. Если получится найти удачных интервьюируемых, мои цели не будут противоречить целям телевизионщиков.
Центральным элементом каждой из передач серии должно было стать тюремное интервью с убийцей. Наряду с этим должны были использоваться документальные материалы о преступлении: фотографии, фрагменты новостных телепрограмм, газетные статьи и тому подобное - и записи бесед с потерпевшими, следователями, прокурорами и другими людьми, имевшими отношение к делу. Все это напоминало настоящее расследование. Я согласился участвовать при условии, что получу право контроля над законченным материалом. Я не возражал против использования возрастающего интереса к преступному миру в просветительских целях, но был категорически против дешевой сенсационности или героизации личностей преступников.