- Нуда, было дело, я совратил одну, а она рассказала матери, мать на меня наехала, и... на этом всё. Мы поговорили, и она ушла. Я думал, что она в полицию пойдет, но нет. Она решила не заявлять.
Это признание стоит рассмотреть в увязке с рассказом Кондро о том, как он угрожал девочке двенадцати-тринадцати лет ножом на холме Соло. Тогда адвокат сумел его вытащить. Многие родители не хотят заявлять в полицию из страха перед оглаской факта надругательства над их ребенком и нежеланием травмировать его дачей показаний в открытом судебном заседании. Джозеф начал понимать «правила игры» и использовал их в собственных интересах.
- Как вы думаете, еще тогда, в детстве, можно ли было сделать что-то, что удержало бы вас от превращения в жестокого насильника? - спросил я.
Да нет, думаю, что в основном все это у нас, насильников, в генах, передается по семейной линии, так сказать. Еще один мой родственник сидит в другой тюрьме на другом конце страны. Тоже за педофилию. Так что ядействительно считаю, что власти должны за этим внимательно присматривать, все равно как за алкоголизмом или наркоманией. Потому что это все наука, это наши гены.
Может показаться, что Кондро был в высшей степени аналитичен и благороден, рассматривая себя лишь в качестве части масштабной проблемы. Но, по сути, это было лишь очередной попыткой уйти отличной ответственности за свои преступления. Это похоже на алкоголизм или наркоманию, это все наследственность: «Я родился насильником и убийцей, сделать с этим ничего не могу, так что пусть власти привлекают науку и решают, что с этим делать».
Полная ерунда. Состояние опьянения не освобождает алкоголика от ответственности за избиение жены или наезда на пешехода. Ни Кондро, ни кого-либо другого никто не заставлял насиловать и убивать, пусть даже и при наличии сильной тяги к этому. Была бы эта тяга настолько непреодолимой, он не был бы настолько озабочен наиболее «удобным» способом совершения своих преступлений и заметанием следов. Все это делалось вполне сознательно.
Эту идею опровергла и Кортни - дочка Кондро, с которой мы побеседовали. Если бы такое поведение было обусловлено генетикой, то и она ощущала бы точно такую же потребность убивать, как отец. Однако, по словам Кортни, она никогда в жизни не испытывала ни малейшего желания причинить кому-либо вред. Она также сочла деяния своего отца умышленными, а не вынужденными.
Я продолжил тему, задав Джозефу такой вопрос:
- Вы хотите сказать, что не вполне способны контролировать себя, что вы в определенной степени зависимы?
-Да, я очень зависим, прямо вот сейчас вынь да положь, понимаете?
- Прямо сейчас? Даже здесь? А как?
Поняв, что может вывернуться и на чем я его ловлю, он обычно начинал переиначивать сказанное:
- Ну, не знаю. Может, это и не совсем зависимость, может, это просто такая увлекающаяся натура. Ну, вы понимаете. В тюрьме же делать нечего. Приходится сидеть и как-то проводить свой срок. И большинство людей усиленно наводят чистоту в своих камерах, либо обучаются, либо спортом занимаются, либо, например...
- А что делаете вы?
- Ну, я очень много занимаюсь порядком и чистотой в камере. Я точно такой же, как и все остальные. Люблю, чтобы в камере у меня было чистенько.
Прежде всего он не был ровней всем остальным заключенным. Как педофил и убийца, он находился в самом низу неофициальной тюремной иерархии. Далее, в заключении он утратил контроль над собственной жизнью и был разочарован невозможностью воплощать свои фантазии и впредь. Единственным способом хоть как-то управлять своей жизнью было выполнение обсессивно-компульсивных действий вроде уборки собственной камеры. Это была единственная область жизни, над которой у него и других заключенных оставался хоть какой-то конт- роль.
Я подумал также, что это может быть ключом к его мышлению в моменты совершения преступлений:
Вам не кажется, что в определенные моменты жизни, когда вы чувствовали, что не контролируете происходящее, скажем, в личной жизни или в работе, это [преступление] было единственным способом самоутвердиться, совершить нечто, в чем вы хозяин положения?
Он повелся и переложил ответственность за свои действия на других:
- Отчасти. Я понял, что слишком многие из моего окружения пытались меня контролировать. То есть все мои подруги хотели, чтобы я изменился, мать хотела, чтобы я изменился, отец хотел, чтобы я изменился, все друзья считали, что я должен измениться. Понимаете, я же был алкоголиком и наркоманом и измывался над всеми вокруг.
И вновь могло показаться, что Кондро что-то осознал и признаёт ответственность за свои измывательства над окружающими. Но в действительности заключенный считал, что он ни при чем. Вместо того чтобы задуматься над тем, почему все знакомые хотят, чтобы он изменился, и счесть это разумным пожеланием, Джозеф видел в этом попытки контроля извне. Чтобы избавится от этого гнета, мужчина пил и принимал наркотики, что, помимо прочего, помогало ему снять внутренние ограничения перед совершением преступлений. Это также свидетельствовало о его нарциссизме и отсутствии сострадания к кому-либо, кроме самого себя. И не только это - злоба опьяняла его. Кондро был переполнен злостью на окружающий мир, поэтому не испытывал сочувствия или сострадания к жертвам своих преступлений, считая подлинной жертвой себя самого.
Деннис Рейдер рассказывал мне, что его эпопея с СПУ началась из-за потери работы: «Это все потому, что меня сократили. У меня не было ни сексуальных проблем с женой, ни финансовых проблем. Все только из-за сокращения. Я считал это несправедливым. Мне очень нравилась та работа».
Мне было очень интересно проанализировать это высказывание. С одной стороны, невозможно представить, чтобы увольнение по сокращению заставило здравомыслящего человека терроризировать, пытать и в конечном итоге убить семью из четырех человек, да еще и хвастаться этим впоследствии. Это не более чем попытка смягчить свою ответственность за содеянное. Впрочем, с другой стороны, это говорит многое и о психологическом складе Рейдера, и здесь я не имею в виду практическое воплощение его давнего интереса к связыванию и пыткам женщин. Это проявление глубоко укоренившегося нарциссизма, реакция на допущенную по отношению к нему несправедливость. И для него не имело никакого значения, что содеянное им с его жертвами было ни в коей мере не сопоставимо с несправедливым отношением к нему самому.
У Денниса Рейдера была жена, двое детей и государственная должность. В свое время он был вожатым бойскаутов и церковным старостой. Но воплощение наяву фантазий о связывании и пытках составляло куда более важную часть его жизни.
При одинаковой омерзительности их садистских фантазий, различие между почерком и образом действий Кондро и Рейдера налицо. Кондро хотел насиловать и убивать с минимальными затратами усилий на преодоление сопротивления жертвы. Высшим наслаждением для Рейдера было наблюдать за своими жертвами, понимающими, что их ждет смерть от его руки. В отличие от большинства садистов, ему было неинтересно причинять боль связанным женщинам с кляпом во рту. Ему нравилась властвовать над жизнью своей жертвы и сознавать, что она предчувствует свою смерть. Жертвы Рейдера были главными действующими лицами его чудовищных спектаклей.А для Кондро они были не более чем реквизитом, от которого следовало избавиться по окончании представления.
Я знал, что Рейдер, как и Кондро, начинал с живодерства, и напрямую спросил его об этом: «Расскажите мне о животных, Деннис».
Помрачнев, он ответил: «Понимаю, к чему вы клоните». Ну, конечно, понимал. Рейдер читал наши книги и знал, что наряду с энурезом и пироманией живодерство является элементом склонности к человекоубийству. «Но я животных никогда не убивал. Я на такое не способен». Это показалось мне интересным: он практически похвалялся тем, что творил с людьми, но признаться в жестоком обращении со зверушками ему было слишком стыдно.
На самом деле это высказывание демонстрирует то единственное, что роднит всех без исключения маньяков и серийных убийц: другие люди не имеют значения, они никто, и прав у них никаких нет. Эта крайняя форма социопатии играет определяющую роль во взаимодействии с окружающим миром таких, как Джозеф Кондро или Деннис Рейдер.
Настало время поговорить с Кондро о Риме Трэкслер.
- Ну, с Расти, отчимом Римы, я был знаком еще со школы, - начал Кондро. - А потом как-то в баре Расти познакомил меня с Дэнелл, и мы стали общаться. Ну, с Расти-то мы дружили давным-давно. Я еще работал на местном металлургическом, и тут вдруг снова натыкаюсь на Расти, оказывается, он вернулся с какого-то подряда в Неваде. Ну, и мы снова затусовались.
Наверное, первое впечатление от этого рассказа - его совершенно прозаичный, едва ли не банальный характер. А потом ты вспоминаешь, что Кондро убил приемную дочь этого самого «давнего друга», и вновь осознаешь жестокую реальность: маньяки могут походить на обычных людей своим видом, речью и поведением, но мыслят иначе. Они руководствуются совершенно другой логикой.
Если вышеприведенное высказывание Кондро описывало, казалось бы, самую обыденную жизнь, то следующее наглядно показывает, как на самом деле были устроены будни Джозефа и его социального круга:
- Ну, в то время мы веселились вовсю, употребляли наркоту и выпивку в гигантских количествах. Сидели в основном на кокаине. Расти то ли с работы выгнали, то ли Дэнелл его выставила, так что он жил на пособие по безработице на съемной хате какой-то. Денег на аренду ему не хватало, так он, это, меня спрашивает, можно ли у меня пожить, ну я и говорю: «Без проблем, можешь переехать ко мне». Я-то в то время крутил с моей бывшей женой Джули, так что дома практически не бывал. А потом как-то раз мы с ним разговорились, и он рассказал про этот пароль, который они придумали для Римы.
- Как звучал этот пароль?
- «Единорог». И вот однажды я еду и вижу, как она по улице идет, ну, я заехал в магазин, выхожу оттуда, а она все еще идет. Я подъехал к ней, чисто на порыве каком-то, и посадил к себе в машину.