Это не было порывом. Они мимолетны и случаются внезапно. Это было влечение, которое он испытывал всегда. Это был удобный случай совершить преступление.
- Так вы сказали ей пароль?
- Ну да, а как же? Сказал пароль, она села. Села ко мне в машину, и я поехал в сторону речки Джермани. Обратите внимание, насколько буднично Кондро описывает детали совершения преступления.
В любой беседе с убийцей мы всегда подходим к этому.
-А что случилось в тот день, Джо? Что это был за стресс, что послужило толчком к тому, что вы решили: «Ага, сейчас я это сделаю, и именно с этим ребенком, Римой»?
- Ну, это, я сосредоточился на Риме, потому что прежде всего она мне доверяла, а я в тот период тянулся к молоденьким девочкам. Так что по поводу нее я решил, а тут Расти мне выдает пароль. Ну, я же рассказываю, еду в магазин, на обратном пути вижу ее идущей по улице, говорю ей пароль, и она прыгает ко мне в машину. Значит, привез ее к своему дому, велел ей посидеть в машине, сам зашел, позвонил на работу и сказал, что сегодня не выйду. Потом отвез ее на речку Джермани, изнасиловал и убил.
- Набросились на нее прямо в машине или уже выйдя из авто?
- Я привел ее к старой купальне, про которую знал, а она так стоит и смотрит на речку, речка-то быстрая. Ну, она смотрит-смотрит на все это, тут я бью ее с правой в голову и вырубаю. Потом изнасиловал ее. Когда насиловал, она начала приходить в сознание, так что я стал ее душить.
- Душили руками?
- Ага.
- Сзади или лицом к лицу?
- Лицом к лицу.
По тому, как преступник душит жертву, которую действительно хочет убить, можно определить, испытывал ли он хоть какое-то сомнение, моральное замешательство или сочувствие. В данном случае ничего этого не было. Кондро и Рима были лицом к лицу. Она верила этому человеку, а он без малейших колебаний душил ее, глядя прямо в глаза. Я ставлю себя на место жертвы и понимаю, что последним, что видела в свое жизни эта девочка, был человек, которому она доверила свою жизнь и который сейчас отнимает ее без всякого сожаления.
- Трудно ли было делать это, глядя прямо на нее? Может быть, потом вспоминать об этом было тяжело? - спросил я.
Похоже, ни капельки.
- В тот момент я был... это... очень увлечен. Я же решил, что убью ее, еще задолго до того, как она вообще про это поняла, еще как только она ко мне в машину села.
- Вы не говорили между собой, ничего в этом роде? Девочка так и не поняла, что с ней произошло? То есть вы привели ее в бессознательное состояние и совершили с ней половой акт уже после смерти? - уточнил я.
Он поправил меня, детально описав ход изнасилования Римы. И делал преступник это настолько легко и просто, как будто рассказывал о процессе замены спущенного автомобильного колеса. Да, Кондро ударил ее достаточно сильно, чтобы оглушить, после чего начал совершать половой акт. Придушил ее и все еще насиловал, когда девочка пришла в сознание и попыталась глотнуть воздуха. Тогда убийца перетащил ее к ручью и сунул головой в воду. Но когда вытащил ее голову из-под воды, Рима была все еще жива и ловила ртом воздух. Поэтому Кондро схватил булыжник размером со свой кулак и бил ее по голове, пока не забил до смерти.
Слушая все это, я старался сохранять бесстрастный вид. Но внутри меня все кипело, и я думал лишь одно: «Уж кто-кто, а этот точно заслуживает смертной казни».
Этот рассказ потрясает не только мерзостью и порочностью сотворенного Джозефом Кондро, но и тем, как он отнесся к своему деянию и к девочке. По-своему убийца был настолько же жесток и нарциссичен, как Рейдер, хотя и не получал сексуального удовлетворения при виде предсмертного ужаса своих жертв. К мукам тех, кто знал его и доверился ему, преступник был совершенно безразличен и равнодушен.
Хотя эти признания были слишком откровенными для телепередачи, мне удалось привести Кондро в состояние, в котором он, как и Макгоуэн, заново пережил свое преступление. Никогда прежде убийца не описывал содеянное настолько детально. Очевидно, нисколько не смущенный присутствием надзирателей и телевизионщиков, Кондро показал свою истинную сущность, стремление получать желаемое, невзирая ни на какие последствия для окружающих.
В большинстве случаев убийцам-маньякам, в особенности садистам (получающим основное эмоциональное удовлетворение от причинения физических или моральных страданий беззащитным людям), нужно деперсонифи- цировать своих жертв, чтобы относиться к ним просто как к объектам. В случае Кондро это явно было не так. Он хорошо знал Риму и давно дружил и с ее отчимом, и с мамой. Видел, как она росла, и понимал, что девочка ему доверяет. Джозеф не испытывал по отношению к ней никакого раздражения и никак не мог деперсонифицировать ее в обычном смысле этого слова. И тем не менее он решился на ее изнасилование и убийство и проделал это с очевидной бесстрастностью и методичностью. Именно в этом состояла для меня уникальность Кондро, и именно поэтому мне нужно было разобраться в нем.
Некоторые склонные к агрессии личности тоже убивают своих знакомых и близких, но в таких случаях обычно бывают налицо отличная, по сравнению со случаем Джозефа Кондро, психодинамика и иная поведенческая картина преступления. Преступником, убивающим близкого человека, как правило, движут сильные субъективные чувства. Это могут быть, например, жажда мести в связи с предполагаемым предательством или ярость и злость, вызванные ревностью. Это знакомо нам по делу О. Дж. Симпсона в связи с убийством его бывшей жены Николь и ее бойфренда Рональда Голдмана. В подобных случаях, как правило, имеют место поведенческие «переборы» - чрезмерная жестокость, превышающая необходимую для причинения жертве смерти. Типичным свидетельством таковых являются множественные колотые раны в области шеи или груди, а также сильно поврежденное лицо. Это убийство, главной целью которого является движимое яростью наказание. Рон Голдман просто оказался в ненужном месте и в нежелательное время. Единственной целью Симпсона в отношении него была нейтрализация неожиданной угрозы. Единственной целью жестокого наказания была Николь.
В случае убийства Римы Трэкслер все было не так. Кондро не держал на нее зла. У него не было причин наказывать девочку или ее родителей. Он ни разу не выказал какой-либо неприязни к ней. Джозеф просто решил так поступить: момент был удобный, сделать это было просто, удовлетворение и развлечение были гарантированы. Преступник решил изнасиловать ее, а сделать это было проще в отсутствие сопротивления с ее стороны. Ну а после нужно было убить, чтобы все сошло с рук. Если жертва погибнет от удушения, отлично. Если нет, есть вариант прибить ее булыжником. Спокойствием и хладнокровием исполнения это походило на забой коров на скотобойне.
- Как вы избавлялись от тела?
Это еще один вопрос, которому я всегда придаю большое значение.
- Ну, мне нужно было поторапливаться. Я не пошел копать яму или чего-то такое, как некоторые другие убийцы, а просто оттащил ее к большому бревну над обрывом, закинул за него и присыпал ветками папоротника. Как можно лучше замаскировал это место и уехал. Всю ее одежду я забрал с собой и выбросил в реку с моста неподалеку.
Такая небрежность в сокрытии следов преступления говорила о том, что Кондро, скорее всего, находился под воздействием наркотика или алкоголя. Из полицейских протоколов опросов его друзей и знакомых мы знали, что он говорил, что главное для убийцы - не дать возможности обнаружить труп своей жертвы. В данном случае спешка и неосторожность легко могли привести к его поимке. Ему просто очень повезло, что этого не случилось.
Об этом убийца сказал мне и сам:
- Это меня реально поразило, ведь труп же воняет, когда разлагается. А это была довольно популярная купальня. Удивляюсь, что никто ее не обнаружил.
Для подавляющего большинства людей такое выглядит просто непостижимым. В своей знаменитой и неоднозначной книге «Эйхман в Иерусалиме» философ Ханна Арендт писала о «банальности зла» нацистов. Здесь, прямо передо мной, был идеальный образчик этой фразы. Я спросил Кондро:
- Итак, после убийства вы вернулись домой. И что, мать девочки действительно обращалась к вам за помощью?
- Нуда. Я приехал обратно к своей подружке, вовремя приехал. Она ужин готовила, а мне еще нужно было сделать пару дел по дому. Тут... это... наверно, в шесть вечера, уже темно было, в дверь стучат. Это была Дэнелл. Спрашивает, не заходила ли Рима к нам. Мы говорим, что нет, не заходила. Она в слезы и звонит в полицию с моего сотового. А моя тогдашняя подружка говорит мне: «Езжай с ней, проследи, чтобы с ней ничего не случилось». И мы сразу поехали еще к одним людям, она тоже их спросила, потом сели обратно в машину и поехали к дому Расти. А там, у Расти, кругом копы, дом вверх дном переворачивают. Они решили, что это он виноват в пропаже девочки.
Его близкий друг стал главным подозреваемым, что очень устраивало Кондро. Ведь в центре внимания оказался не он. Хотя, наверное, полицейские оставили Джо без внимания прежде всего потому, что он помогал матери жертвы.
- А на вас они выходили, опрашивали вас?
- -Да нет, они вроде тогда вообще со мной не говорили. Они и эта репортерша, как ее, Лиза Снелл, все говорили с Расти, его в полиции допрашивали несколько раз, а он еще и детектор лжи провалил...
В том числе и из-за подобных примеров я не придаю большого значения обследованиям на полиграфе. Они в большинстве случаев бесполезны с подозреваемыми, у которых уже есть криминальное прошлое и которые в данный момент могут быть причастны к другим злодеяниям. В их искаженном сознании преступление может выглядеть полностью оправданным. Или, как говорили мне некоторые серийные убийцы, если ты способен успешно лгать полиции, то разве трудно обмануть какой-то ящик с проводами?
- Они так и не нашли ни тела, ни всего такого и типа просто затихли со временем.
- Вы вообще не думали, что вас поймают? Вы были вполне уверены, что вас не поймают?