Спустя семь месяцев Харви вышел на работу в другое медучреждение. На сей раз он устроился санитаром в больницу имени Дэниела Дрейка в Цинциннати. Как было установлено в дальнейшем, при приеме на работу никто не поинтересовался у него, где тот работал раньше и по каким причинам увольнялся. Еще бы, в нем же сразу увидели человека настойчивого и увлеченного своим делом.
В этой больнице первой жертвой убийцы стал лежачий больной по имени Натаниэл Уотсон, которого он придушил мокрым пластиковым мешком для мусора. Удалось это не сразу, но Дональд уже знал, как действовать, когда его неожиданно прерывают На сей раз он руководствовался причудливо двояким мотивом: Харви полагал, что Уотсон не должен и впредь пребывать в растительном состоянии и питаться через трубочку, и при этом слыхал, что этот пациент - закоренелый (но не осужденный) насильник, который вполне заслуживает смерти. Не прошло и часа, как одна из медсестер обнаружила Уотсона мертвым.
Спустя четыре дня Харви таким же образом убил другого пациента, Леона Нелсона.
Прежде чем получить на аттестации персонала оценку «хорошо» в шести категориях из десяти (и «приемлемо» - в остальных), он умертвил еще двоих.
За десять следующих месяцев Дональд лишил жизни еще по меньшей мере 21 пациента. Его излюбленными методами стали отравления мышьяком и цианидом. Правда, в двух случаях убийца через желудочный зонд ввел пациентам вязкий очиститель для калоприемников.
На этом отрезке времени Харви испытывал личные проблемы. Его отношения с Карлом рухнули окончательно, и из-за депрессии он стал посещать психотерапевта. Дональд еще больше зациклился на оккультных ритуалах и еще раз попытался покончить с собой. На этот раз пустил свой автомобиль под откос на горной дороге. Получил травмы головы, но выжил и вернулся к работе в больнице навстречу своему окончательному краху.
44-летний Джон Пауэлл уже несколько месяцев лежал в коме, ставшей следствием мотоциклетной аварии. Несмотря на некоторые слабые признаки восстановления, в целом он угасал, и надежд на его выздоровление было немного. Поэтому его внезапная смерть не очень удивила врачей. Для установления точной причины смерти было назначено вскрытие, поскольку по приказу главного патологоанатома округа ему подлежали все жертвы автокатастроф.
Аутопсию производил д-р Ли Леман, который был и психологом-криминалистом, и экспертом в области биохимии. Вскрыв тело, он сразу же обратил внимание на специфический запах, который некоторые сравнивают с запахом горького миндаля. Поскольку для доктора этот запах означал присутствие цианида, убийство сразу стало для него приоритетной причиной смерти.
«Уж не знаю, как там пахнет горький миндаль, но как пахнет цианид, знаю точно», - сказал д-р Леман в интервью газете Cincinnati Enquirer.
Он завершил вскрытие и направил образцы тканей в три другие лаборатории для проверки на наличие цианида.
Все три подтвердили подозрения доктора.
Леман известил полицейское управление Цинциннати, и по факту смерти Джона Пауэлла было заведено уголовное дело. Следователи предсказуемо сосредоточились на родственниках, друзьях и знакомых умершего. В первую очередь, как обычно делается в таких случаях, они допросили его жену: возможно, она захотела покончить со всей этой мукой. Но ни мотивов, ни свидетельств тому, что женщина или кто-то из близких желал Пауэллу смерти, обнаружено не было.
Следующим логическим шагом было проверить сотрудников больницы, имевших доступ к Пауэллу и в его палату. Очень скоро в центре внимания следствия оказался Дональд Харви. Как и остальные, он согласился пройти тест на полиграфе, но предварительно обзавелся книгой о том, как обмануть детектор лжи.
В день теста на полиграфе Харви сказался больным, после чего был вызван на допрос. В конечном итоге он признался детективам Джеймсу Лоусону и Рональду Кэмдену, что ввел Пауэллу цианид через желудочный зонд из жалости и нежелания видеть его страдания.
Следователи получили ордер на обыск квартиры Дональда, где нашли банки с цианидом и мышьяком, литературу о ядах и оккультизме и подробную дневниковую запись об умерщвлении Пауэлла. 6 апреля 1987 года Харви было предъявлено обвинение в предумышленном убийстве Джона Пауэлла с отягчающими обстоятельствами. Он заявил о своей невиновности в силу душевного расстройства и был помещен под стражу. Его адвокатом по назначению стал бывший заместитель окружного прокурора Уильям «Билл» Уолен.
Судебное заседание по определению дееспособности состоялось месяц спустя. По заключению обследовавших Дональда психиатра и психолога, несмотря на хроническую депрессию, он отличает плохое от хорошего, не болен психически и никак не является умственно отсталым. Что не менее важно, вопреки своей изначальной позиции Харви сообщил Уолену о своем нежелании придерживаться защиты по линии невменяемости. Тогда адвокат решил настаивать на смягчении приговора, поскольку имело место убийство из сострадания. Выход Пауэлла из комы был маловероятен, и, справедливо или нет, Харви посчитал, что сделает благо родным пациента.
Однако задача Билла Уолена усложнилась после того, как ему позвонил ведущий местного новостного телеканала Пат Минарсин. Беседуя в прямом эфире с другим журналистом, Минарсин выдвинул предположение о возможной причастности Харви к другим смертям в больнице имени Дрэйка. После этого ему стали звонить медсестры и другие сотрудники клиники, которые, часто на условиях анонимности, рассказывали о других сомнительных смертях, виновником которых мог быть Харви.
Пообщавшись с этими источниками, Минарсин предпринял собственное расследование. Он сопоставил количество смертельных исходов в больнице в рабочие дни Харви со смертностью в его выходные, но публиковать результаты не хотел, опасаясь раскрыть своих информаторов. Взвесив все «за» и «против», Минарсин решил выйти на Уолена. Он рассказал ему, что телеканал собирается сделать репортаж о возможной связи Харви со смертностью в больнице.
«Я сразу же ринулся в тюрьму, чтобы поговорить с Дональдом, - рассказывал впоследствии Уолен. - Я прямо спросил: "Дональд, вы убивали кого-то еще?"»
Харви признался, что убивал. Адвокат спросил, скольких еще.
Дональд сказал, что не готов ответить на этот вопрос.
Возмущенный Уолен потребовал, чтобы тот был с ним откровенен.
«Да вы не поняли. Я могу только приблизительно сказать», - пояснил Харви. Он прикинул, что где-то около семидесяти человек.
«Услышав слово "приблизительно", я понял, что у меня проблема», - вспоминал Уолен в газетном интервью. Юрист оказался перед лицом этической дилеммы. Формально он был обязан защищать своего клиента, но в то же время понимал, что его отвратительные деяния заслуживают максимально суровой кары. В конечном итоге Уолен решил, что его единственной целью будет избавить Дональда Харви от попадания на электрический стул.
Он связался с Джозефом Детерсом из окружной прокуратуры и сказал ему, что Харви совершил и другие убийства. Уолен предложил властям сделку: Харви признает себя виновным, а окружной прокурор Артур Ней не будет требовать для него смертной казни. По законам штата Огайо для высшей меры наказания было достаточно двух убийств, а Харви, судя по всему, перевыполнил эту норму много лет назад.
Уолен понимал, что следствию будет очень трудно собрать доказательную базу по всем случаям, поскольку свидетелей нет, а вскрытия в большинстве случаев не проводились. Из-за этого огромное количество родных и знакомых не будут знать точно, умерли ли их близкие своей смертью или были убиты. Оба юриста понимали также, что вновь открывшиеся обстоятельства создают возможности для множества гражданских исков о возмещении вреда, причиненного смертью в результате противоправных действий.
Детерс был уверен, что следствие сможет собрать достаточно доказательств и без признательных показаний Харви, и нашел в соседних штатах нужных для этой цели медицинских и научных экспертов.
Чтобы надавить на Нея, Уолен поставил ему срок и продолжил сотрудничать с Патом Минарсином.
В конечном итоге Уолен и Ней договорились о следующем. Харви признает себя виновным в 28 убийствах и получит три пожизненных срока. По законам того времени это означало, что он получит право ходатайствовать обУДО в возрасте за девяносто.
Детерс рассказал нам, что Дональд давал изобилующие подробностями признательные показания на протяжении 12 часов. Это было настолько ошеломляюще, что некоторые из присутствовавших начали сомневаться, а не бахвалится ли он. Однако эксгумация двенадцати трупов показала наличие следов ядов, о которых говорил Харви. Как сказал Детерс: «Все факты, о которых он говорил, подтвердились».
В конечном счете Уолен начал верить, что Дональд действительно убил 68 человек.
Достигнув договоренности с прокурорами из Огайо, Уолен отправился в Кентукки к окружному прокурору Томасу Хэнди и заключил аналогичную сделку по девяти убийствам в больнице Мэримаунт. Судья Льюис Хоппер вынес пожизненные приговоры, аналогичные вынесенным в Огайо.
Харви продолжил «вспоминать» о других убийствах и после полученных приговоров. По условиям досудебной сделки он был обязан сотрудничать со следствием под угрозой вынесения смертного приговора по новым эпизодам.
«Меня изобразили хладнокровным душегубом, а я не такой. Я считаю себя очень теплым и сердечным человеком», - сказал Дональд в одном газетном интервью.
Процесс формирования убийцы
Мне было очень интересно побеседовать с Харви еще и потому, что в свое время меня привлекали к его делу в качестве консультанта. Поскольку госпитали Управления по делам ветеранов являются федеральными учреждениями, подведомственными ФБР, оно принимало участие в расследовании совершенных в них убийств.
В Куантико позвонил глава регионального офиса в Цинциннати и попросил меня проконсультировать его коллег по наиболее эффективным тактикам допроса Дональда Харви. Я вылетел на место в тот же день. Приехав в региональный офис, я провел совещание с его главой и двумя назначенными на дело агентами, которые ознакомили меня с деталями биографии Харви и расследования, о которых рассказывалось выше. Обычно в подобных случаях меня просили выбрать агента, наиболее подходящего для проведения допросов по личным качествам и манере поведения. Иногда я рекомендовал для этого непосредственно главу регионального офиса: подозреваемый должен был проникнуться уважением к его должности. Иногда провести допросы просили и меня. Но мне больше нравилось быть наставником, к тому же как участник допросов я должен был бы тратить кучу времени на дачу свидетельских показаний в судах, а это в мои задачи не входило.