Несколько недель спустя Кит, вернувшись домой, узнал от наемной прислуги, что Дюк умер. Годы спустя он дословно помнил, что сказал ему отец: «Он, наверное, наелся яду для койотов, Кит. У него отказали задние лапы – выглядел он совсем плохо. Мне пришлось его пристрелить».
От этой новости мальчик чуть с ума не сошел. «Я был вне себя. Дюк был членом семьи. Застрелить его было убийством».
В отместку отцу он плохо обращался с его метисом пуделя. Кит обрадовался, когда собака заболела. «У Джипси появилась опухоль. Отец дал мне семьдесят пять долларов, чтобы я отвез ее к ветеринару усыпить. Я поехал на ранчо Хай-Вэлли, выкопал яму и выстрелил ей в голову из винтовки».
Когда отец завел других собак, Кит мучил их. «Если они пытались запрыгнуть мне на колени, я шлепком сгонял их. Или щелкал изо всех сил по носу. Они знали, что я их ненавижу, и смотрели на меня как-то странно, исподлобья. Одна наша собака всегда писалась при виде меня. Если я обращался к ней, она убегала и пряталась несколько часов. Отец обвинял меня в том, что я бью его питомцев, но это была неправда. Они просто знали, что я их не переношу.
Возвращаясь как-то из похода, я так посмотрел на отцовскую овчарку Пепси, что она выпрыгнула из пикапа на скорости пятьдесят километров в час. Однажды я наорал на нее, и она выскочила на дорогу перед проезжавшей машиной. Отец просил меня ее похоронить, но это была его собака. Я сказал, чтобы он сам занимался ею».
На первом году старшей школы Кит начал испытывать сильную тягу к сексу, но единственным выходом для него была мастурбация. Он вырос в симпатичного юношу с точеными чертами, темно-карими глазами и вьющимися волосами, торчавшими надо лбом под углом сорок пять градусов. Но он по-прежнему ходил заплетаясь, а его координация далеко отставала от внешнего вида. Учительница описывала его как «большого парня, у которого ноги не помещались под партой».
Девушки по-прежнему отвергали его. «Я не знал, как с ними заговорить, о чем спросить. Я понимал, чем парочки занимаются в машинах, но у меня самого это не получалось. Девчонки, с которыми я пытался сблизиться, просто пользовались мной. “Кит, ты подвезешь меня до Якимы?”, “Кит, можешь одолжить пять баксов?”. Некоторые парни говорили мне, что я подкаблучник. Я не знал, что это означает. Я не участвовал в разговорах в мужской раздевалке, потому что меня держали в стороне. Мои родители не рассказывали мне про птичек и пчелок. Мои братья тоже не откровенничали со мной – мы вообще почти не общались. Я боялся остаться с девушкой наедине. Как я расстегну на ней бюстгальтер? С чего вообще надо начинать? Что я ей скажу?
Я постоянно думал о том, как бы сойтись с какой-нибудь девушкой. Я ни разу по-настоящему не влюблялся – просто думал, что влюблен, из-за физического влечения. Когда я видел симпатичную девушку, мне хотелось наброситься на нее. Я был хуже слона в посудной лавке.
Приятель свел меня с девчонкой, которая хотела стать моей “сексуальной кошечкой”. Он оставил нас на заднем сиденье машины и сказал, что вернется через час. Я не сразу набрался храбрости поцеловать ее. Когда она подтолкнула мою руку к своей промежности, я такой: Что? Мой приятель вернулся, и я подумал: Что я здесь делаю? Что происходит?
Кто-то сказал мне, что надо быть настойчивым, если хочешь завоевать девушку. Поэтому я предложил однокласснице стать моей подружкой, а она ответила: “Мы ведь даже не ходили на свидание!” Я ответил: “Я не знал, что свидание идет первым”. Очень скоро все в школе повторяли эту фразу. Я шел по коридору, а все оглядывались на меня и хихикали.
На школьных танцах мне понравилась другая девушка, и я тоже ей понравился, но я не знал, как завязать с ней отношения, и все сошло на нет. На вечернике я сказал девчонке: “Я не против жениться на тебе когда-нибудь”. Она ответила: “Да мы познакомились всего час назад”. Я сказал: “Говорю же, когда-нибудь”. Она всем нашептала, что я странный. Пожалуй, это было правдой – я был очень отсталый.
Я решил попытать удачи с девочками помладше. Подошел к миниатюрной девчушке ростом примерно метр пятьдесят и весом килограмм сорок, и у нее стало такое лицо, будто она вот-вот упадет в обморок. Позднее она сказала одной из подружек, что, если бы такой гигант, как я, захотел секса, она не смогла бы отбиться. Я подумал: И что мне теперь делать? Уменьшиться в размерах?
Я решил, что никогда не стану принуждать к сексу ни ее, ни любую другую девушку. Но от ее слов у меня появились фантазии об изнасиловании и похищении. Но на самом пике, когда я уже брал ту маленькую девчонку, я терял нить. Что происходит после изнасилования? Она должна влюбиться в меня? На том этапе своей жизни я был совсем бестолковым. Убийство не входило в мои фантазии. Секс – да. Контроль – да. Но я не мог представить, что убиваю человека. И держал свои фантазии у себя в голове, где им и следовало быть».
Позднее Кит пришел к выводу, что рабочее расписание стало одним из ограничивающих факторов в его социальной жизни. Он был подсобным рабочим, оператором формовального пресса и сварщиком на фабрике у отца, а также брался за подработки, чтобы иметь карманные деньги. Он работал заправщиком, собирал яблоки с деревьев за 2,35 доллара в час, пилил дрова, рыл канавы и даже управлял строительной техникой. В детстве Лес Джесперсон словами и примером внушил сыну, что труд – это основа человеческой жизни.
Ко второму году старшей школы Кит так и не добился успеха с девушками. Они оставались для него такими же загадочными и недостижимыми, как раньше. А его сексуальная жизнь ограничивалась собственной спальней или ванной.
Потом он познакомился с новенькой по имени Клэрис (псевдоним). «Она была как живая куколка. Хорошенькое личико, темные волосы, забавные круглые очки, обаяние. Я познакомился с ней на уличных гонках в пятницу вечером, где мы, подростки, хвастались своими машинами. Мы ездили на трек Ренегейд и отлично проводили время. Я был ужасно неловким в смысле ухаживаний, и она поначалу отвергла меня, но я решил, что за нее стоит побороться. Мы ходили на свидания шесть или семь раз, в том числе на двойные, с моим другом Билли Смитом, ходили в кино, веселились вдвоем – даже без секса. Когда мы были не вместе, я скучал по ней. Я думал: Если это любовь, то это очень неплохо».
Наконец-то у Кита Джесперсона появилась постоянная девушка.
11Наш человек-обезьяна
В старшей школе Кит увлекся борьбой, продолжая время от времени выступать за запасной состав «Викингов». В отсутствие ловкости он обладал силой, так что выиграл несколько поединков и получил свою букву. Товарищи по команде с гордостью носили большую S на своих стодолларовых сине-желтых куртках, но Кит предпочел не тратиться. Его девушка знала, что у него есть буква, а мнение других Кита не волновало.
Как-то на тренировке тренер выстроил команду перед канатом, на который надо было взобраться. Киту никогда не удавалось залезть на самый верх, и он устал от того, что его за это дразнят. На этот раз он дотащил свои сто десять килограммов до верха каната. Но тут крепление оборвалось, и он рухнул с восьмиметровой высоты на дощатый пол.
Он приземлился вперед ногами, потом повалился на бок и ударился головой. Свидетели утверждали, что он подскочил на добрых полметра. «На пару секунд я отключился. Потом заплакал от боли, и тренер велел мне перестать реветь. Другим это показалось забавным. Я мог сдержать плач, но не боль. После того как тренер приказал мне встать и прекратить симулировать, кто-то помог мне подняться, и я похромал из зала, подволакивая ногу.
Я кое-как снял с себя форму, принял душ и оделся. Все это время левый бок у меня ужасно болел, а голова кружилась. Я слышал, как кто-то в команде сказал: “Он даже до верха не долез!” Я слишком плохо себя чувствовал, чтобы спорить.
Тренер позвонил моей маме, и она отвезла меня в отделение “Скорой помощи” в Мемориальном госпитале Якимы. Моя старшая сестра Шерон в то время работала там медсестрой. Мне сделали рентген и обнаружили сильное растяжение. Сказали, что я смогу вернуться к тренировкам через две недели».
Спустя несколько дней после травмы Кит попытался надеть свои горные ботинки «Ред Винг», но левая нога была вся раздутая и не влезала. Неделю он не мог наступить на нее и не понимал, почему любовь всей его жизни перестала отвечать на телефонные звонки. Он разрезал ботинок, чтобы всунуть туда распухшую ногу, и поехал к дому Клэрис. «Я дохромал до двери, и мне открыла ее мать. Она сказала: “Она не хочет тебя больше видеть”. Я спросил: “Почему?” Закрывая дверь перед моим носом, она отрезала: “Не хочет, и все”. Клэрис даже не потрудилась сказать мне это лично. Она даже не потрудилась сказать мне это лично».
Вернувшись домой, он стал размышлять о причинах разрыва и винить себя. «Клэрис нравилось мое общество и моя машина, но хромая нога – это было для нее слишком. Какая девушка захочет, чтобы ее видели со школьным фриком? Я хромал несколько месяцев. Брэд и другие ребята и так дразнили меня Игорем, а теперь я действительно стал им».
12Запертый снаружи
Некоторые учителя считали, что Кит мог бы учиться гораздо лучше, и сердились на него за плохую успеваемость при почти идеальной посещаемости. За шесть лет в школах Селы он получил множество двоек и троек, несколько единиц, крайне мало четверток и ни одной пятерки. «В последнем классе учитель английского обвинил меня в халтуре. Что же, он был прав. Я не открывал учебников, списывал домашние задания и мошенничал на контрольных, чтобы получить тройку. Я ненавидел книги, особенно романы. Поэзия казалась мне полной ерундой. Уолт Уитмен? Кому он на фиг нужен? Роберт Фрост? Скучища. Учитель так разозлился на меня, что выгнал из класса и запер замок. Я слышал, как он говорил другим, что я позорю остальных Джесперсонов. Он сказал, что я просто плыву по течению, а он хочет меня встряхнуть. Я побежал к директору и попросил выяснить, что происходит. Тот постучал в дверь кабинета, и меня впустили назад. Учитель все равно поставил мне единицу.