сцене, и он поспешил переименоваться в Сюрбонадье.
— За статью ему не заплатили?
— Конечно, нет.
— Тогда не понимаю, зачем…
— Я тоже не понимаю, разве что он был исключительно мстительным и уже тогда сильно пил.
— Сейнт его не заподозрил?
— Сейнт доказывал, что никакой подделки не было и что автор статьи — я. Но поверили, к счастью, мне. Стиль не совсем мой, хотя подражание довольно удачное.
— Вы знакомы с Феликсом Гарденером?
— Нет, а что?
— Мы с ним друзья. Он попал в ужасное положение.
— Согласен. Но ведь полиция его не подозревает?
— Уверен, что нет. Но штука в том, что выстрел в Сюрбонадье произвел он. Сама мысль для него невыносима.
— Да уж, можно посочувствовать. Что ж, это вся помощь, какую я могу вам оказать. А что с этого буду иметь я? Я бы мог украсть у вас статью, но это не в моем стиле.
Найджел хлопнул его по плечу — дружески, но довольно рассеянно.
— Когда это произошло, Феликс был еще только первокурсником. Вряд ли он способен пролить на это свет. Но с Сюрбонадье он мог быть знаком.
— Расспросите его. А мне уже пора.
— Я чрезвычайно вам признателен, Уэйкфорд.
— Не за что. Всего хорошего! — сердечно попрощался Уэйкфорд и ушел.
Найджел раздумывал, как ему быть: кинуться с докладом к Аллейну или сначала сообщить Гарденеру ободряющее, как он полагал, известие. Решение было принято в пользу Гарденера. Найджел так спешил, что покатил к нему на Слоун-стрит на такси.
Гарденер был дома и пребывал в совершенно растрепанных чувствах. Судя по всему, он в прострации сидел у окна и, обернувшись к вошедшему Найджелу, удручил его своим испуганным видом.
— Найджел! — воскликнул он. — Это ты?!
— Привет, старина!
— Привет. Я тут сижу и думаю… Похоже, это не сойдет мне с рук. Ночью у меня перед глазами стояло только его мертвое лицо, но когда рассвело, я стал понимать, чем все это кончится. Меня арестуют за убийство, и я ничего не смогу доказать. Значит, меня ждет виселица.
— Прекрати нести вздор! — взмолился Найджел. — Зачем им объявлять тебя виновным? Ты же умный человек!
— Я знаю, зачем он меня расспрашивал. Он думает, что это я подложил боевые патроны.
— Он далек от таких мыслей. Он идет по совершенно другому следу. Из-за этого я к тебе и пришел.
— Извини. — Гарденер упал в кресло и прикрыл ладонью глаза. — Я веду себя как полный осел. Рассказывай!
— Помнишь иск Джейкоба Сейнта о клевете?
Гарденер вытаращил глаза.
— Как любопытно, что ты задаешь мне этот вопрос! Я сам недавно об этом думал.
— Тем лучше. Подумай еще. Ты был тогда знаком с Сюрбонадье?
— Его отчислили вскоре после моего поступления в Кембридж, к тому же мы с ним учились в разных колледжах. Его настоящая фамилия — Сайме. Да, мы встречались.
— Тебе тогда не приходило в голову, что это он написал статью в «Морнинг экспресс», из-за которой Сейнт затеял тяжбу?
— Боюсь, я теперь плохо помню подробности. Кажется, в то время об этом говорил один третьекурсник…
— Статью отправил неизвестный автор, выдавший себя за сотрудника «Мекс». Письмо со статьей пришло из Моссберна, это рядом с Кембриджем.
— Теперь вспомнил! — Гарденер выдержал паузу. — Вряд ли ее автором был Сюрбонадье. Зачем ему было резать курицу, несущую золотые яйца?
— Считалось, что у него плохие отношения с дядей.
— Это верно, припоминаю разговоры об этом. Странный был субъект, подверженный приступам необузданного гнева.
— Почему его исключили?
— По ряду причин. Женщина, наркотики… По этому поводу разразился страшный скандал.
— Наркотики, говоришь?
— Да. Сейнт, узнав об этом, грозил полностью лишить его поддержки. Но он как-то это пережил, а потом вылетел — кажется, из-за шашней с фермерской дочкой… Господи, к чему все это?
— Не догадываешься? Если ту статью написал он, то очень возможно, что он годами шантажировал Сейнта.
— Хочешь сказать, это Сейнт?.. Нет!
— Но кто-то это сделал.
— Я даже отчасти склонен думать, что он покончил с собой. С него бы сталось заодно отправить меня на виселицу. — У Гарденера был такой вид, как будто он заставил себя выговорить это ради того, чтобы испытать ужас от собственных слов. Найджел невольно сравнил его с ребенком, листающим страницы книжки и заведомо знающим, что испугается страшных картинок.
— Выбрось это из головы, Феликс. Из всех подозреваемых ты у них на последнем месте, — сказал он в надежде, что так оно и есть. — Лучше припомни, как звали тогдашних друзей Сюрбонадье.
— Был один — форменная свинья! — по фамилии Гейнор. Больше никто не приходит в голову. Гейнор вроде бы погиб в авиакатастрофе.
— Негусто. Вспомнишь еще что-нибудь — дай мне знать. Я пошел. А ты, старик, возьми себя в руки, сделай одолжение!
— Постараюсь. До свидания, Найджел.
— До свидания. Не звони, я выйду сам.
Гарденер проводил его до двери и отпер замок. Найджел задержался, выуживая из складки в кресле выпавший из кармана портсигар, поэтому его не заметила подошедшая к двери Стефани Вон.
— Феликс, — заговорила она, — я должна была с тобой увидеться. Ты должен мне помочь. Если тебя спросят про…
— Помнишь Найджела Батгейта? — перебил ее Гарденер.
Только теперь она увидела Найджела и не смогла вымолвить ни слова. Найджел прошествовал мимо нее и молча спустился вниз.
Квартира Сюрбонадье
Под полуденный бой часов Биг-Бена Найджел возвратился в Скотленд-Ярд. Главный инспектор уголовной полиции Аллейн был занят, поэтому Найджелу пришлось подождать в коридоре у двери кабинета. Вскоре дверь распахнулась, и донесшийся изнутри рев оповестил его о присутствии Джейкоба Сейнта.
— Это все, что я знаю. Можете рыть хоть до посинения, все равно ничего больше не найдете! Я — человек простой, инспектор…
— Я совершенно другого мнения, мистер Сейнт, — вежливо изрек Аллейн.
— Вся эта ваша комедия меня утомляет. Это очевидное самоубийство. Когда дознание?
— Завтра в одиннадцать.
Сейнт издал рокочущий звук и вывалился в коридор. Там он уставился на Найджела, не узнал его и заспешил в сторону лестницы.
— Привет, Батгейт! — сказал Аллейн из двери. — Заходите.
Найджел, принудив себя к подвигу смирения, сумел отчитаться о беседе с Уэйкфордом с деланным безразличием. Аллейн внимательно его выслушал.
— Версия Уэйкфорда имеет право на существование, — молвил он. — Сюрбонадье был оригинальным типом. Он мог написать статью, повесить ее на Уэйкфорда и молча радоваться, что нанес дядюшке Джейкобу удар исподтишка. Мы знаем, что примерно неделю назад он пытался его шантажировать. Это не так притянуто за уши, как может показаться.
— Сейнт сам клялся, что это не он, — я говорю о временах судебного процесса.
— Клялся, а как же! Если бы автором статьи оказался его племянник, то к нему отнеслись бы как к более надежному авторитету, чем к репортеру, помышляющему только о сенсации. Нет, в некотором смысле это разумная версия.
— В вашем тоне слышится сомнение.
— У вас тонкий слух.
— Гарденер тоже сомневается, что статью написал Сюрбонадье.
— Что?! Вы с ним виделись?
— Да. Он ужасно напуган и думает, что вы обвините его.
— Он не считает автором статьи Сюрбонадье?
— Так он говорит, и вполне искренне, хотя понимает, что версия об авторстве указывает скорее на Сейнта, чем на него самого. Но у меня все равно есть чувство, что он считает, что в этом что-то есть.
— Повторите мне его слова.
Найджел воспроизвел с максимально доступной ему достоверностью свой разговор с Гарденером, потом скрепя сердце описал появление мисс Вон и ее незавершенную речь.
— О чем она хотела его предупредить?
— А вы не догадываетесь? — спросил Аллейн.
— Нет, никак.
— Пораскиньте мозгами.
— Перестаньте! — не выдержал Найджел. — Вы не Торндайк[§].
— И очень об этом сожалею. Мне бы его логику! Она пригодилась бы мне при копании в кембриджском старье.
— Думаете, Сюрбонадье мог покончить с собой?
— Нет, ему бы не хватило духу. Надеюсь, вы сознаете важность сведений Гарденера о кембриджских наркоманах?
— Из нее следует, что Сюрбонадье был так или иначе осведомлен о махинациях своего дяди, — смущенно проговорил Найджел.
— Мне пора, — свернул беседу Аллейн, глянув на часы.
— Куда?
— В квартиру убитого.
— Можно мне с вами?
— Вам? Не знаю. Вы в этом деле пристрастная сторона.
— В отношении Феликса?
— Да. Если пойдете со мной, то дайте мне слово, что будете об этом помалкивать.
— Клянусь, я буду нем как рыба.
— Никому ни слова! Запрещаются жесты, кивки, двусмысленные фразы…
— Ни за что!
— Поклянитесь.
— Клянусь!
— Хорошо. Пообедаем — и вперед.
Они пообедали дома у Аллейна и после ликера и сигарет отправились домой к Сюрбонадье, на Джералдс-роу. Там дежурил полицейский констебль, отдавший им ключи. У двери Аллейн повернулся к Найджелу.
— Я догадываюсь, что мы здесь найдем, — сказал он. — Дело неприятное. Вы уверены, что хотите во всем этом участвовать?
— Я как вы, — ответил Найджел. — Не хочу стоять в стороне.
Квартира состояла из четырех комнат, ванной и кухоньки; все двери располагались справа от длинного коридора. Первая вела в спальню Сюрбонадье, вторая в гостиную, из которой можно было пройти через складные двери в маленькую столовую. Дальше находились кухонька и ванная, крайним помещением была еще одна спальня. Последняя комната выглядела нежилой и была забита всевозможными коробками и старой мебелью. Убирались во всех квартирах дома супруги и их сын, обитавшие на первом этаже. Заглянув в меньшую спальню, Аллейн вздохнул и позвонил в Скотленд-Ярд, чтобы позвать на подмогу инспектора Фокса или сержанта Бейли.
Гостиная была, наоборот, пышной, богато обставленной. Над буфетом висела красочная афиша-приложение к журналу «La Vie Parisienne» в рамке. Повсюду были разложены оранжевые и пурпурные подушки. Аллейн с отвращением повел носом.