— Извините за беспокойство, мистер Грантли из «Вулкана» поручил мне взять розы для мисс Елены Гамильтон. Денег не дал, только визитку.
Девушка с улыбкой кивнула:
— Все в порядке. Мистер Грантли имеет у нас неограниченный кредит.
— Может быть, вы посоветуете, какие взять? — спросила Мартина, удивляясь своей словоохотливости. — Я новенькая, только вчера устроилась костюмершей мисс Гамильтон. Не знаю ее вкусов.
— Думаю, подойдут красные, — сказала продавщица. — К нам как раз только что привезли восхитительный сорт «Отважные рыцари». — Она поймала взгляд Мартины. — Название странное, но посмотрите, какая прелесть.
Она протянула несколько роз с каплями воды на наполовину распустившихся бутонах.
— Изумительно, не правда ли? А какой оттенок!
Цена Мартину смутила, но она взяла дюжину.
Девушка посмотрела на нее с любопытством.
— Костюмерша мисс Гамильтон, подумать только. Вы счастливица.
— Я здесь недавно, поэтому еще в полной мере своего счастья не осознала, — отозвалась Мартина.
— А вы не могли бы взять для меня автограф? — спросила продавщица, слегка краснея.
— Постараюсь.
Цветочница пришла в восторг.
— Миллион благодарностей. Вы душка. Понимаете, я ее поклонница. Не пропускаю ни одного фильма. Что касается Адама Пула, прошу прощения, мистера Пула, так он просто изумителен. Они оба потрясающие. Наверное, в жизни относятся друг к другу так же, как на экране. Ведь невозможно играть вот так и не испытывать никаких чувств. Вы согласны?
Мартина кивнула и вышла.
В театре за это время обстановка изменилась. Двери склада декораций были широко распахнуты. Оттуда, из глубины, доносился стук молотков. В задней части сцены висящие по диагонали задники спускались по одному судорожными рывками.
Мужчина в рубашке с короткими рукавами кивал:
— Давайте опускайте… так, так, теперь помедленнее, теперь до конца… хорошо. А теперь найдите второй номер.
Посередине сцены лежала люстра. В стороне пожилой осветитель колдовал над рейкой с софитами, прилаживая фильтры — розовый и цвета соломы. Чуть поодаль группа мужчин разглядывала небольшой стол в стиле ампир, с которого монтировщик декораций снимал матерчатый чехол.
Высокий молодой мужчина в очках, одетый в брюки из рубчатого вельвета и красный пуловер, недовольно произнес:
— Нет, это слишком претенциозно. Ему не понравится.
Глянув на Мартину, он бросил:
— Пожалуйста, дорогая, отнесите цветы в гримерную.
Она поспешила по коридору к своему рабочему месту. Мимо артистической, где гудел пылесос, мимо лысого человека в комбинезоне, прикреплявшего к дверям таблички. Где-то дальше по коридору кто-то весело напевал. Вот наконец и нужная дверь.
Царившее в театре оживление подействовало на Мартину отрезвляюще, она вдруг разволновалась. Когда она развернула цветы и сунула их в вазу, стебли оказались слишком длинными. Надо обрезать, но чем? Мартина побежала в свободную гримерку к своему чемодану, принялась рыться в поисках набора для шитья, который тетя заставила взять перед отъездом. На всякий случай. Но видно, в спешке она забыла положить его в чемодан. Нашлись только маникюрные ножницы.
Мартина побежала обратно и начала подрезать ими стебли роз. В этот момент в дверь постучали.
— И как сегодня поживает наша милая Танси? — поинтересовался обладатель теплого, но лишенного эмоций голоса.
Поправив розы, она нерешительно проговорила:
— Мисс Танси здесь нет.
— Странно, — произнес невидимка, — чего это вы вздумали шутить?
Она развернулась. В дверях стоял низенький человечек в шерстяном пиджаке со смокингом в руках. Он удивленно ее разглядывал.
— Прошу прощения, я думал, что разговариваю с мисс Танси.
Мартина объяснила ситуацию.
— Понятно. Значит, она в больнице. Скорее всего опять что-то с сердцем. Я ее предупреждал: пора работу оставлять. Да, неприятно. — Он покачал головой, глядя на Мартину. — И вы ее подменили? Ну и ну. Так давайте знакомиться. Фамилия моя Крингл, но можно звать Боб. Я костюмер его светлости. Прошу любить и жаловать.
Мартина представилась, они пожали руки. У коротышки было приятное лицо, покрытое паутинкой тонких морщин.
— И давно вы занимаетесь этим ремеслом? — Он усмехнулся. — Неправильно спросил. Следовало поинтересоваться: здесь ваше первое место работы, или вы подрабатывали костюмершей во время школьных каникул?
— Вы полагаете, мисс Гамильтон решит, что я слишком молода? — с тревогой спросила Мартина.
— Нет, если вы ее устроите. У меня вот другое дело. Работаю как каторжник, до изнеможения, но если его светлость не в духе, то пиши пропало. Сам не знаю, почему я все это терплю. А она ничего, если вы ей понравитесь.
Мартина вздохнула.
— Я сделаю все, чтобы она осталась довольна.
Боб Крингл оглядел гримерную.
— О, я вижу, тут полный порядок. Мило. Вы славно все выгладили и развесили. Она дала вам какие-то указания?
— Нет-нет, я ее еще не видела. Ну кроме кино, конечно.
— Даже так? — Костюмер погрузился в размышления. — Значит, молодые дамы теперь берутся за любую работу?
— Ну, по-разному бывает.
— Прошу прощения, но не студентка ли вы какой - нибудь театральной школы? Пришли сюда в надежде понаблюдать театр изнутри и, может быть, потом пристроиться, получить роль?
Две недели назад она была готова излить душу первому встречному. Рассказать о своей беде, о том, что с ней случилось на корабле. Но тогда она сдержалась, а теперь уж и подавно. Это ее проблемы, и никому до этого не должно быть никакого дела.
— Это было бы чудесно, — отозвалась Мартина.
В коридоре прозвучал густой бархатный баритон:
— Боб! Где, черт возьми, вы есть?
— Вот так штука! — воскликнул маленький костюмер. — Опять их светлость не в духе. Я здесь, сэр. Иду, сэр.
Он ринулся в коридор, но не успел. В дверном проходе появился мужчина. Достаточно высокий, чтобы взглянуть через его голову в глаза Мартины.
Боб Крингл поспешил поделиться открытием:
— Эта молодая леди — новая костюмерша мисс Гамильтон. Я счел необходимым ввести ее в курс дела, сэр.
— Вы мне нужны, — коротко бросил Адам Пул. Затем, снова взглянув на Мартину, приветливо произнес: — Доброе утро, — и исчез.
Костюмер поспешил за ним.
На рисунке в артистической он больше похож на себя, чем на фотографиях, — решила Мартина.
Первое впечатление от знакомства было настолько захватывающим, что она не услышала женский голос. В следующий момент в гримерную вошла примадонна.
2
Встреча с человеком, которого до этого видели только на киноэкране, часто приводит в замешательство. Когда двухмерное изображение неожиданно обретает плоть, оно обычно огорошивает своей обыкновенностью. А вы не всегда рады поменять привычный образ на странную реальность.
Елена Гамильтон была блондинкой. И еще она была необыкновенно грациозна. А перечисление в деталях совершенств ее волос, глаз, рта, цвета лица, фигуры и манеры держать себя потребовало бы массу времени. В общем, она оказалась именно такой, как в своих многочисленных фильмах. Разве что выглядела немного старше, чем ее героини на экране. Но все равно Мартина была потрясена.
Красоту этой женщины дополнял шарм. Ее знаменитое обаяние, устоять перед которым не мог никто. Когда она обращалась к зрителям со сцены после окончания спектакля[§§], что делали ведущие актрисы всех театров англоговорящего мира, ей удавалось убедить всех до единого, что это чрезвычайно оригинально. Исполняющие небольшие роли актрисы смотрели на нее с восторгом. Никому в голову не приходило сравниваться с ней, завидовать. Они знали, что Елена Гамильтон отмечена Богом.
На Мартину также огромное впечатление произвел окружавший мисс Гамильтон аромат. Фентону[***] и не снилось. От смущения она не знала, куда себя девать.
Стоило мисс Гамильтон приветливо улыбнуться, и неловкости как не бывало.
— Вы пришли мне помочь? — проговорила она своим обворожительным голосом. — Это так мило с вашей стороны. Мне о вас рассказал мистер Грантли, и я не сомневаюсь, что мы замечательно поладим. Только я пока не знаю вашего имени.
— Тарн. Мартина Тарн.
— Какое славное имя. — Она вгляделась в нее своими искрящимися глазами, затем повернулась спиной.
Мартина не сразу сообразила, что ей следует помочь мисс Гамильтон снять пальто. Оно было из шерсти персидского ягненка и пахло восхитительно. Когда она, повесив пальто в шкаф, повернулась, примадонна смотрела на нее с улыбкой.
— Вы тут все замечательно прибрали. И розы, такие красивые.
— Это от мистера Грантли.
— Мило с его стороны, но наверняка ходили за ними вы. И выбирали тоже вы.
Мартина не успела ответить, как в комнате появился молодой человек в красном пуловере с дорожным несессером, ключ от которого вручил ей. Пока она открывала несессер, в гримерную, на этот раз без стука, вошел красивый мужчина средних лет с испитым лицом. Она вспомнила его по фотографии в фойе. Это был Кларк Беннингтон.
— Привет, — обратился он к мисс Гамильтон без всяких церемоний. — Я только что опять сцепился с Джоном Разерфордом.
— Из-за чего? — спросила она, помрачнев.
— Из-за Габи, конечно. Он опять на нее нападает.
И Адам поддакивает. — Он глянул на Мартину.
— Это моя новая костюмерша, Мартина Тарн, — пояснила мисс Гамильтон.
Он вгляделся повнимательнее.
— Отличается от старухи Танси. Причем сильно и в лучшую сторону. — Он кивнул на стену: — Адам там?
— Да.
— Ладно, я пошел.
— Хорошо.
Он вышел, оставив после себя легкий запах алкоголя.
После его ухода мисс Гамильтон долго молчала. Затем, вздохнув, посмотрела на Мартину:
— Ну что ж, давайте начнем.
Мартина переживала, что совершенно не представляет, каков круг ее обязанностей. Должна ли, например, костюмерша раздевать примадонну? Должна ли она становиться на колени у ее ног, чтобы снять чулки? Должна ли расстегивать на одежде крючки и пуговицы? Или ей следует стоять рядом и ждать указаний? Мисс Гамильтон быстро разрешила проблему. Она сняла платье, кинула его Мартине и подставила плечи, чтобы та помогла надеть халат. Все это время из соседней гриме