– Заходи.
– Бернарделли выскочил отсюда таким взъерошенным… Что с ним стряслось?
– Признался в незаконном изъятии документов из дела Паниной.
– Ага… – Павел остановился рядом с ее столом. – По просьбе Ускова?
– Это была не просьба, а шантаж.
– Значит, преступный сговор. Тот самый, третий признак невывозного дела: изощренный способ совершения и сокрытия преступления.
– При единственном и очень важном условии, – заметила Анна.
– Не понял…
– Утверждение справедливо в том случае, если убийца – Усков. А это еще не доказано.
– Убийца не убийца, а дело зачистил как надо.
– Нужно разбираться, – сказала Анна и вдруг проронила другим, задумчивым тоном: – Послушай…
– Что? – насторожился Платонов.
– Мне нужно достать фотографию молодого Ускова.
– Да где ж ее взять? – Чуть подумав, Павел предположил: – Можно запросить в управлении. В его личном деле она наверняка есть.
– Нужно неофициально.
– Поговорите со Стратоновым, пусть поможет.
– Нет… – она покачала головой. – Возникнет слишком много вопросов. Что, если ты попросишь Краюшкину? Кажется, у вас неплохой контакт.
Павел на глазах посерьезнел.
– Я так не могу, Анна Сергеевна.
– Как?
– Личные отношения с делами не путаю.
– Прости. Конечно, ты прав.
Усевшись за стол, Павел сосредоточенно уставился на раскрытые документы, но по лицу было видно, что разговор его огорчил. Просидев так несколько минут, он взял телефон и набрал чей-то номер:
– Усков рядом с тобой?
Не подавая вида, Анна прислушалась.
Платонов продолжил:
– Один вопрос. В отделе кадров у тебя кто-нибудь есть? – И, помолчав, сказал: – Нужна фотография Ускова из его личного дела. Ну да… Желательно, где он молодой. Сможешь? – Получив ответ, Павел перевел взгляд на Анну: – Татьяна сказала, что позвонит подруге.
– Усков не слышал?
– Она уехала одна, на автобусе. Он – позже, на машине.
Стерхова благодарно улыбнулась:
– Значит, ждем?
Ожидание было недолгим. Спустя полчаса дзынькнул телефон, и Павел сказал:
– Пересылаю вам.
Открыв сообщение, Анна увидела фотографию темноволосого молодого человека со старомодной прической.
– Пришло? – осведомился Платонов.
– А это точно Усков?
– Точнее не бывает. Татьянина подруга сфоткала в личном деле.
– Выношу тебе благодарность, – сказала Анна. – Татьяне вынесу позже.
– Премного буду обязан, – ответил Платонов. – Теперь я ухожу. Точнее, уезжаю в Двуреченск.
– Зачем?
– Есть сведения, что сменщица Макаровой работает там в аптеке.
– Как ее фамилия, кстати?
– Ивлева.
– Надо запомнить. Теперь иди.
Дождавшись ухода Павла, Анна позвонила на домашний телефон Колодяжных. Трубку взял хозяин дома.
– Это Стерхова, – представилась она. – Валентин Егорович, могу попросить вас приехать ко мне в управление?
– Меня? – удивился Колодяжный.
– Вообще-то мне нужна Елена Васильевна, но я полагаю, одну ее вы не отпустите.
– Приеду с ней. Когда вы хотите?
Немного помолчав, Анна спросила:
– Что, если сейчас?
– Какая бесцеремонность! Почему не предупредили заранее?
– Приедете или нет? – переспросила она.
– Приедем…
В окончание разговора она хотела сообщить, что пропуска будут на проходной, однако не успела сказать ни слова. Дверь с треском распахнулась, и в кабинет ворвался разъяренный Усков.
– Что это значит?!
– Простите?.. – Анна отключила телефон и с удивлением взглянула на него: – Почему не уехали в Качинские Дачи?
– Копаете под меня?! Высматриваете?! Вынюхиваете?! – Он тяжело протопал до Анны и навис над ее столом: – Чего вам надо?!
– Чтобы вы сели…
– Чего-о-о? – протянул Усков.
– Садитесь! – рявкнула она.
Он резко сел.
– Зачем вы пришли? – жестко спросила Стерхова.
– Узнать, для чего понадобилась моя фотография, – сбавив тон, осведомился Усков.
– Уже доложили… – Она покачала головой. – Ну что ж, давайте начистоту. Есть основания подозревать вас в убийстве гражданки Паниной. Так будет доходчиво?
– Да я же сам расследовал это дело!
– Вы не расследовали, а заметали следы. А это – две большие разницы, как говорят в Одессе.
Усков жалобно рассмеялся:
– Да что же это такое…
– И, чтобы не тратить время, давайте я перечислю все, что у меня на вас есть.
– Показания моей матери? – с издевкой спросил Усков. – И где они? Покажите!
– Я знаю, что Бернарделли по вашей просьбе их уничтожил.
– Что еще натрепал этот маразматик?
– Оглашаю весь список: потерянная зажигалка, отпечатки пальцев на двери, звонок на домашний телефон Паниной за полчаса до убийства. И в качестве бонуса к уже сказанному – приостановка следственных действий. – Прищурившись, Анна предупредила: – Вам лучше рассказать мне всю правду. Обещаю, что все равно до нее докопаюсь. Но только тогда у нас с вами будет уже другой разговор.
Усков вдруг притих и опустил голову. Прошло какое-то время, прежде чем он решился заговорить:
– Чтобы доказать свою невиновность, готов добровольно сдать кровь для анализа ДНК.
– Это – завтра. Сегодня вы все расскажете.
– Нравилась мне она, – тяжело обронил Усков.
– Панина?
– Кто же еще…
– Преследовали ее?
– Да ну!
– У меня есть свидетельские показания.
– Несколько раз встретил после работы, два раза посидели в кафе. Как там его?.. – Усков наморщил лоб, припоминая название. – «Сытый Гусь»! Я даже подрался там из-за Паниной. – Он покачал головой. – Молодой был дурак.
– В кафе подрались?
– Ну да, в «Сытом Гусе». Мы его между собой «Гусем» называли.
– С кем подрались? Почему? – уточнила Анна.
– Был там один… Пялился на нее.
– Посетитель?
– Да нет, поваренок какой-то. Парень лет двадцати пяти.
– Меня интересует вечер, когда произошло убийство, – сказала Анна. – Где вы были?
– Вернулся домой от друзей, выпивший, конечно. Праздник все-таки… И черт меня дернул позвонить Валентине! Она взяла трубку, а я сразу положил. Решил: если она дома, почему бы не зайти?
– Раньше бывали в доме Паниной?
Усков отрицательно помотал головой:
– Нет, никогда. Она меня близко к себе не подпускала. Но если честно, у меня по отношению к ней серьезных намерений не было. Немолодая вдова, с ребенком, пусть и красивая… Короче, жениться на ней я не собирался.
– Что было после звонка?
– Я пошел к Валентине.
– Сразу или спустя какое-то время?
– Звонил я ей в десять тридцать, а пошел, стало быть, в половине двенадцатого.
– Так. И что?
– Темно было на улице, фонари в тот день не горели. Когда к крыльцу ее подошел, обо что-то запнулся. Наклонился, присмотрелся: гляжу, а это девчонка, дочь Паниной.
– В каком состоянии был ребенок? – спросила Анна.
– Она сползла со ступеней, да так и осталась лежать на земле. – Усков поморщился и помотал головой. – Сначала подумал: мертвая. Потом прислушался – вроде жива. Чтобы затащить ее в дом, придержал рукой дверь. Про то, что отпечатки останутся, тогда не думал, было не до того.
– Ну, предположим. Что произошло дальше?
– Сунулся в первую комнату, а там повсюду кровища и Валентина мертвая лежит на полу. Не помню, как взлетел на второй этаж…
– Почему именно на второй?
– А черт его знает! Со страху, наверное.
– Как поступили с девочкой?
– Она в тот момент начала приходить в себя. Положил ее на кровать – и бегом из дому!
– В полицию почему не позвонили?
– В милицию, – поправил ее Усков.
– Почему? – настойчиво повторила Анна.
– А то вы не знаете? Если бы позвонил – попал бы под подозрение. Я нашу систему знаю: кто обнаружил, тот и убил.
– Зачем рассказали об убийстве своей матери?
– По дурости проболтался. Трухануло тогда меня сильно, как обухом по башке. Вот и не сдержался. На следующий день пришел участковый, стал спрашивать, то да се… Старуха и раскололась. Но мать есть мать, не убивать же ее за это.
– Вернемся к той ночи.
– Уснуть не смог, как проклятый мотался по дому. Утром позвонили из управления и вызвали на убийство, то есть в дом Паниной.
– Почему сразу не забрали дело себе? Уверена, вы хотели.
– Хотел. Но дело отдали старшему следователю Казнову. Он был поопытнее.
– Однако вы все равно обвели его вокруг пальца, – сказала Анна. – Или же Казнов, как Бернарделли, был с вами в сговоре?
– Казнов?! – Усков даже возмутился. – Нет, никогда. Честнейший был человек, еще советской закалки.
– Об этом я уже слышала.
– Все дело мы провернули вдвоем. Бернарделли оказался шустрым мальчонкой. Результаты дактилоскопической экспертизы он уничтожил, выбросил зажигалку. Получив доступ к следственным материалам, что нужно выдрал. Казнов очень переживал, но так ничего и не понял. А потом его с почестями проводили на пенсию.
Выдержав паузу и не дождавшись продолжения, Анна спросила:
– Готовы дать показания?
– А у меня есть выбор? – мрачно осведомился Усков. – Если я не расскажу, расскажет Бернарделли. Какая разница? Главное, чтобы вы поняли: я не убивал Валентину.
– Знаете, кто убил?
– Нет, не знаю.
– Может, догадываетесь?
– Вы уже спрашивали, и я вам ответил: таких категорий в следствии нет. Я предполагал, что это Гуляев, но у него было алиби. Дальше вы знаете.
– Ну, вот что… – Анна встала из-за стола. – Сейчас езжайте в Качинские Дачи, и боже вас упаси оставить Краюшкину одну! Повсюду сопровождайте ее.
– Слушаюсь.
– Завтра сдайте кровь на анализ ДНК. Платонов подготовит все документы, а я обеспечу достоверность результата. И не вздумайте податься в бега! Бежать вам, Георгий Кузьмич, некуда.
– Могу идти?
– Выполняйте.
Проводив Ускова, она прошлась по кабинету и остановилась возле окна. На улице было пасмурно. В серой мгле белесыми пятнами выделялись многоэтажные жилые дома. С дороги доносился привычный гул проезжавших автомобилей.