человеком-которому-никогда— не-хочется-спать. Этим он славился среди своих товарищей.
А на самом-то деле в свободное время он любил поспать. Но если что-то занимало его ум, он долго сохранял удивительную свежесть.
До чего ж все-таки загадочная история!
Честно говоря, название хорошее: Молчание Гарпократа. Гарпократ — бог с пальцем у рта.
Молчание!
Вот именно, молчание. У этого писателя нет лица, нет никаких примет, нет адреса, а фамилия Дубуа явно вымышлена — распространённая фамилия, которую, не дав себе особого труда, он превратил в редкую, заменив ю на у. Два револьверных выстрела, сделанных в темноте бесплотным существом, привидением. Мужчиной?
Женщиной? Даже это неизвестно. И голос у него бесполый. Скорее всего — нарочно искажённый… Рука в кожаной перчатке, говорил д'Аржан. Но, может, у литературного обозревателя просто разыгралось воображение.
Размышления Жозэ Робена прервал телефонный звонок. Д'Аржан, — подумал он.
— Алло, алло!
— Это вы, Робен?
— Да, я. Ну как, дошли благополучно?
— Прекрасно. Только что наложил повязку.
— Очень больно?
— Нет, не очень.
— Ну и хорошо. Спокойной ночи.
— К сожалению, не могу пожелать вам того же.
— Не волнуйтесь. У меня полный порядок, и я скоро пролечу над вашей головой.
— Желаю удачи.
— До свидания… Получите первый репортаж к двенадцати дня.
— Идёт!
Репортёр повесил трубку.
Он пожал плечами. Такая уж у него профессия. Порядочные люди спят себе в своих постелях, а такие, как он, в самое неподходящее время носятся по дорогам, на ходу едят, торопливо разговаривают по телефону, лихорадочно листают железнодорожные справочники, судорожно роются в своих блокнотах и спешат передать материал — скорее, как можно скорее, чтобы линотиписты склонились к клавишам, чтобы с грохотом завертелись ротационные машины и начали выплёвывать пачки свеженьких газет.
Такова уж профессия!
Жозэ взглянул на часы.
Хотя стрелка здорово продвинулась вперёд, ждать оставалось порядочно. Пожалуй, можно выпить кофе в соседнем баре. Жозэ встал.
В этот момент снова зазвонил телефон. Городской. Впрочем, в такой поздний час на коммутаторе уже никого не было.
Жозэ снял трубку.
Первой мыслью было, что это опять д'Аржан. Наверное, забыл сообщить какую-нибудь подробность.
— Алло, алло… Это вы, д'Аржан?
Никакого ответа.
Но Жозэ чувствовал, что там, на другом конце провода, кто-то есть, по гулкой тишине понимал, что его номер соединён с другим.
— Алло, алло, это вы, д'Аржан?
В ответ раздался смех, очень странный смех, то пронзительный и визгливый, то раскатистый с необычными переливами. Насмешливый, издевательский, он не замолкал.
Жозэ нервно потряс трубку.
— Алло, алло… Кто вы? Чего вы хотите?
Но странное существо на другом конце провода продолжало хохотать.
Краска бросилась в лицо Жозэ. Он понял, что кто-то просто глумится над ним и позвонил специально, чтобы заставить его послушать этот смех.
Этот же кто-то, видимо, разговаривал с Симони. Тот же не поддающийся определению бесполый голос!
Жозэ хотел было в раздражении бросить трубку, но передумал и продолжал прижимать её к уху.
Иронический хохот с вызывающими переливами не прекращался.
Ещё несколько раскатов, несколько басистых нот — и трубку повесили.
Жозэ Робен снова остался один на один с тишиной.
Мосье Никто таинственно кружил вокруг него.
Глава 6.ГОСТИНИЦА РОЗОВАЯ ГРОЗДЬ
…было бы вовсе недурно, если б каждый путешественник гонялся не столько за абсолютной верностью (которой достичь он почти всегда не в силах), сколько за искренностью…
В то утро часов в восемь маленький двухместный самолётик Север-1000 приземлился на аэродроме Монтобана.
Вскоре после этого по дороге на Муассак стрелой мчалось такси.
Поля и виноградники покрывал густой туман. На листьях платанов, растущих вдоль шоссе, лежали мелкие капли росы. Фермы с коричневыми черепичными крышами зябко кутались в серые лохмотья тумана. Время от времени шеренги тополей и ив прорезали непроглядную мглу, возвышаясь словно привидения и то появляясь, то исчезая, в зависимости от направления ветра.
Машина бесшумно катила по блестящему гудрону.
Оставив позади реку Тарн, она въехала в Муассак, в район Сент-Бланш. Этот район сильно пострадал во время недавнего наводнения. Большинство домов было восстановлено, но попадались и такие, что сохранили ещё следы этого стихийного бедствия.
Все, казалось, было погружено в сон. Такие провинциальные городки вообще в ранний утренний час очень тихи, а в то утро туман ещё более усиливал ощущение непреодолимого сна, которое исходило от низких домов и пустынных улиц.
У порогов лавчонок шушукались домашние хозяйки, потом внезапно расходились в разные стороны и сразу же растворялись в тумане. Запоздавшие школьники бежали вдоль домов, разрисованных тёмными фестонами потёков.
Такси въехало на улицу генерала Гра и остановилось у мрачного, безмолвного здания суда.
Было холодно. От грязных тротуаров и мокрых стен поднимался пар. Видимо, накануне ночью шёл дождь. Тёмное небо нависло над крышами. Сквозь завесу тумана мерцали огни — в нескольких окнах ещё горело электричество.
Небольшого роста молодой блондин со светлыми глазами, в застёгнутом доверху сером плаще, вышел из такси и направился к площади Реколле. В руке у него был чемоданчик.
В маленьком бистро, неподалёку от рынка, Жозэ Робен выпил у стопки стакан кофе и спросил дорогу. У кабатчика был заспанный вид. В витрине соседней кондитерской репортёр увидел довольно аппетитные коржики. Он зашёл туда, съел три коржика и поболтал с хозяйкой. Но она оказалась не очень разговорчивой.
Когда репортёр вышел, вдруг поднялся сильный ветер. Жозэ укрылся в здании рынка — большом и пустынном, по которому разгуливали предательские сквозняки.
Он с тоской вспомнил о кондитерской: там было тепло и вкусно пахло.
Полил дождь.
Неподалёку от Робена остановились две кумушки. Он незаметно приблизился к ним и закурил. -…ужасно, — говорила одна. -…знал, что у него золото, — шмыгая носом, прошептала вторая.
— Надо купить газету… -…всегда был какой-то странный. Последнее время совсем не выходил из дома.
Его и не видели почти.
— И вообще непонятно, на что он жил. Разве что летом, туристы. Да и то… -…говорят, в доме страшная грязь…
— Какой-то чудак!
— Все-таки ужасно.
— Теперь только о таком и слышишь. Газеты расписывают всякие преступления, грабежи да кражи.
— Да. Знаете, я даже как-то не верила во все это. Считала — не может быть столько ужаса, наверное, эти газетчики придумывают. А вот видите, оказывается, ничего подобного, все правда. Мы сами убедились.
— Конечно, соблазнительно! Старик с деньжатами. Да и не стерёгся. Для грабителей лакомый кусочек!
— Ну зато я для них не лакомый кусочек!
Ливень утих, и кумушки ушли.
Жозэ осмотрелся. Слева от него пролегала улица Сент-Катрин, она вела к вокзалу.
Прямо — длинная улица вела к церкви Сен-Пьер и к знаменитому старинному монастырю. Где-то в том же направлении и находилась нужная Робену улица Кабретт.
Ещё дальше должна была проходить железнодорожная линия Тулуза — Бордо. В той стороне, на фоне грязного неба, вырисовывались смутные очертания какого-то холма.
Репортёр пошёл в сторону монастыря. Среди тумана показался прославленный портал со стрельчатыми сводами, окаймлёнными каменными кружевами. Не доходя метров сто до церкви, Жозэ в нерешительности остановился, затем направился к обшарпанному двухэтажному зданию.
У входа на тротуаре стояли три кадки с бересклетом. Под окнами второго этажа висела потрескавшаяся деревянная вывеска: ГОСТИНИЦА-КАФЕ "РОЗОВАЯ ГРОЗДЬ''.
Буквы напоминали готический шрифт. По обе стороны названия — две аляповатые виноградные грозди, нарисованные чёрной краской. Трудно было догадаться, что общего у этой дыры с виноградной гроздью. Серый фасад гостиницы во многих местах облупился, двери и оконные рамы требовали окраски.
Репортёр открыл дверь.
В кафе было чисто. На полу, который только что побрызгали, в углу лежала куча сырых опилок. Но стены были покрыты густым слоем грязи и копоти, а висевшие на стенах рекламы были десятилетней, а то и двадцатилетней давности.
За стойкой хлопотала черноволосая женщина с увядшим лицом. Облокотившись на один из мраморных столиков, небритый приземистый человек с брюшком читал газету.
Оба они тотчас взглянули на вошедшего.
— Здравствуйте, — сказал Жозэ, садясь рядом с мужчиной. Женщина приветливо ответила, а мужчина с любопытством уставился на посетителя и тихо проговорил:
— Сегодня не жарко.
— Да, прохладно, — согласился Жозэ. — У вас часто бывают такие туманы?
— Да не очень. Пожалуй, это впервые с начала ноября… — ответил мужчина. Все шипящие он выговаривал с присвистом.
— Можно кофе? — попросил Жозэ.
— Минуточку, — ответила женщина, вытирая стаканы. — Сейчас получите свеженький.
И хозяину, и хозяйке на вид было лет по сорок — сорок пять.
Хозяин, наверное, как раз подметал пол, когда ему принесли газету.
Он поставил щётку рядом с собой, прислонив её к столику.
Он перевернул прочитанную страницу, бегло просмотрел объявления и повернулся к репортёру:
— А вы не здешний?
— Нет, я только приехал.
— Сегодня утром?
— Да, — ответил Жозэ, не вдаваясь в подробности.
Мужчина бросил нерешительный взгляд на щётку, но жена приказала:
— Жино, убери опилки.
— Да-да, сейчас. У него итальянский акцент, — подумал Жозэ. — А кто его жена? Нет, она не итальянка.
— Вы мне не скажете, как пройти на улицу Кабретт, — медленно спросил Жозэ.