Что Дональд, что Билл — оба выросли в этих краях и еще детьми слышали соответствующие истории. Хотя даже детьми они в эти истории никогда не верили. А Билл Александер из интереса прослушал в университете курс антропологии плюс самостоятельно много читал по теме. Он знал, что в последние десятилетия нескольких профессоров не очень вежливо попросили из учебных заведений за публичное утверждение, что существование йети — научный факт.
Теперь Биллу Александеру предстояло решить, готов ли он присоединиться к осмеянной толпе тех, кто свидетельствовал о существовании снежного человека. На кой черт такие приключения ему и прежде всего хозяину перевернутой машины? Зачем на дни, недели, а то и месяцы превращать жизнь мистера Элиссона и его семьи в ад?
Дональд, похоже, тоже проиграл в воображении предстоящее: орды репортеров, миллион вопросов, недели свистопляски без минуты покоя… а потом скорее всего итоговый хохот всего света…
Билл прочел весь этот страх в его глазах.
Покончив с долгими размышлениями, Билл решительно сказал, указывая на отпечаток в грязи:
— Я не могу точно определить, что это такое. А вы, сэр?
Дональд начал было машинально возражать: «Да вы разве не пони…», — но осекся. Он сообразил, что от него хотят.
Билл повторил медленно, почти по слогам:
— Я не знаю, что это такое. А вы, сэр?
Дональд под спокойным взглядом помощника шерифа проворно затоптал след исполинской босой ножищи.
— И я без понятия, — заметил он, закончив свое дело.
Билл одобрительно кивнул. Он записал еще кой-какие мелочи для протокола, затем пожал руку Дональду и направился к патрульной машине. Формула для рапорта была уже готова: «Автомобиль опрокинут неизвестными правонарушителями».
Прежде чем захлопнуть дверь свой машины, Билл в последний раз посмотрел на перевернутый «тахо».
— Вы понимаете, сколько он весит? — поинтересовался он.
Дональд с печалью посмотрел на своего покореженного любимца.
— Понимаю.
— Надеюсь, что понимаете… — сказал Билл. Он обвел медленным взглядом пространство, освещенное могучей лампой на столбе, и добавил: — Я бы на вашем месте свет никогда не выключал.
Дональд тоже обвел взглядом освещенное пространство. Квадрат света с трех сторон облегал глухой лес. Спорить с Биллом не приходилось. Эта тварь и сейчас могла наблюдать за ними из мрака. Билл потянулся, чтобы закрыть дверь машины, и опять остановился.
— У вас какая — шестидесятка? — спросил он, имея в виду винтовку Дональда.
Дональд мотнул головой:
— Нет, калибр ноль тридцать.
Билл снова метнул угрюмый взгляд в сторону леса.
— Я бы на вашем месте обзавелся чем-нибудь с большей убойной силой. Конечно, если добудете и в рамках закона.
Дональда крепко резануло замечание об игрушечности его винтовки. А ведь опять не поспоришь. Билл захлопнул дверцу и тронулся с места. Дональд с тяжелым сердцем помахал ему вслед.
Рики вышел из дома и подошел к отцу.
— Ну, что он сказал?
Дональд ответил не сразу. Вздохнул, потом сдавленным голосом произнес:
— Говорит, нам лучше сваливать из этих мест.
Рики хохотнул. Но по лицу отца сразу же понял — тому не до шуток.
Глава двадцатая
После обеда Мак устроился в большом мягком кожаном кресле и включил телевизор. Но его взгляд то и дело отвлекался на гипсовый слепок гигантской ступни, лежащий на столе рядом. Сегодня утром Мак отвел в сторонку заместителя шерифа Тома Райса, показал ему этот невероятный слепок и сообщил, что они с Карильо решили пока помалкивать о своей странной находке. Райс целиком и полностью с ним согласился — нечего сеять панику, ведь до сих пор нет ни малейшей ясности, что именно произошло с пропавшими адвокатами.
— Плюс к этому, — сказал он, — у прессы появится нездоровый интерес к этому делу. Ну и сразу же повылезут и заголосят всякие чокнутые.
В итоге начальство решило: слепок к делу приобщить, но в качестве «конфиденциального вещественного доказательства». Доказательства чего? Чем больше Мак вдумывался в этот простенький вопрос, тем неспокойнее становилось у него на душе…
Тут зазвонил телефон, оторвав от мрачных мыслей.
— Мак Шнайдер, — сказал детектив в трубку.
— Добрый день. Это Крис Уокер, — раздалось на другом конце провода. — Вы заняты?
Взгляд Мака опять невольно метнулся в сторону загадочного слепка на столе.
— Да, я тут обмозговываю одну рабочую проблему…
— Касательно пропавших адвокатов? — уточнила Крис.
— Нет, — солгал он. — Кое-что другое. А что, насчет адвокатов у вас есть какие-то новые соображения?
— Угадали. Вы не против встретиться и обсудить?
— Когда?
— Я почти в двух шагах от вашего дома, — сказала Крис.
— Откуда вы знаете, где я живу?
— На то я и журналистка.
— Ладно, ваша взяла, — улыбнулся он. — Давайте встретимся в мексиканском баре на моей улице. Через десять минут.
— Договорились, через десять минут, — отозвалась Крис.
Мак завернул гипсовый слепок в газету и положил — чтоб с глаз долой — в ящик письменного стола. Надевая пальто, он обнаружил, что пистолет все еще при нем. В отличие от большинства коллег Мак предпочитал носить оружие по старинке — в наплечной кобуре, а не на поясе. Снимая кобуру, он с удовольствием поймал себя на том, что нервничает перед предстоящим свиданием с женщиной, даром что свидание деловое. В Лос-Анджелесе Мак все время проводил на работе — что в итоге стало причиной краха его брака. Потом переехал на север, осваивался на новом месте — и опять совершенно запустил личную жизнь. А тут подвернулась эта репортерша — и вдруг вернулось давно забытое волнение в крови. Мак решил: «Гульну-ка я сегодня, позволю себе в баре „Маргариту“!»
Мак был в баре через восемь минут. Вопреки ожиданиям Крис там не оказалось, хотя она, будучи «в двух шагах» от его дома, должна была опередить детектива. Впрочем, зря он удивился ее отсутствию: Крис явно из тех женщин, которые любят нарочито опаздывать и появляться предельно эффектно. Ближайшие двенадцать минут он имел возможность гадать о том, что за человек эта Крис Уокер. А затем в бар вошла она. Как Мак и предполагал, без спешки и с расчетом помедлив в дверях.
— Извините за задержку, — сказала Крис, бросая свое пальто на диванчик рядом с Маком. — Надо было переговорить по телефону со студией. Я сейчас вернусь.
Пока она шла к уборной, все присутствующие в баре — и мужчины, и женщины — не отрывали от нее глаз. Те, кто ее не узнал, таращились просто на женщину головокружительной красоты.
Крис вернулась, Мак заметил, что она подправила макияж. Ее пронизывающие холодные голубые глаза и золотые кудряшки напомнили Маку один старый английский фильм, в котором была куча адски хорошеньких блондинок. Но спору нет: вне экрана краше женщины он никогда не видел. А может, и на экране.
Подошла официантка.
— Пару фирменных?
Мак кивнул, и девушка ушла.
— Очень кстати, — сказала Крис. — Есть что отпраздновать. Собирала материал о мошенничестве в магазинах автозапчастей и приперла к стене парня, который заведовал обучением менеджеров в этой торговой сети. С ведома кое-кого из начальства и вполне сознательно он преподавал им искусство накалывать покупателей. С ума сойти! — Она схватила из вазочки чипс и отправила его в рот. — Когда я это обнародую, кое-кто наверняка вылетит с работы, а может, и из этого бизнеса вообще.
Мак не мог не заметить, что такой результат ей очень по сердцу. Он тоже любил разоблачать преступников, но знал по опыту, что это редко приносит удовлетворение. У каждой истории столько наворотов, столько противоречивых оттенков, что не всегда радуешься, посадив кого-то в тюрьму, даже по справедливости…
— Вам, похоже, по вкусу профессия репортера, — сказал он.
— Ну да, еще бы! А вам нравится ваша работа?
— С годами все меньше и меньше. Если постоянно занят мрачной стороной жизни, что-то от этого мрака заползает тебе в душу.
— А вы давно в полиции? — осведомилась Крис. Она никак не могла угадать его возраст. Теперь вот решила, что ему лет тридцать восемь — просто он выглядит моложе.
— В будущем году исполнится двадцать лет. Начал сразу после колледжа.
О, значит, ему не меньше сорока одного года. Что ж, выглядит он впечатляюще: ни морщинки, ни сединки!
— Женаты? — спросила она, хотя в его ответе не сомневалась.
— Разведен. С женой остались друзьями.
А это уже минус, подумала Крис. Дружить с экс — глупая, ненужная блажь.
— Она живет где-то здесь?
— Нет, в Лос-Анджелесе. Преподает в колледже. А вы давно репортерствуете?
— Еще в Вашуни начала, студенткой. Практику проходила на телевидении. Потом пробивалась все выше и выше. Вот оказалась здесь. Промежуточная станция на пути к большому успеху.
Официантка принесла две исполинские «Маргариты» — каждый бокал размером почти с кувшин. Крис весело тряхнула головой:
— Если я прикончу такой коктейль, будете вытаскивать меня из-под стола!
Они подняли «Гранде маргаритас» и сделали первый глоток. Мак выдернул из четвертинки лайма на краю бокала мексиканский флажок и, помешивая им свой коктейль, поинтересовался:
— Стало быть, в Сиэтле особенно не задержитесь?
— Не хотелось бы, — ответила Крис. — Город большой и чудесный. Но я тороплюсь с карьерой и ме́чу выше. Нью-Йорк. Вашингтон, округ Колумбия. А может, Си-эн-эн в Атланте.
— А семья?
— Родители живут в Спокане, штат Вашингтон, — сказала Крис. — Я единственный ребенок.
— Видитесь с ними часто? — По мнению Мака, незамужняя женщина лет двадцати пяти хотя бы поневоле сохраняет привязанность к родителям.
Крис равнодушно пожала плечами:
— Заглядываю при случае. С отцом у меня уже нет былых близких отношений.
Это замечание давало повод для дальнейших расспросов, но Мак благоразумно решил не углублять тему.
— Поедете к родителям на День благодарения?
— Хотелось бы. Да времени нет. Сейчас по горло занята сбором материала, а в праздник могут в любое время вызвать для работы. А вы поедете к своим?