А голос Ранкитера в трубке видеофона? Длинный монолог, который прекратился, как только трубку поднял фон Фогельсанг. Когда его пытался услышать кто-то, кроме меня, понял вдруг Джо.
«Мне надо возвратиться в Нью-Йорк, — решил он. — Встретиться со всеми, кто был на Луне, кто присутствовал при взрыве бомбы. Мы должны все вместе обсудить и обдумать это. Наверное, это единственная возможность разобраться во всем деле. Прежде чем все мы умрем по очереди — так же, как Венда. Или еще худшим образом — если такое вообще возможно».
— Попросите администрацию отеля прислать мне пластиковый пакет, — обратился он к владельцу моратория. — Я помещу в него останки и возьму их с собой в Нью-Йорк.
— А разве это не дело полиции? Такое ужасное убийство — им следует дать знать.
— Позаботьтесь, пожалуйста, о пакете, — попросил Джо.
— Что ж, ваше дело. Это ваша сотрудница. — Хозяин моратория исчез в коридоре.
— Была ею когда-то, — сказал ему вслед Джо, — но не теперь.
«Почему же она оказалась первой? — подумал он. — Впрочем, может быть, это и к лучшему».
— Венда, — сказал он ей, — мы едем с тобой домой, вместе.
Хотя и не в том качестве, в каком он рассчитывал.
Все инерциалы расселись вокруг массивного стола из настоящего дуба, за которым обычно проходили конференции.
— Джо должен вернуться с минуты на минуту, — прервал общее молчание Эл Хэммонд. Он посмотрел на часы, чтобы удостовериться в этом. Ему показалось, что стрелки часов остановились.
— Я предлагаю посмотреть пока двенадцатичасовую хронику по телевидению, — сказала Пат. — Узнаем, не сообщил ли Холлис кому-нибудь о смерти Ранкитера.
— В домашней газете об этом ничего не было, — сообщил Эди Дорн.
— Теледневник дает гораздо более свежие новости, — не согласилась Пат. Она вручила Элу монету в пятьдесят центов, чтобы включить телевизор, стоящий за портьерой в конце конференц-зала. Этот цветной полифонический великолепный приемник марки «3-Д» всегда был предметом особых забот Ранкитера.
— Хотите, я прямо отсюда попаду в аппарат? — предложил Сэмми Мандо.
— Давай, — сказал Эл. Он недовольно кинул монету Сэмми, который, поймав ее на лету, бросил в сторону телевизора.
Уолтер У. Уойлес, адвокат и юридический советник Ранкитера, нетерпеливо шевельнулся в своем кресле. Его аристократические руки с тонкими прожилками играли застежкой папки.
— Вам не следовало оставлять мистера Чипа в Цюрихе, — сказал он. — Мы ничего не можем предпринять до его возвращения, а между тем урегулирование всех проблем, связанных со смертью мистера Ранкитера, является вопросом первостепенной важности.
— Вы читали завещание, — сказал Эл. — Джо Чип его тоже читал. Мы знаем, кто, согласно воле Ранкитера, должен принять на себя руководство фирмой.
— Но с юридической точки зрения… — начал было Уойлес.
— Осталось ждать недолго, — резко прервал его Эл. Он взял ручку и принялся рисовать бессмысленные черточки на полях листа бумаги, на котором он сделал свои наброски. Какое-то время он был погружен в изображение этого орнамента, потом еще раз перечитал написанное:
ВЫСОХШИЕ СИГАРЕТЫ
УСТАРЕВШАЯ ТЕЛЕФОННАЯ КНИГА
МОНЕТЫ, ВЫШЕДШИЕ ИЗ ОБРАЩЕНИЯ
ИСПОРЧЕННЫЕ ПИЩЕВЫЕ ПРОДУКТЫ
ОБЪЯВЛЕНИЕ НА СПИЧЕЧНОЙ КОРОБКЕ
— Я еще раз пущу этот листок по кругу, — сказал он громко. — Посмотрим, может, на этот раз кто-нибудь сможет найти связь между этими пятью явлениями — или называйте их как хотите. Этими пятью фактами, которые… — Он неопределенно махнул рукой.
— Которые кажутся бессмысленными, — закончил Джон Илд.
— Легко обнаружить связь между первыми четырьмя, — заявила Пат. — А спички — дело другое. Они со всем остальным не увязываются.
— Покажи-ка мне еще раз этот коробок, — попросил Эл, протянув руку. Пат подала его. Эл снова прочел объявление:
«Блестящая возможность заработать для всех, кто выполнит необходимые условия!
Мистер Глен Ранкитер, пребывающий в Моратории Возлюбленных Собратьев, Цюрих, Швейцария, удвоил свой доход за неделю с момента получения наших бесплатных образцов ботинок, вместе с подробной инструкцией, которая позволит каждому из вас продавать наши оригинальные мокасины из искусственной кожи друзьям, родственникам и коллегам. Мистер Ранкитер, хотя и находится в неподвижном и замороженном состоянии в холодильнике, заработал…»
Эл прервал чтение и задумался, постукивая по зубам ногтем большого пальца. «Да, — подумал он, — это объявление из другой области. Остальные происшествия основываются на старении и порче. А здесь что-то другое».
— Я прикидываю, — громко заявил он, — что, если мы откликнемся на это объявление? Здесь указан номер почтового ящика в Дес Мойнесе, штат Айова.
— Получим бесплатный набор образцов ботинок, — ответила Пат Конли, — вместе с подробной инструкцией, благодаря которой каждый из нас сможет…
— Возможно, — прервал ее Эл, — что таким образом мы вступим в контакт с Гленом Ранкитером. — Все собравшиеся за столом, включая Уолтера У. Уойлеса, внимательно посмотрели на него. — Я говорю серьезно, — сказал он. — Держи. Отошли им срочной почтой. — Он вручил коробочку Типпи Джексон.
— Что я должна написать? — спросила Типпи.
— Просто заполнить купон. — Эл повернулся к Эди Дорн. — Ты абсолютно уверена, что у тебя эта штуковина с прошлой недели? Может, она попала к тебе только сегодня?
— Я же тебе говорила, в среду я сунула в сумочку несколько коробков, — ответила Эди Дорн. — Сегодня по дороге в контору я закурила и заметила это объявление. Коробок наверняка был в моей сумочке уже тогда, когда мы отправлялись на Луну. То есть несколько дней назад.
— Именно с этим объявлением? — поинтересовался Джон Илд.
— Раньше я этого объявления не видела, обратила на него внимание только сегодня. Откуда я знаю, что там было раньше? Кто может это сказать?
— Никто, — согласился Дон Денни. — Как ты думаешь, Эл, может, это шутка Ранкитера? Может, он приказал отпечатать это еще перед смертью? Или это Холлис? Вариант гротескной шуточки: ведь он собирался убить Ранкитера и заранее предвидел, что, когда мы обратим внимание на это объявление, Ранкитер уже будет в холодильнике в Цюрихе, согласно его завещанию?
— Откуда бы Холлису знать, что мы отвезем Ранкитера в Цюрих, а не в Нью-Йорк? — спросил Тито Апостос.
— Потому что там Элла, — ответил Дон.
Сэмми Мандо в молчании стоял у телевизора и разглядывал монету, которую получил от Эла. На его бледном лице не слишком умного человека было написано напряженное размышление.
— Что случилось, Сэм? — поинтересовался Эл. Он почувствовал внутреннюю напряженность: совершенно очевидно назревал новый инцидент.
— Разве на пятидесятицентовике не должна быть голова Уолта Диснея? — спросил Сэмми.
— Диснея или, если монета старая, Фиделя Кастро. Покажи-ка.
— Еще одна монета, вышедшая из обращения, — сказала Пат, пока Сэмми с монетой шел к Элу.
— Нет, — возразил Эл, присматриваясь к пятицентовику. — Она отчеканена в прошлом году, дата в порядке. Ходовая монета. Ее примет любой автомат на свете. Этот телевизор — тоже.
— Так в чем же дело? — неуверенно спросила Эди Дорн.
— На монете отчеканен другой портрет Диснея, не тот, что обычно, — ответил Сэм. Он встал, подошел к Эди и положил деньги на ее вспотевшую ладонь. — Кого он тебе напоминает?
— Я… я не знаю, — сказал Эди после некоторого молчания.
— Конечно же знаешь, — возразил Эл.
— Ладно, — резко сказала Эди и, против своей воли, сунула ему монету обратно, как будто стремясь от нее быстрее избавиться.
— Это Ранкитер, — объявил Эл, обращаясь ко всем собравшимся.
— Добавь это к своему списку, — сказала после минутного молчания Типпи Джексон. Голос ее был почти не слышен.
— Мне кажется, здесь протекают два процесса, — сказала Пат, когда Эл возвратился на свое место и принялся дополнять список. — Один из них основан на разложении — это очевидно. Мы все с этим согласились.
— А второй? — спросил ее Эл, поднимая голову.
— Я не совсем уверена, — Пат заколебалась, — но он имеет какую-то связь с Ранкитером. Я думаю, нам следует проверить все наши старые монеты. Вообще все, которые у нас есть. А также банкноты. А через минуту я продолжу.
Собравшиеся вокруг стола вытащили свои кошельки и бумажники. Обшарили карманы.
— У меня банкнот в пять поскредов, — сообщил Джон Илд, — с превосходным портретом мистера Ранкитера. Остальные… — Он быстро просмотрел их. — Остальные нормальные. Не хотите взглянуть, мистер Хэммонд?
— У меня два таких же. Пока что, — добавил Эл. — У кого еще? — Поднялось шесть рук. — Итак, у восьми из нас деньги, которые отчасти можно назвать деньгами мистера Ранкитера. Наверное, к концу дня все наши наличные превратятся в деньги Ранкитера. Или, например, через два дня. В любом случае, мы будем ими пользоваться — приводить в действие с их помощью автоматы и оплачивать свои потребности.
— Я не уверен, — заявил Дон Денни. — С чего ты взял? Эти, как ты их называешь, деньги Ранкитера… — Он помахал зажатой в руке банкнотом. — Почему банки должны их принимать? Они же не были выпущены официально. Это искусственные, ненастоящие деньги.
— Хорошо, — согласился Эл. — Может, они и фальшивые, может, банки и откажутся их принимать. Но дело не в этом.
— Дело в том, — подтвердила Пат Конли, — на чем основан этот второй процесс, это появление Ранкитера?
— Вот именно, — кивнул головой Дон. — Появление Ранкитера — это второй процесс, по значимости равноценный процессу разложения. Одни монеты стареют, на других появляются портреты или профиль Ранкитера. Знаете, что я думаю? Мне кажется, эти процессы развиваются в противоположных направлениях. В основе одного — исчезновение из мира существующих предметов. Это процесс номер один. Другой — появление в мире существующих вещей чего-то такого, что никогда раньше не существовало.