Итак, добыча исчезла прежде, чем он успел ее схватить.
Чувствуя, как его вновь охватывает гнетущее состояние, оставшееся со вчерашнего дня, он слез с широкой кровати, отыскал разбросанные вещи и оделся. Джо отметил, что в комнате необыкновенно холодно, и задумался над этим явлением. Затем поднял трубку видеофона и набрал номер ресторана.
— …отомстить ему при первой возможности, — говорил кто-то в трубке. — Прежде всего необходимо установить, действительно ли Стантон Мик участвовал в этом или его участие в акции против нас — только видимость. Если это так, то почему? Если же иначе, то каким образом?..
Голос звучал монотонно, словно его обладатель говорил сам с собой, а не с Джо. Казалось, говорящий не знает о тем, что его слушают.
— …из наших предыдущих рапортов, — продолжал голос, — следует: Мик, как правило, действует безупречно, согласно принятым в рамках системы юридическим или этическим кормам. В свете этого факта…
Джо положил трубку и стоял ошеломленный, раскачиваясь и пытаясь что-либо сообразить. Несомненно, голос принадлежал Рансайтеру. Он еще раз поднял трубку и приложил ее к уху.
— …процесс возбужден Миком, привыкшим к такого рода спорам. Он может себе это позволить. Необходимо посоветоваться с нашими юристами перед отправкой Товариществу официального рапорта. Если его огласят публично, это станет попыткой лишить Холлиса доброго имени и послужит основой для процесса, в котором мы будем выступать в роли ответчика за инспирированное обвинение…
— Рансайтер! — громко позвал Джо.
— …и если мы в состоянии доказать…
Джо положил трубку.
«Ничего не понимаю», — сказал он себе.
Затем пошел в ванную, умылся ледяной водой, расчесался гигиенической расческой, бесплатно предоставляемой каждому гостю, после короткого раздумья побрился бесплатной гигиенической одноразовой бритвой, протер подбородок, шею и руки бесплатным гигиеническим кремом после бритья, а затем распечатал бесплатный гигиенический стаканчик и напился воды.
«Неужели мораторию удалось в конце концов возвратить его в состояние полужизни? — подумал он. — И они подключили его к моему телефону? Рансайтер, придя в сознание, наверное, захотел прежде всего поговорить со мной. Если это так, то почему он меня не слышит? Почему связь только односторонняя? Или это техническая неполадка, и ее можно исправить»?
Еще раз подойдя к телефону, Джо поднял трубку, намереваясь связаться с мораторием.
— …является не лучшим кандидатом на должность директора фирмы, в связи с его сложной личной ситуацией, особенно…
«Я не могу никуда позвонить, — подумал Джо. — Не могу даже заказать себе что-нибудь поесть».
Из угла большой комнаты раздался сигнал, а затем дрожащий механический голос:
— Я ваш домашний газетный автомат, бесплатно доставляющий новости только в прекрасных отелях «Руте» на всей поверхности Земли и подчиненных территориях. Нажмите на любую из кнопок, соответствующих различным видам новостей, и выберите вас интересующие, в течение нескольких секунд вы получите новейшую газетную информацию. От вас не потребуется никаких расходов.
— О’кей, — ответил машине Джо.
«Возможно, уже появилось сообщение о смерти Рансайтера, — подумал он. — Средства массовой информации постоянно следят за списком лиц, помещенных в мораториях».
Он нажал кнопку «Важнейшие межпланетарные новости». Тотчас из машины появился лист бумаги. Джо взял его в руки.
«Никакой информации о Рансайтере, — подумал Джо. — Неужели еще рано? Возможно, Товариществу удалось сохранить сей факт в тайне. Или Эл дал владельцу моратория нужное количество поскредов».
Но все деньги Эла лежали в кармане у Джо, да и Эл не из тех, кто может склонить кого-либо к чему-либо при помощи взятки.
Раздался стук в дверь.
Джо отложил лист и осторожно приблизился к двери.
«Наверняка это Пэт Конли, — подумал он, — ей удалось меня выследить. С другой стороны, вдруг это кто-то приехал за мной из Нью-Йорка. Не исключено — даже Венди». Однако последнее не казалось ему достаточно правдоподобным — Венди появилась бы раньше. «А может, посланный Холлисом убийца? — мелькнула мысль. — Вдруг он убивает нас всех поодиночке?»
Джо открыл дверь.
На пороге стоял, потирая ладони, Герберт Шонхайт фон Фогельзанг.
— Я ничего не могу понять, господин Чип, — пробормотал он. — Мы работали над ним целую ночь и не заметили даже искорки жизни. Однако, использовав электроэнцефаллограф, отметили выразительную, хотя и слабо заметную деятельность мозга. Наверное, мы столкнулись с какой-то формой посмертной жизни, но, как мне кажется, мы не обнаружили больше никаких сигналов, хотя и поместили датчики во всех зонах коры головного мозга.
— Ваша аппаратура регистрирует метаболизм мозга?
— Конечно, Мы даже призвали на помощь эксперта из другого моратория, и он подтвердил наличие метаболизма. Протекает он как обычно после смерти.
— Откуда вы узнали, что я здесь? — спросил Джо.
— Я звонил в Нью-Йорк господину Хэммонду, потом пытался связаться с вами, но ваш видеофон все утро был занят. Поэтому я решил приехать.
— Видеофон сломан, — сказал Джо. — Я никуда не могу дозвониться.
— Господин Хэммонд тоже безрезультатно стремился связаться с вами. Он просил передать вам, что речь идет о деле, которое вы должны уладить перед отъездом в Нью-Йорк.
— Наверное, он собирался напомнить о необходимости посоветоваться с Эллой, — догадался Джо.
— Да, вы должны сообщить ей о преждевременной трагической смерти мужа.
— Можете ли вы одолжить несколько поскредов, мне нужно позавтракать? — спросил Джо.
— Господин Хэммонд предупредил меня: вы попытаетесь занять деньги. По его словам, он дал вам наличными сумму, достаточную для оплаты за номер и напитки…
— Эл рассчитывал, что я сниму более скромный номер. Он не мог предвидеть сложности с дешевыми номерами. Вы можете приплюсовать эту сумму к счету, который представите «Корпорации Рансайтера» в конце месяца. Надеюсь, Эл упомянул о том, что сейчас я исполняю обязанности директора фирмы. Перед вами конструктивно мыслящий человек, твердо шагающий вверх по ступенькам карьеры и наконец достигший вершины. Я могу, как вы понимаете, в корне изменить политику нашей фирмы в области мораториев.
Фон Фогельзанг неохотно полез в карман твидовой тоги, вынул портмоне из искусственной крокодильей кожи и просмотрел его содержимое.
— Мы живем в беспощадном мире, — сказал Джо, принимая деньги. — Человек человеку — волк, это правда.
— Господин Хэммонд просил передать вам еще одно сообщение. Корабль прибудет в Цюрих через два часа.
— Хорошо, — сказал Джо.
— Чтобы дать вам достаточно времени для совещания с Эллой Рансайтер, господин Хэммонд договорился со мной, и корабль заберет вас прямо из моратория. Поэтому господин Хэммонд предложил мне сразу привезти вас туда. Мой вертолет стоит на крыше отеля.
— Это Хэммонд решил, что я должен вернуться в мораторий вместе с вами?
— Да, — кивнул фон Фогельзанг.
— Высокий, согбенный тридцатилетний негр? На передних зубах у него золотые коронки с декоративными мотивами: слева направо — червь, трефа, бубны?..
— Да, тот самый, именно его мы вчера забрали в аэропорту, и он вместе с вами находился в моратории.
— На нем были зеленые туфли, серые спортивные носки, блуза из барсучьей шкуры с вырезом на животе и брюки-гольф из искусственного лакированного материала?
— Я не видел его одежды. На экране видеофона появляется лицо.
— Я допускаю: Эл употребил какой-нибудь специальный код для своей идентификации?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, господин Чип, — раздраженно произнес владелец моратория. — Человек, разговаривавший со мной по видеофону из Нью-Йорка, сопровождал вас вчера.
— Я сильно рискую, — заявил Джо, — используя ваш вертолет. А может, вас прислал Рей Холлис? Ведь он убил Рансайтера.
Фогельзанг, вытаращив глаза, напоминающие стеклянные пуговицы, спросил:
— Вы сообщили о происшедшем Совету Товарищества?
— Мы займемся этим, когда посчитаем нужным. А пока следует принять меры предосторожности, чтобы Холлис не перебил нас всех — к чему он, собственно, и стремился там, на Луне.
— Вам необходима охрана, — сказал владелец моратория. — Я предлагаю вам позвонить в местную полицию. Они выделят человека, и тот обеспечит вашу безопасность до самого отлета. Как только вы приедете в Нью-Йорк…
— Мой телефон, как я уже говорил, поврежден. Я слышу в нем голос Рансайтера. Собственно поэтому ко мне никто не мог дозвониться.
— Действительно? Это неслыханно! — фон Фогельзанг, минуя Джо, проник внутрь комнаты. — Могу я послушать? — он поднял трубку, вопросительно взглянув на Джо.
— Один поскред, — потребовал Джо.
Владелец моратория запустил руку в карман твидовой тоги и извлек горсть монет. Раздраженно зашумев своей шапкой в форме пропеллера, он подошел к Джо и вручил ему три из них.
— Я беру у вас ровно столько, сколько стоит здесь чашка кофе, — заявил Джо.
«Уверен, именно столько он и стоит», — подумал он и вдруг осознал, что не завтракал и в таком состоянии должен встретиться с Эллой. Он решил употребить амфитамин, наверняка отель предложил его бесплатно как благородный жест.
— Я ничего не слышу, — сказал фон Фогельзанг, прижав трубку к уху. — Нет даже сигнала. Какие-то помехи, очень далекие и невыразительные.
Он протянул трубку Джо. Тот взял ее и приложил к уху — ничего, кроме отдаленных помех.
«На расстоянии нескольких тысяч миль, — подумал он. — Это тоже странно, как и голос Рансайтера, если, конечно, мне не показалось».
— Я вам верну ваш поскред, — сказал он, вешая трубку.
— Пустяки, — ответил фон Фогельзанг.
— Но ведь вы не услышали его голос.
— Возвращаемся в мораторий. Так хотел ваш коллега Хэммонд.
— Эл Хэммонд — мой подчиненный, — подчеркнул Джо. — Это я определяю действия фирмы. Я возвращаюсь в Нью-Йорк без разговора с Эллой; по-моему, самое важное сейчас — составление официального рапорта в Товарищество. В разговоре Хэммонд случайно не упомянул, все ли инерциалы покинули Цюрих?