– Слыша, што вы, господин колдун, всякие болезни лечите, э? Даж странные, э? Хе-хе. Дак я по этому поводу. А? Подлечиться бы мне. Господин колдун!
Бенда смотрит.
Огонь поднялся не сразу. Дым проник сквозь широкие щели между досками, и крики усилились. Заплакали дети, их плач подхватили женщины в сарае и на площади. В спину по-прежнему тыкались острия пик. Толпа волновалась.
– Солдаты постараются сдержать людей, а ты потом беги скорее в ту улицу и прячься в порту. Тебя закидают камнями, – шепчет старейшина.
Бенда не слышит.
– Штой-то ты молчаливый какой, э? – Кривой встал перед Бендой, набычившись, уперев руки в бока. – Чего, лечить бум? Э, грить умешь, голуба? – Бандит тоже внимательно рассматривает бледное строгое лицо Бенды. – Слышь? Колдануть можь? Болезня у мине, слышь, э?
Налетел ветер, раздул пламя. В толпе завыли. Между досками высунулась маленькая ручка, потянулась наружу. «Мама, мама!» – звали дети.
Бенда молчит.
Кривой начинает сердиться. Хмуря светлые брови, он шарит по поясу, но, сдержавшись, убирает руки от ножа, скрытого полой голубого кафтана.
– Слышь, колдун? Я же ж к те лечиться прише. Заплачу хорошо, не сомневайся, но ежли што, так и это, ножом по горлу. Ты мине гордость не строй, слышь? Э, глухой, што ль? Я сказа – болезня у мине, хрен кривой, поэл? Ты на морду мою не глядь с презреньем, а сюды глядь! – Кривой приспустил штаны, обнажив возбужденный корень жизни. – Вишь? Дак штоб прямой бы! А? Сдела, голуба, а за мной дело не станет...
Бенда с усилием опускает взгляд и долго смотрит на чресла бандита, так долго, что Кривой, помявшись, натягивает штаны обратно.
– Ну? Долго молчать бум? – угрожающе произносит он.
Бенда переводит взгляд обратно на напряженное лицо бандита.
– Дак што? – Неуловимое движение – и в руке Кривого оказывается нож. – Э?
Бенда сглатывает, разлепляет губы:
– У вас все в порядке, лечить нечего.
– Э? Ты што, колдун, глухой, што ль? Кривой, я грю, хрен!
– Отклонения в пределах нормы, никаких нарушений.
– Дак как же ж, когда кривой! – Бандит взбешен. – Колдуй, гад! А не то...
Огонь охватил сарай. Черный дым валит в небо, языки пламени вздымаются выше домов. Толпа медленно отступает, некоторые женщины, наоборот, пытаются прорваться сквозь строй солдат. Горящее дерево трещит, пепел летит во все стороны. С грохотом, подняв тучу искр, проваливается крыша. В огне кричат, бьются, рвутся люди. Стены падают – все звуки, кроме рева огня, исчезают.
Воздух вокруг Бенды густеет, между кончиками пальцев вспыхивают синие искры, по комнате разливается жар, простыня на кровати начинает тлеть. Однако бандит, не чувствуя опасности, ревет:
– Презирашь, колдун? Да я тя по стене размажу! Кишки на буркалы намотаю! – и бросается на Бенду. Во второй руке появляется второй нож.
Свист воздуха; падает, откинутый ногой, табурет – но лезвие со звоном входит в дерево стола. А Бенда, развернувшись, прыгает в окно.
– Не уйдешь, гад, три кинжала те в задницу! – орет Кривой, бросаясь к окну, перехватывая нож за рукоять и приготовившись к броску. Но, перегнувшись через подоконник, он видит, что улица пуста. Смотрит направо, налево – нигде колдуна нет. Город еще не проснулся, только около площади бредет вечная торговка рыбой. Кривой смотрит вверх – и там никого нет, лишь медленно поднимающееся над крышами солнце рассылает свет и тепло равно убийце и убитому, живому и мертвому, бандиту и
колдуну. – Тока попадись мне – прирежу! – кричит Кривой, грозя кулаком в небо.
Бенда стоит, покачиваясь. Огонь догорает, ветер прибивает последние языки пламени, поднимая в воздух черный пепел. Площадь замирает в молчании. Глаза выплаканы, горло охрипло от проклятий и молитв. Обугленный столб стоит посреди пепелища. Порыв ветра – столб со скрипом наклоняется и падает.
– Убью, убью! – твердит Кривой, мерно двигая задом. Привязанный к сундуку Юлий, закусив губу, тихо плачет.
Камень, чиркнув об острие пики, прилетел и ударил в плечо. Второй ударил в затылок. Бенда падает. Мгновение тишины...
С хрустом и шелестом разбрызгивая золу и пепел, над пепелищем встают люди. Растерянные дети и взрослые на четвереньках выбираются из-под углей, у них черные, вымазанные сажей лица. Но под грязью они розовые, свежие и здоровые как никогда.
Толпа ломает строй солдат, не слушая истошных криков старейшины:
– Подождите, подождите, куда же вы, пусть всех сначала осмотрит лекарь! Стойте, вы же можете заразиться! Остановитесь, я приказываю!
Обезумевшая от чуда толпа захлестывает пепелище.
Глава шестнадцатая
– А мое золото! Там осталось мое золото! – закричала уносимая бодрой рысью Алиция.
Словно в ответ на ее слова, из пещеры в коридор влилась струйка расплавленного желтого металла. Она проползла немного, шипя и исходя паром, и застыла. Сверху плеснулась целая волна золота.
– Не желаете? – предложил девушке Канерва, кивая назад.
Алиция оглянулась, пытаясь поверх его прыгающего плеча разглядеть, что делается в оставленном ими проходе.
– Ничего не вижу!
Лорд Мельсон придержал лошадь, повернул, чтобы девушка могла насладиться зрелищем. Но Алиция, разглядев догоняющую их волну раскаленных жидких денег, завизжала:
– Что вы встали, скачите!
Канерва не заставил просить себя дважды.
Коридор изгибался вправо, скоро под копытами не звенел гранит, а глухо отзывались плиты серого песчаника.
Крупная дрожь пронизала тело земли. Всадники остановились и прислушались. Вдруг сзади загрохотало, стены подземелья сотряслись, пол покачнулся.
– Что за черт?! – Канерва с трудом удержал на месте испуганную лошадь.
Из коридора на них вынесло стену пыли, под ноги подкатились мелкие камешки.
– Обвал. – Арчибальд покрепче усадил Бенду сунул поводья в гуляющие пальцы, спешился и пошел назад, в сторону пещеры.
Пыль медленно оседала. Стало очень тихо, больше не слышно было отдаленного гула пожара, который сопровождал всю скачку из сокровищницы. Почти сразу же рыцарь вернулся.
– Завалило наглухо, сто лет теперь откапывать будут. – Он вскочил в седло позади Бенды, тронул коня. – Пути назад нет.
– А как же этот мальчик, ваш оруженосец? – спохватилась Алиция.
– Вас интересует его жизнь или дальнейшая судьба? – спросил Арчибальд, мерно покачиваясь на неторопливой рыси. – Мне безразлично и то, и другое.
Алиция, хлопнув по руке Канерву который пытался придержать ерзающую девушку за талию, произнесла гневно:
– Я понимаю, что уволился он недостаточно вежливо, однако он живой человек. Если его там завалило, ваш оруженосец умрет с голоду!
– Очень хорошо, – отозвался рыцарь равнодушно.
– Да вы просто бессердечный истукан!
– Хватит, Алиция, – шепнул у нее над ухом Канерва. – Юноша наверняка сбежал и давно гуляет на свободе. Что вам, к сожалению, не светит.
– Немедленно отпустите меня! – задергалась девушка. – Хам! Предатель! Неужели вы воспользуетесь моей беспомощностью?!
– Не бойтесь, красавица, вам всего лишь отрубят голову, – ухмыльнулся лорд Мельсон.
Коридор внезапно закончился. В перекрывающей проход стене, сложенной из серых глыб, была дверь. По виду довольно старая, из тяжелых черных досок, которые скреплялись чугунными петлями.
– Лошади не пройдут, – заметил Канерва, спрыгивая.
– Пройдут. – Арчибальд тоже спешился и повернулся, чтобы снять Бенду.
Бенда мягко отводит руки рыцаря – серые глаза смотрят осмысленно, – сползает по крупу коня, держась за седло.
– Вы уже пришли в себя? – отступив, почтительно спросил рыцарь.
– Если пришли в себя вы, так могли бы помочь даме спуститься! – воскликнула Алиция, но, не дождавшись ответа рыцаря, быстро слезла сама, подобрав похудевшую юбку, подошла к Бенде и рыцарю. – Здесь мы, я так понимаю, и расстанемся. Может, кто-нибудь объяснит мне, что произошло? Что это было? Почему? И какого дьявола я ползала в это дурацкое, чертово, стократ проклятое подземелье, чтобы вернуться ни с чем? И кто в этом виноват?! А?! Как мне теперь купить мой замок? – Она уставилась на Бенду. – Ты светишься?
– Как же ни с чем? – обернулся Канерва, который изучал дверь, почти уткнувшись в нее носом. – Помимо карты вы унесли из королевского тайника несколько драгоценных камней. Один из них, большой алмаз, стоит как два замка. Да только вам он не пригодится, разве что взять в рот, чтобы в корзине лучше смотрелась голова, когда она свалится, отделенная топором палача.
– Два замка?.. – Алиция широко распахнула глаза от удивления. – Я отдала камень Лиссу, чтобы он купил дом. А ведь можно было никуда не тащиться, а сразу бежать из города! Ах я дура!
– Рад, что вы наконец это осознали, – буркнул Канерва. – Мы уже почти во дворце, кругом полно стражи, а вы никак не забудете о будущем, которого у вас больше нет.
– Отстаньте, зануда! – Девушка залилась слезами. – Два замка! Мне хватило бы и одного!
– Алмаз чистой воды размером почти с голубиное яйцо. Хотя у нас бриллианты ценятся, может, не очень, а вот на Востоке за него дали бы немалую сумму. – Канерва приблизился к ней. – Успокойтесь, драгоценная, ваш растяпа-брат наверняка потерял камень, ведь он обладает вашими, я так понимаю, наследственными умственными способностями... Эй!
Алиция с разворота закатила лорду Мельсону звонкую пощечину.
– Да мой род древнее твоего, последыш!
– Однако...
Арчибальд остановил угрожающе двинувшегося на Алицию Канерву:
– Спокойно, лорд Мельсон. Держите себя в руках. Лучше скажите, куда выводит эта дверь.