— Пауки — не насекомые, — сказал Иван.
— Так и эльфы — не совсем насекомые.
Иван смотрел на мундир, лежащий между ними. Все было уже хорошо. Все было совершенно, идеально — даже по самым строгим стандартам эльфов.
Как можно улучшить совершенство?
— Я ведь не утверждаю, что эльфы и прочие твари развились из пауков или тараканов, — говорил Леонид. — Скорее это еще одна ветвь эволюции, параллельная нашим насекомым, но пошедшая по пути увеличения размеров и ставшая разумной. Где-то там, в мезозое, у них, может, и есть общий предок… а сейчас эльф скорее похож на нас, чем на мокрицу или шелкопряда. Ирония судьбы, да? Будь они противнее внешне, может, мы и дрались бы с ними до конца…
— И все бы погибли.
— Их ведь не так много, — сказал Леонид. — Миллионов десять эльфов. Миллионов сто орков и троллей. Причем без эльфов они мало на что годны, даже тролли. Сильные, но тупые. При вторжении, кстати, люди положили миллиона три эльфов. Четверть от общего количества, представляешь? Ну, положим, один миллион — это те два корабля, которых накрыла наша термоядерная бомба. А два миллиона — в честном бою. И орков-троллей без счета. Штаты полгода сопротивлялись, Германия — четыре месяца. Говорят, у нас Норильск месяц оборонялся. Они на морозе, конечно, медлительнее становятся, но все-таки… Какой-то Норильск — целый месяц. Нашлись решительные люди — дали отпор.
— Это они никель обороняли, — мрачно сказал Иван. — Слушай, чего не хватает, а?
— Хочешь выслужиться? — спросил Леонид.
— Хочу, чтобы это был лучший мундир на осеннем балу.
— С них шкуру надо спускать, а ты им мундиры шьешь. Когда я партизанил, мы попавших в плен эльфов растягивали за руки, за ноги между деревьями и…
— Леня, я не пойму — ты псих или провокатор?
— Я просто их ненавижу. Мои предки-евреи во Второй мировой так немцев ненавидели. Нет, вру, не так. Немцы не все были фашистами. А эльфы — все одинаковы.
— Одинаковых не бывает… — пробормотал Иван. — Наверное, ты потому и не уймешься, что считаешь себя евреем. Вы верите, что выживете, потому что привыкли все время выживать. В Древнем Египте, в фашистском гетто, в Израиле среди арабов. А мы, русские, смирились с тем, что исчезнем.
— Да брось ты… — неловко сказал Леонид и заерзал. — Я вообще еврей по отцу, у них это почти и не считается. А по матери я русский. Кто Наполеона победил? Гитлера? Кто в космос вышел? Кто водородной бомбой два корабля эльфов сжег?
— У каждого народа есть свой предел победам, — сказал Иван. — Победам, поражениям… терпению… Мы чувствовали, что этот предел пройден. Либо китайцы нас завоюют, либо мусульмане. Либо американцы страну на кусочки дорежут и своих управляющих поставят. Чем хуже эльфы? Да, пока шло сопротивление — они зверствовали. Ну так и вы не церемонились, сам ведь говоришь. А теперь все тихо. Экология улучшилась. Я предпочту эльфийские пляски по телевизору смотреть, чем призывы муэдзина или пиндовскую рекламу.
— И чего я с тобой вожусь? — спросил Леонид, помолчав. — Ты будто мертвый. В тебе ни злости не осталось, ни гордости.
— Наверное, задание у тебя такое, — сказал Иван. — Вот и возишься.
У Леонида затвердели скулы. Секунду он смотрел на Ивана так, будто собирался дать по морде.
А потом — неожиданно рассмеялся.
— Ты прав. У меня такое задание. Я из подполья.
— Я догадываюсь, — сказал Иван. — Слушай, как ты думаешь… если рукава заузить? Вот здесь собрать в гофре, а здесь заузить? У эльфов это не принято, но может получиться очень хорошо…
— Иван… — Леонид явно решил не обращать внимания на его вопросы. — Твой клиент будет на осеннем балу. Насколько мы знаем, там присутствует эльфийская королева.
— И что?
— Ты можешь попасть на бал?
Иван только хмыкнул.
— Я знаю, что людей туда обычно не допускают. Но они ведь делали исключение для глав оккупационных зон? Может быть, ты сумеешь уговорить коммандера Ариэля?
— Его так зовут?
— Да.
— Даже если я попаду на бал, что дальше? Ты дашь мне парабеллум?
Леонид несколько секунд колебался.
— Я бы дал. Но они почуют. Если тебя возьмут на бал, то проверят всего. Ни оружие, ни яд — ты ничего не сможешь пронести.
— То-то и оно.
— Нам надо просто убедиться, — сказал Леонид, — что королева эльфов — действительно такая, как мы думаем.
— Ее же показывали по телевизору.
— Только лицо.
— Ну и что?
— Эльфы бесплодны, — сказал Леонид. — Женщины эльфов не способны рожать, внутренние половые органы у них полностью атрофированы.
— А мужчины?
— Мужчины — вроде как способны к осеменению.
— Трутни? — спросил Иван. — Трутни, рабочие пчелы и матка?
— Это наиболее вероятная гипотеза. Все их общество — муравейник, пчелиный рой… всех их рождают королевы.
— И много этих королев?
Леонид пожал плечами.
— Вряд ли на каждом корабле больше одной. И это дает нам шансы. Кораблей осталось двадцать или двадцать один… тот, что сел в Антарктиде, скорее всего погиб. Мы готовимся. Собираем силы. Есть оружие, которое пережило железную чуму. Если мы не станем тратить силы на борьбу с рабочими особями, а попытаемся уничтожить королев…
— Всех не уничтожите. Начнутся репрессии. Прольется кровь. А есть еще орки и тролли.
— И транспортные ящеры. Но они все стерильны. Понимаешь?
Иван засмеялся.
— Вот же затейники. «Братья наши орки…»
— Ну да, действительно братья. Все это разные формы одного биологического вида. Ты попросишь Ариэля взять тебя на бал?
— Нет.
— Почему?
— Потому что черное и белое не носить, да и нет не говорить. Если я попрошу, то Ариэль никогда не возьмет меня на бал.
Леонид встал. Посмотрел на фотографию на стене.
— Зачем ты ее повесил, Иван? Твою дочь убили эльфы, жена покончила с собой. А ты цепляешься за жизнь, ты боишься разгневать эльфов. Ты коллаборационист, Иван. Можешь выдать меня эльфам, авось будешь на хорошем счету.
— А это мысль, — сказал Иван.
Дверь за Леонидом захлопнулась, и Иван понял, что на этот раз Леонид не вернется.
Он достал коробочку с костяными иглами, выбрал самую тонкую. Отмотал с катушки нить из эльфийского шелка, любезно выдавленную бесплодными эльфийками из желез… чуть пониже спины.
Интересно, так пауки или шелкопряды?
Иван подумал и решил, что сделает ставку на пауков.
— Я не буду больше шить, господин Младший Командующий Ваминэль, — сказал Иван. Эльф не удивился. Они вообще были невозмутимы, эти эльфы.
— Почему?
— Моя дочь связалась с дурной компанией.
— Я знаю.
— Вчера вечером они напали на патруль.
— Я знаю.
— Их схватили. И должны сегодня утром казнить.
— И это я знаю.
— Господин Младший Командующий… я прошу вас… — Иван встал бы на колени, если бы это хоть что-нибудь дало. Но он знал четко и твердо, что лишнее проявление покорности только вызовет раздражение у эльфа. — Прикажите отпустить мою дочь. Я плохо ее воспитывал. Я не смог убедить ее быть покорной. Но я все исправлю. Поверьте.
Он помолчал секунду, не поднимая глаз. Потом добавил:
— Она очень талантлива. Она станет даже лучшим портным, чем я.
Господин Младший Командующий Ваминэль размышлял.
— Они ведь никого не убили…
— Четверых орков.
— Но никто из эльфов не пострадал…
— Ты просишь только за свою дочь? Или за ту девушку и того юношу, что были с ней?
— За всех троих, — сказал Иван, не колеблясь.
— Почему? Вы не связаны биологическим родством. Насколько я знаю людей, их жизнь для тебя не важна.
— Дочь мне не простит, господин Младший Командующий Ваминэль. Если отпустят ее одну, а ее друзей казнят, она не простит мне. Она…
У него кончились слова. Он стоял и ждал. Важно было не заплакать. Эльфы не любят слез, слезы — признак слабости.
— Ты хороший портной, — признал эльф. — Всегда есть те, кого можно заменить, и те, кого заменить нельзя… или трудно.
В кабинете Младшего Командующего — зеленом, увитом цветущими лозами кабинете в Смольном — повисла тишина. Молчал Ваминэль, молчал эльф-ординарец, стоявший за его спиной.
— Иди на площадь, — сказал Ваминэль. Иван не сразу понял, что Младший Командующий обращается к ординарцу, эльфы редко разговаривали друг с другом на человечьем. — Останови казнь. Скажи, что в знак милости и снисхождения смертная казнь заменяется публичной поркой и поражением в правах на семь лет. Людям понравится наше милосердие. В конце концов, ничего страшного не произошло… орки — это всего лишь орки. И поторопись, казнь вот-вот начнется!
Ординарец выскользнул в дверь. Иван наконец-то решился взглянуть на Ваминэля. Эльф смотрел на него спокойно и равнодушно.
Неужели им все-таки ведома доброта и прощение?
Или только голый расчет и прагматизм?
Да будь он благословен, этот прагматизм!
— Сними мерку, — велел Ваминэль. — Я хочу заказать тебе две ночные пижамы. У вас гадкий климат, Иван.
— Да, господин Ваминэль, — прошептал он. — Очень гадкий… Я сошью прекрасные пижамы! Вы будете довольны!
Он снимал мерку, а сам все прислушивался. Показалось — или сквозь закрытые окна с площади донеслось пение свирелей — как всегда перед казнью? Нет, нет, не может быть…
Ординарец вошел очень тихо — Иван только по глазам Ваминэля понял, что в кабинете они уже не одни. Обернулся.
Ординарец что-то певуче произнес.
— Говори по-человечьи, — велел Младший Командующий.
— Я остановил казнь, — сказал ординарец.
Иван почувствовал, как ослабели руки. Слава Богу. Никто не верил. Даже Оля не верила.
А он все-таки смог.
Спас глупую девчонку… Ох, как же он ей всыплет дома! Эльфийские плети медом покажутся!