— Да уж.
— Принадлежит хозяину?
— Нет. Он пока что не расстался с лошадьми. Это полковника.
— Полковника Леджера? — наугад спросил Сайкс.
— Да. Вы его знаете?
— Знаю о нем, только и всего. Полагаю, как и все в здешних местах. Как думаете, пара чулок его не заинтересует?
Официант улыбнулся:
— Вполне может быть, но я бы не рискнул подходить к нему с этим. При том что он человек доступный. С ним можно поговорить, не то что с его покойным отцом.
Он удалился за стойку, протер стакан, а затем исчез.
Сайкс ел медленно, наслаждаясь пирогом. Не каждая работа дает законный предлог посидеть в таверне, которая тебе не по средствам, и не спеша насладиться обедом. Он сложил нож и вилку, но оставил немного пива на дне стакана. Сколько он сможет просидеть здесь, не производя впечатления человека, которому нечего делать? Не задержишься даже под предлогом переждать дождь. День стоял великолепный.
Что ж, придется рискнуть. Он достал записную книжку. В конце концов, должны же коммивояжеры вести учет товара и планировать разъезды. Это место ничуть не хуже любого другого, чтобы побездельничать над бумажной работой.
Официант снова возник за стойкой бара.
— Что-нибудь еще, сэр?
— Нет. Но я заплачу за свою еду.
Сайкс сунул карандаш за ухо и отнес к стойке пустую тарелку.
— Спасибо, — сказал официант.
Сайкс рассчитался и вернулся на свое место. Словно что-то вспомнив, открыл чемоданчик и достал пару чулок.
— Мой подарок.
— Это очень щедро с вашей стороны, — проговорил официант. — Я не намекал…
— Я знаю, что не намекали. Но еда была хорошей, эль — отменным, и вы дали мне пинту бесплатно. Что еще человеку нужно?
Разве что в будущем немного больше информации. Всегда хорошо иметь человека, к которому можно снова обратиться.
— Прошу меня простить, сэр.
Официант ушел ответить на звонок колокольчика.
Сайкс взял чемодан. Странно будет задерживаться здесь дольше. Кроме того, заведение скоро закроется.
Во дворе он медленно нацепил зажимы и отстегнул от забора велосипед. Вернул на багажник чемоданчик и со скоростью улитки повел велосипед через двор.
Мужчина и женщина вышли из боковой двери и направились к машине. Друг друга они не касались. Расстояние между ними составляло примерно фут. Сайкс сожалел, что не может понять, почему такое расстояние, и узнать, что это означает.
Мужчина вежливо подал руку, помогая Мэри Джейн сесть в автомобиль. Она, казалось, заскромничала и ушла бы пешком, но он настоял. Она села в машину немного неловко, подумал Сайкс.
Он ожидал, что автомобиль развернется и поедет в гору — туда, откуда приехал, но он двинулся дальше вниз, и поэтому Сайкс за ним последовал.
Мужчина вел машину, одной рукой крутя руль, а другой — обнимая женщину за плечи.
Когда Сайкс добрался до подножия холма, автомобиль уезжал. Женщина стояла на другой стороне дороги, на остановке трамвая, который должен был отвезти ее обратно в Грейт-Эпплвик.
Глава 2
— Поздний ленч, — согласился отец.
Была уже середина дня; действительно, очень поздний ленч. И я не была уверена, что у меня хватит топлива в баке, чтобы доехать до Уэйкфилда.
Мы с «Джоуиттом» летели по знакомым улицам через дымный город, мимо складов, фабрик и механических мастерских. Копоть залепляла защитные очки. Я смахивала ее рукой в перчатке, но это мало помогало. А потом мир распахнулся передо мной сельскими угодьями, полями, вышками шахт и ветхими коттеджами.
В Ньютон-хилле я остановилась заправиться. Когда я вылезала из машины, из будки появился плотный рыжеволосый механик. Он был одет в синий комбинезон, и за ним тянулся обнадеживающе мощный запах машинного масла.
— Издалека ехали, да?
— Всего лишь из Лидса. Залейте бак и полную канистру, пожалуйста.
Я рада была размять ноги и стряхнуть пыль. Мой день начался с тревожного сна под утро. Призрачная мисс Тримбл стояла рядом со скамейкой в церковном дворе, одетая в платье цвета кротовьей шкурки, голова вполоборота ко мне. На краях скамейки сидели еще два призрака, покрытые пылью из каменоломни, все трое старались обратить на себя внимание, говоря одновременно. Что же говорили мертвые?
Мисс Тримбл бормотала:
— Общество дамской дружбы без меня развалится…
Мертвый пастух сказал:
— Мой пес Билли слушает мои шаги.
Слова Этана затихли, прежде чем я их расслышала.
— Едете в Уэйкфилд, мисс? — поинтересовался механик.
— Да. Отец пригласил меня на ленч.
— Везет же некоторым! — Он присвистнул, заливая бак.
Солнце сияло, делая мир более радостным местом для тех, кого не донимают призраки прошлого.
Все эти годы я предпочитала не думать о том, что меня удочерили, загоняя эту мысль в глубь сознания. Теперь же благодаря Мэри Джейн информация вырвалась на свет и продолжала вырываться.
Каждая семья сложна на свой лад. По линии моей приемной матери я могу проследить ее с самого начала. Первый барон получил свой титул в благодарность за виртуозное владение пером от имени королевы Елизаветы. Мама нарисовала родословное древо на листе бумаги, когда мне было пять лет, и позволила раскрасить карандашами квадраты, обозначавшие поколения. И еще снабдила меня атласом, дабы я могла обозреть все захваченные моими предками земли.
Механик закончил наливать бензин. Начал смывать мошкару и грязь с лобового стекла.
— Не представляю, как вы сквозь это видите, мисс.
— Вы замечательно все отмываете, — сказала я, но мои мысли блуждали.
Семья отца была военной. Он первым пошел служить в полицию. Целая полка в семейном шкафу с фарфором была отдана начищенным медалям, заслуженным в военных кампаниях, начиная с конца восемнадцатого века.
Семья моего мужа Джеральда тоже обладала определенными особенностями, позволявшими мне понять ее. Они переселялись из Англии в Шотландию и обратно. Когда я думаю о семье Шеклтонов, передо мной встают образы врачей в килтах и умных женщин — выходцев из Шотландии.
Где мое место в любой из этих замечательных историй?
Нигде. Если по крови, то я имела представление о семейной истории не больше воробья, клюющего что-то рядом с бензоколонкой.
Когда мне было лет семь, мама сказала, что меня удочерили, и попыталась объяснить, что это значит. После объяснения она дала мне четвертушку бумажного листа и предложила это нарисовать. Я наотрез отказалась и измарала бумагу каракулями.
Объявившись без предупреждения, Мэри Джейн заставила меня посмотреть на разлом, проходящий через мою собственную историю. Кровные узы связывали меня с миссис Уитекер, Барбарой Мэй и погибшими на войне братом, кузеном и дядей.
— Все готово, — сказал механик.
Я расплатилась по счету и дала парню чаевые за старание.
Отъезжая, я не могла отделаться от образа, навеянного рассказом Мэри Джейн: младенец, которого уносят из дома Уитекеров на согнутой правой руке.
Я припарковалась на Булл-ринге, словно приехала на трамвае, сменила дорожную шляпу на темно-синюю широкополую, засунула дорожное пальто на заднее сиденье автомобиля, а затем пешком направилась на Кросс-сквер, опаздывая уже на десять минут при крайней пунктуальности отца.
Мы договорились встретиться в «Вебстерсе». Сюда до моего замужества мы обычно заходили с мамой, совершая походы по магазинам. Казалось странным встречаться с отцом здесь, среди модно одетых покупателей.
Папа помахал мне, встал и отодвинул для меня стул. Головы деликатно повернулись в нашу сторону. Папа, скинув габардиновый плащ, выглядел неотразимо в полицейской форме Уэст-Райдинга. При росте шесть футов его трудно было не заметить.
Папа улыбнулся.
— Прости за опоздание, папа. Я останавливалась заправиться.
— Все нормально. Наш главный констебль сегодня в духе, поэтому никто не станет смотреть на часы. — Он указал на меню. — Я заказал для нас. Надеюсь, тебе понравится. Я знал, что ты скоро придешь.
— И что же я ем?
Он смутился.
— Я заказал нам обоим рубленый бифштекс. У меня немного болит зуб, и не хотелось бы много жевать. Но если ты предпочитаешь…
— Рубленый бифштекс вполне подойдет.
Он наклонился вперед, глаза его возбужденно блестели.
— Ну, что это за тайны? Обычно ты не просишь миссис Сагден позвонить мне на работу и договориться о ленче.
Я развернула салфетку.
— Она тебя неправильно поняла? — Папа поднял бровь. — Я должен был пригласить и маму тоже?
— Нет. Я хотела поговорить с тобой. Ну, вообще-то, с вами обоими, но подумала, что сначала поговорю с тобой…
Чем больше я бормотала и увиливала, тем становилось хуже. Я так хорошо знаю папу, что сразу же поняла — он думает, у меня новости о нас с Маркусом Чарлзом. Я догадалась, что тетя Берта беседовала с мамой о том, сколько времени я провела с Маркусом за неделю пребывания в Лондоне.
Терпеть не могу голос своей тетки, громко и ясно несущийся по телефонным линиям.
«Джинни, дорогая моя, Кейт без конца встречалась с этим своим полицейским парнишкой, а видела ли я его? Нет. Слышала что-нибудь? Нет. Но что-то происходит, поверь мне».
Папа говорит, что, если бы полиция умела использовать телефон хотя бы вполовину так, как мама и тетя Берта, коммуникация в полиции значительно улучшилась бы.
Следующие папины слова подтвердили мое предположение:
— Твоя тетя Берта говорит, ей жаль, что она не встретилась с инспектором Чарлзом, когда ты была в Лондоне. Судя по всему, он неплохой парень.
— Да.
— Знаешь, ты не должна чувствовать себя обязанной продолжать детективную работу ради Джима Сайкса. Знаю, именно я предложил взять его, но он найдет другую работу. Да и миссис Сагден тоже. — Он посмотрел на меня и сразу же осознал свой промах: — Я забегаю вперед?
— Да, папа. Я не знаю, что сказала тетя Берта, но ты же знаешь, как она любит сватать. Я не планирую бросать работу или уезжать из своего домика.
— Прости, только…