– Мне пора. Если хотите знать, чай ваш – редкая отрава.
– Не волнуйтесь, больше я вас угощать не стану! – прокричала Коломба ему в спину.
Дождавшись, пока машина Лупо не исчезнет за холмом – назло ей фельдфебель врубил сирену, – Коломба надела ботинки и побежала в сарай. Не мешало бы обыскать его – просто на всякий случай. Она даже передвинула несколько коробок, но не нашла ничего, кроме вековой пыли и паутины. Наконец она прошлась вдоль ограды.
Молотка не было.
Лео становился ее главным подозреваемым, хотя ее версия не основывалась ни на чем, кроме смутных ощущений. Она накинула куртку и отыскала среди документов фоторобот Лео. Ни одной его фотографии не существовало, но фоторобот очень походил на оригинал. Короткие волосы, волевое лицо, искренняя улыбка. По этому портрету его разыскивали месяцами, но все поиски оказались безрезультатными, а самой Коломбе ни разу не доводилось кому-либо его показывать. До сих пор. Она села в «Пежо-208» и доехала до Портико, где в том же магазине купила новый телефон и еще одну сим-карту – как она надеялась, последнюю. Затем она вернулась в припаркованную на площади Коммуны машину и, подставляя босые ноги под струи горячего воздуха из дефлекторов, обзвонила все ближайшие гостиницы, найденные на «TripAdvisor». На девятой попытке она нашла сестру Меласа.
Деметра обедала в зале агротуристического комплекса «Хижина в Колесекко», где компанию ей составляли лишь набитые соломой головы оленей и козлят. В жизни она показалась Коломбе ниже ростом и моложе, чем в выпуске новостей. Хирургически подтянутая, одетая в черный костюм женщина была накрашена фиолетовыми тенями и такой же помадой.
– Госпожа Мелас? Здравствуйте… Насколько я знаю, вы говорите по-итальянски, – сказала Коломба. – Мои соболезнования.
Деметра проигнорировала ее протянутую руку:
– Я уже говорила вашим коллегам, что не даю бесплатных интервью. – Если не обращать внимания на сильный акцент, ее итальянский был безупречен.
– Я не журналистка. Моя фамилия Каселли, и я служила в полиции, сейчас в отставке. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Деметра отмахнулась. На ее ногтях был французский маникюр.
– Оставьте меня в покое.
Коломба села напротив нее.
– Повторюсь, я соболезную вашей потере, – понизив голос, сказала она. – Но если вы не ответите на мои вопросы, я позвоню в отдел по борьбе с терроризмом и сообщу, что вы принадлежите к греческой анархистской организации. Рано или поздно они во всем разберутся, но, пока суд да дело, вы проведете не лучшую недельку, даже если голосовали за «Золотую зарю»[12].
Деметра доела бульон.
– Ты сказала, что больше не работаешь в полиции.
– Зато у меня там осталось полно друзей. Хотите проверить?
– Какое тебе дело до моего брата?
– Никакого. – Коломба показала ей фоторобот Лео. – Вы знаете этого человека? – с невольным волнением в голосе спросила она.
Деметра на него едва взглянула:
– Нет.
– Присмотритесь повнимательней. Он мог отрастить бороду, надеть очки. Перекрасить волосы.
– Нет. Кто это?
«Человек, который, возможно, убил твоего брата, проклятая мегера».
– Вы никогда не видели его со своим братом?
Деметра отставила украшенную охотничьими сценками тарелку:
– Третий раз повторяю – нет. Ты так и не сказала, кто это.
Коломба убрала фоторобот.
– Если вы его не знаете, это не важно, – сказала она. – У вашего брата были враги?
– Понятия не имею. Я не так уж хорошо его знала.
– Вы не знали собственного брата? Простите, но в это сложно поверить.
– Я думала, что знаю его, но ошибалась.
– Поясните.
Деметра глубоко вздохнула. Блузка натянулась на ее силиконовой груди.
– Мой дед был моряком, – сказала она. – После войны он вышел в отставку и открыл верфь в Маркопулоне-Месойеас на восточном побережье. Дед завещал ее моему отцу, а тот превратил ее в компанию с сотней сотрудников. После смерти отца Аристид продал ее турецкой компании.
– Когда это произошло?
– Два года назад.
– В каком месяце?
Женщина задумалась:
– В декабре. Это важно?
Коломба неопределенно пожала плечами – она действительно не знала.
– Какие суда там строили?
– Любые, вплоть до трехсоттонных. Но мы их не строили, а только ремонтировали. В основном яхты со всей Европы.
– Вы помните яхту под названием «Шурмо»?
– Я яхтами не занималась. Только финансовыми потоками. Можно уточнить у нового владельца.
– О’кей. Почему вы не возражали против продажи?
– У меня не было права голоса. Отцу не нравилось, что я сама зарабатываю на жизнь, вместо того чтобы сидеть дома и стирать трусики. Поэтому перед смертью он завещал все Аристиду.
– И вы даже не попытались его переубедить?
– Мы поругались и перестали общаться.
– А какую роль в этом сыграла его жена?
Деметра с отвращением поморщилась:
– А я откуда знаю? Я ее здесь впервые увидела, на фотографии.
– Вас не пригласили на свадьбу?
– Я даже не знала, что брат женился. Женщин он любил, но на моей памяти никогда не заводил серьезных отношений.
– Люди взрослеют.
Деметра достала из сумочки мобильник и показала ей фото Меласа с двадцатилетней красоткой восточноевропейской внешности.
– Одна из хоровода его девиц, модель, снимавшаяся в рекламе нижнего белья. По-твоему, она похожа на его женушку? – Деметра покачала головой. – Вкусы у мужчины так сильно не меняются.
Заходя в римский центральный участок с протеиновым коктейлем, купленным в баре на углу, Альберти решил позвонить Коломбе. В коридоре стало поспокойнее – возможно, потому, что полштата ОБТ перебросили в Милан, так что никакие подпольщики, на которых предстояло завести дела, здесь теперь не дожидались.
– Добрый вечер, госпожа Каселли. – Как обычно в отсутствие Сантини, молодой человек уселся за его стол и даже положил на него ноги. – И не просите меня перейти на «ты», потому что я не обращаюсь на «ты» к людям, из-за которых меня чуть не отправили в Гуантанамо.
– Ты о чем? – Коломба, находившаяся за рулем, снизила скорость и включила громкую связь.
– Об операции, что проходит по адресу, который я вам вчера назвал. Полагаю, вы уже успели там побывать.
– Возможно. Ну и какие новости?
– Говорят, некий покойник, связанный с терактом в Венеции, продолжал пользоваться банкоматом и платить за аренду. Насколько я понимаю, этот покойник – Ромеро.
– Не волнуйся, если меня сцапают, я тебя не выдам. Что ты узнал о двойном убийстве? – оборвала его Коломба.
Альберти сверился с заметками в мобильнике:
– Меласы чисты. Обстоятельства смерти первого мужа расследовались, но это был несчастный случай. Он пошел за грибами в окрестностях Турина и провалился в расщелину. С тех пор уже тринадцать лет прошло.
Коломба быстро посчитала в уме: в последний период его деятельности Томми было лет шесть.
– Жена была с ним?
– Говорят, что нет. Вы подозреваете, что это было мужеубийство?
– Понятия не имею.
– А насчет фельдфебеля Лупо… Вам покороче или поподробнее?
– Покороче.
– Его подозревали в коррупции еще во время службы во Флоренции, но срок давности истек, и его перевели в провинцию, где он не мог никому навредить.
Коломба так сосредоточилась на разговоре, что не заметила красный светофор. Это был один из временных беспроводных светофоров, что используются при дорожных работах, синхронизированный с таким же в двух километрах ниже, чтобы чередовать направление движения. Коломба чуть не столкнулась со снегоуборочной машиной и резко вильнула в сторону, сбив ряд дорожных конусов. Через сто метров она остановилась. Сердце едва не выскакивало из груди. Она вышла из машины, чтобы подышать свежим воздухом, и только тогда вспомнила, что Альберти остался на линии. Она подняла мобильник с пола машины: Альберти уже отключился, но вместо того, чтобы перезвонить, она достала из кармана листок с номером Палы.
– Рад вас слышать, – сказал психиатр, когда секретарша их соединила.
– Хотела вас поблагодарить за то, что вы ничего не рассказали Лупо, – сказала Коломба.
– Я ведь обещал.
– Да, ну… – Коломба сама не знала, что сказать, и смущалась, как мальчишка, покупающий в киоске порножурнал. Она замолчала.
Пала, казалось, понял все без слов:
– Хотите записаться на консультацию?
– А сейчас можно? – одним духом выпалила она.
– Так не делается, Коломба…
– Пять минут, и я буду у вас. – Она добралась за десять, припарковав машину носом в сугроб.
Катерина в ледяном молчании проводила ее к своему столу.
– Вы вооружены? – спросила она.
– Мм…
Катерина протянула руку.
– Обойма вас устроит? – спросила Коломба.
– Только в качестве исключения. В следующий раз я вас не пропущу. Патрон в стволе тоже давайте.
Коломба разрядила пистолет, и Катерина на лету подхватила патрон.
– А у вас неплохая реакция.
– Три брата. Все охотники. Я все детство провела среди ружей и патронов.
– Вы тоже охотитесь?
Катерина улыбнулась, и между ее зубами показался розовый язычок.
– Не с ружьем.
Этим вечером Пала, весь в белом, вплоть до очков и сандалий, походил на злодея из фильмов про Джеймса Бонда.
– Как поживает Томми? – спросила она.
– Недурно. Его поместили в интернат. Что будет, если против него выдвинут обвинение?
– Как вам известно, такие как Томми, неподсудны, – сказала Коломба. – Магистраты ознакомятся с заключениями экспертов, объявят его недееспособным и отправят в психиатрическую больницу на принудительное лечение.
– Надолго?
– Сложно сказать. Но до этого еще далеко. Магистрат очень осторожен и требует неопровержимых улик. А я уверена, что таких улик не существует.
«Разве что Лео их подбросит», – добавила она про себя.