В одной из палат на третьем этаже сохранилась дверь. Сквозь щель проникал мигающий синхронно со скрипом синеватый свет.
З-з-з. Щелк. З-з-з. Щелк.
Чем занят Лео? Вооружен ли он? Или научился метать молнии? Коломба уже ничего не понимала. Голову наводнил шум, к волнению примешивался страх.
Дверь была заперта на массивный электронный замок. Красная лампочка мигала в глубине отверстия, казалось созданного специально для цилиндра из ее связки. Коломба вставила его в замок. Он щелкнул, лампочка загорелась зеленым, и она тут же приняла боевую стойку.
Ровно в десять утра, спустя шестнадцать часов после взрыва в Милане, она нажала на ручку локтем и толкнула дверь. Окутанная облаком голубого света, она на мгновение ослепла. Затем, когда в глазах прояснилось, она увидела освещенную светодиодной лампой куклу размером с человека, которой размахивала в воздухе чья-то невидимая рука.
Увидела, что кукла привязана к кровати за миллион долларов, беспрестанно меняющей форму. Кукла скручивалась, растягивалась, сгибалась, разгибалась и складывалась вдвое.
Увидела покрывающие куклу электроды, пустые мешочки капельниц, свисающие с костлявых рук.
Увидела интубационную трубку в горле.
А потом увидела, что это не кукла.
Это человек.
Данте.
Часть вторая. Пробуждения
Ранее
Со дня теракта IT-специалист всю неделю работал круглые сутки, спал по три-четыре часа и все еще не закончил.
Он отдает флеш-карту Ди Марко и начинает разбирать компьютер отверткой, чтобы извлечь жесткий диск и спалить его в микроволновке, так же как три найденных в квартире мобильных телефона. Фейерверк дыма и искр уничтожает внутреннюю память безвозвратно – куда надежнее, чем разбивать технику молотком.
Убрав флешку в карман, Ди Марко предоставляет завершать зачистку подчиненным и садится в причаленный к узкой венецианской улочке катер команды подводных операций. Не опуская нацеленных во все стороны автоматов, военные отдают ему честь.
Катер скользит по воде до порта Местре, где полковник и его сопровождающие пересаживаются в бронированный автомобиль, который отвозит их в казарму Маттер. Перед серыми воротами в штаб-квартиру спецслужб Ди Марко замечает на тротуаре курящего мужчину в ирландской кепке и рваном плаще. Он стучит водителя по плечу, чтобы тот остановился, выходит из машины и приближается к мужчине. Так и есть – это Сантини, бывший замначальника Центрального следственного управления, до пенсии задвинутый в римское мобильное подразделение.
– Что вам нужно? – спрашивает Ди Марко.
Сантини бросает сигарету и прячет руки в карманы.
– Вы знали? – потухшим голосом спрашивает он.
– Не понимаю, о чем вы.
– Я вооружен. – Сантини шевелит рукой, и под тканью плаща выпирает дуло пистолета.
– Вы слишком умны, чтобы застрелить меня при свидетелях.
Сантини выглядит взволнованным, но продолжает стоять на своем:
– Был бы умен, не явился бы сюда. Вы знали, что случится в «Мизерикордии», или нет?
– Нет, – с каменным лицом отвечает Ди Марко.
– Там была Каселли.
Полковник отступает на шаг, чтобы лучше видеть лицо Сантини, и погружается в раздумья. Почти можно слышать тиканье шестеренок в его голове.
– Не выдумывайте, – слегка растеряв спесь, произносит он через несколько секунд.
– Она в больнице, но выкарабкается. Зато Торре числится среди пропавших. – Сантини трясет. – Они не могли приехать в Венецию случайно. Они знали, что во Дворце спорта что-то произойдет. Как же вышло, что об этом не знали вы?
Ди Марко задумывается. Снова тикают шестеренки.
– Садитесь в машину, – наконец говорит он.
Сантини пошатывается от алкоголя и изумления:
– Зачем?
– Я расскажу вам то, что вам еще не известно. – Полковник кивает на ворота казармы. – Но только внутри.
– Хрена с два я туда пойду.
– Ваша подозрительность абсурдна. Я возглавляю отдел по борьбе с терроризмом государства, которое только что пережило самый страшный теракт послевоенного времени. Я вас не боюсь, а значит, и вы не должны бояться меня.
Это угроза, но Сантини заботит другое.
– Вы не возглавляете отдел по борьбе с терроризмом.
Ди Марко растягивает губы в тонкой улыбке:
– После случившегося все стало очень быстро меняться, Сантини. Будут канувшие, но будут и спасенные[19]. В какую категорию вы хотели бы попасть?
Глава первая
Санитары подняли Данте с кровати за миллион долларов и погрузили его в карету «скорой помощи» – чтобы машина подъехала к «Вилле „Покой“», пожарным пришлось взломать замок на главных воротах, поскольку в связке Коломбы нужного ключа не оказалось.
Под именем господина Каселли Данте осмотрела бригада из больницы в Римини, которой оставалось лишь гадать, что стряслось с этим беднягой. Поражало не столько его тяжелое физическое состояние, сколько хирургические имплантаты в его теле. В живот пациента рядом с пупком был вставлен обернутый грязной марлей клапан для парентерального питания, в руки – два венозных катетера, в трахею – трубка для искусственной вентиляции легких, а значит, кто-то, несомненно, начинал его лечить. Однако бросили его явно не недавно: все имплантаты окружала воспаленная некротическая ткань, а сам пациент был истощен и обезвожен. Грязный, окоченевший от холода, он источал запах экскрементов и разложения.
Одна из санитарок предположила, что он сбежал из какой-то другой больницы, а потом спрятался на «Вилле „Покой“». Как-то раз ее подруга – старшая медсестра недосчиталась пациентки. Нашли ее через шесть месяцев в местном бойлере, высохшую, будто мумия. Но у той был Альцгеймер, а согласно результатам томографии, мозг пациента с «Виллы „Покой“» был здоров и не имел признаков болезней и повреждений. Почему же тогда он так долго был прикован к постели?
– Не знаю, – ответила Коломба на прямой вопрос заведующего отделением.
Тот же ответ она давала почти на все вопросы, которые ей задавали.
– Вы в курсе, какие препараты ему давали, чтобы он не приходил в себя?
– Нет.
– Но чем он болен? Почему его интубировали?
Коломба в очередной раз покачала головой, и врач спросил себя, понимает ли его эта женщина. Взгляд ее лихорадочно блестящих зеленых глаз не отрывался от двери амбулатории.
– Мы должны снять имплантаты и очистить раны, – сказал он. – Нам потребуется согласие опекуна или родственника. Вы ведь его сестра, да?
Коломба не глядя подписала документы.
– Он поправится? – спросила она.
– Он очень ослаблен, госпожа. Не буду скрывать, что, учитывая состояние его организма, операция представляет определенный риск. – Врач нерешительно помолчал. – Не желаете поговорить с капелланом?
Коломба покачала головой:
– Он неверующий.
Через полчаса Данте вкатили в операционную. Коломба, стоявшая в коридоре, увидела, как его провозят мимо, и проводила каталку до лифта. Когда его металлические дверцы закрылись, в них отразились лица Альберти и Сантини.
– Срань господня, – сказал бывший шеф у нее за спиной. – Господи Исусе, у тебя и правда получилось!
Сработал эффект домино: пожарные с «Виллы „Покой“» сообщили о своей находке в полицию, полицейские связались с командованием, командование связалось с начальником полиции Римини, начальник полиции Римини позвонил начальнику римской полиции, а начальник римской полиции в свою очередь позвонил Сантини, который в тот момент, перебрав с обезболивающими, в прострации лежал на диване. Суть звонка сводилась к следующему: какого хрена «Венецианская Героиня» забыла в заброшенной клинике в Римини в компании умирающего? Она работает под прикрытием или окончательно сдурела? Как бы то ни было, это его проблема.
Сантини позвонил Альберти и собрал команду, молясь о том, чтобы сдохнуть по дороге, но, увидев Данте живым, возблагодарил Небо, что сразу же приехал. Усадив Коломбу в одно из кресел в зале ожидания, он осторожно забрал у нее двадцать второй калибр и еще один пистолет, который она хранила за поясом. Это была не ее обычная «беретта», а «Глок-17».
– Где ты ее взяла? – спросил Сантини, убирая пушку в карман плаща.
– Лупо, – откуда-то издалека пробормотала Коломба.
– Лупо?
– Это фельдфебель карабинеров в Портико, – вмешался Альберти, который, на время лишившись дара речи от потрясения, до сих пор молча наблюдал за ними.
– Даже знать не хочу, откуда тебе это известно, – ответил Сантини. – Каселли, что случилось? Как гребаные карабинеры связаны с Торре?
Коломба мало-помалу рассказала всю историю, в чем ей немало помогла граппа, принесенная Альберти из прибольничного кафе. Когда она дошла до Лупо, прикованного наручниками к кольцу в амбаре, Сантини выбежал из зала, чтобы сделать пару звонков.
Промерзшего до костей, без остановки матерящегося Лупо освободили двое подчиненных. Несмотря на сломанный нос и раздувшуюся левую половину лица, он отказался от госпитализации и остался наблюдать за извлечением останков Мартины. Чтобы не усложнять аутопсию, горные спасатели отпилили ветку, оставив ее обрубок в ране, и окоченевший труп повис на страховочной привязи лебедки.
Согласно распоряжениям похожего на хирурга былых времен судмедэксперта с поблескивающей от изморози бородой, тело сняли с лебедки и положили на складные носилки. Ветка, оставшаяся в кишках Мартины, послужила поршнем. Что-то заурчало, из ее живота вытянулись две огромные подрагивающие полупрозрачные губы, и на спасателей брызнула кровь – то была разорванная и вытолкнутая давлением воздуха брюшина. Судмедэксперт, доктор Тира, протер свои круглые очки шелковым платком. Подоспевшие санитары накрыли тело простыней.