Щурясь от утреннего солнца, Данте надел темные очки.
– Почему бы тебе не поехать с нами? – спросил он Барт. – Отпразднуем счастливое спасение. Я настоял состаренный «сулавеси» в бочонке виски. Со льдом будет просто восторг, хоть погода пока и не соответствует.
Барт улыбнулась:
– Обожаю его. С удовольствием бы выпила. Но я лучше прикорну и продолжу работу, если, конечно, после разминирования в клинике останутся хоть какие-то улики.
Данте перестал слушать после первой же ее фразы:
– Когда это ты пила «сулавеси»?
– Пару месяцев назад в «Старбаксе».
– Ты летала в Сиэтл? Знаю, что там его продают…
– Нет, их кофейню открыли в Милане.
Данте взглянул на Коломбу, как ребенок, обнаруживший, что пропустил бой новогодних курантов.
– Ты мне не говорила…
– Тебя только что чуть не взорвали, а ты капаешь мне на мозги «Старбаксом»? – фыркнула Коломба.
– Я путешественник во времени. Мир изменился, пока я спал. Может, у нас и «Пицца Хат» появилась?
– Не появилась. И домой мы не едем. У нас встреча с Томми, помнишь? Так что давай-ка вставай. – Она подала ему руку и помогла подняться.
– А как насчет «Seven-Eleven»?
Коломба сбила шляпу ему на нос:
– Заканчивай.
Сев в машину, Коломба сразу же уснула без задних ног, а проснувшись через полчаса, поняла, что чувствует себя еще более усталой. На щеке у нее отпечатался след от ремня безопасности. Сидящий на заднем сиденье Данте прощался с кем-то по телефону.
– С кем ты говорил? – спросила она.
– С Лупо. Рассказал ему про бомбу в Римини.
– Господи, да можешь ты хоть иногда держать рот на замке? – спросила она, снова закрывая глаза.
– Лупо – местный Большой Брат, и, если мне нужна информация, я должен дать ему что-то взамен.
– Что на этот раз?
– Лориса. Мы получили доказательство, что Лео им манипулировал, но почему и как мой брат выбрал именно его? В общем, я покопался в прошлом механика и нашел интересное совпадение. – Данте закурил, и Коломба опустила окно. – Я проверил, где его лечили после истории с преследованием: так вот, его отправляли туда же, где сейчас живет Томми. Пала сотрудничает с интернатом много лет. Значит, скорее всего, они с Лорисом встречались.
Коломба покачала головой:
– Люди Ди Марко проверяли доктора Палу. И потом, он живет в Сан-Лоренцо двадцать лет. Его, в отличие от Меласов, не катапультировал сюда Лео.
– Не забывай, что он терапевт Томми. Возможно, мой брат выбрал его не случайно. Лео работал на незнакомой территории, ему нужна была информация о жертвах.
– Слушай, я не так хорошо разбираюсь в людях, как ты, но после того, как меня надули и Лео, и Отец, я стала куда осторожнее. Пала чист.
– Может, он просто любитель поболтать в барах. Или мой брат установил жучок ему под стул. Согласись, что такое возможно.
Коломба кивнула и взглянула на часы на приборной панели.
– Мы успеем заскочить к нему перед встречей с Томми, – сказала она. – Включи сирену.
Альберти включил мигалку и разогнался гораздо сильнее, чем позволяли ограничения скорости.
Данте ухватился за ремень и закрыл глаза.
Сандро Пала лежал на боку и гляделся в зеркало на приоткрытой дверце шкафа. Несмотря на щадящий утренний свет, увиденным он остался совершенно не доволен.
– Я слишком толстый, – сказал он. – Это не только некрасиво, но и вредно для здоровья. Риск инфаркта, диабета и всевозможных видов рака.
– Так почему бы тебе не сесть на диету? – спросила Катерина, привалившись спиной к изголовью кровати.
Она тоже была раздета, но ее тело выглядело рельефным, будто она каждый день занималась на тренажерах, – ни грамма лишнего жира. Она погладила психиатра по волосам.
– Потому что я становлюсь нервным. Для моей профессии это неприемлемо. – Он посмотрел в зеркало на лицо прижавшейся к его щеке Катерины. – Кстати, у меня возникли этические сомнения.
– Насчет чего?
– Насчет тебя.
Катерина засмеялась и сзади обвила его талию ногами. Пала задрожал.
– Насчет меня? – шепотом повторила она.
– Я вдвое тебя старше, и ты моя подчиненная, – ответил Пала. Еще не снятый презерватив натянулся от новой эрекции. – Я воспользовался своим положением? Соблазнил тебя своей властной отцовской фигурой? – Он обхватил ее бедро. – Оказал на тебя давление?
– Успокойся. Если бы я дожидалась, пока ты соберешься с духом, так и состарилась бы в ожидании, – сказала Катерина.
Пала удивленно посмотрел на отражение ее лица – теперь в нем читалась суровость, которой он раньше не замечал, – и вдруг ощутил острую боль в ухе.
– Тсс, – сказала она, нажимая на поршень воткнутого в его ушную раковину шприца.
Пала оттолкнул ее и попытался встать с кровати, но быстрый инсулин уже начал действовать. Обычно диабетики вкалывают себе от двадцати до пятидесяти кубиков, а Катерина ввела психиатру больше тысячи. Инсулин разрушал сахар в его крови, форсируя запасание глюкозы печенью и костями. Катерина словно слила бензин из двигателя, чтобы наполнить запасную канистру. Без топлива организм Палы начал угасать: сначала он утратил зрение, затем чувство равновесия.
– Помоги, помоги мне, – пролепетал он.
В его черепе вспыхнула страшная боль, и слова превратились в крик. Мозг проголодался, но не находил пищи. В поисках подкормки он отчаянно фильтровал кровь и выбрасывал воду через поры. Пульс психиатра достиг двухсот ударов в минуту. Его вырвало. Мокрый от пота, он упал на пол и забился в судорогах.
Теряя сознание, он попытался ухватиться за комод. Выглаженные домработницей рубашки упали, накрыв его, будто саван. Но Пала этого уже не замечал: он впал в гипогликемическую кому, и судороги превратились в конвульсии. Глаза его закатились, он бился затылком и пятками о прикроватный коврик.
Все это время Катерина следила за ним взглядом, сидя в изножье кровати, но теперь наклонилась, чтобы прощупать ему пульс. Сердцебиение почти не ощущалось, кожа Палы похолодела, но он был еще жив. Надев латексные перчатки и туфли, она сняла с кровати постельное белье, подняла из собравшейся между ног психиатра лужи мочи презерватив и тщательно протерла все поверхности, к которым прикасалась: комод, дверь, изголовье кровати, за которое она с притворным наслаждением хваталась, пока на ней скакал Пала, и его тело – даже те части, к которым подчиненные обычно не прикасаются.
Катерина надела свой клетчатый костюм, опять взглянула на психиатра и отметила, что тот дышит быстро и неглубоко и долго не протянет. Вытерев с его ладоней кислый пот, она пошла за сумкой, которую в то утро оставила в прихожей.
Сумка была довольно тяжелой.
Когда они доехали до дома Палы, перед его дверью уже стояли Лупо и Бруно.
– Внутрь я не пойду, – сказал Данте.
– Ладно, успокойся. – Коломба грубовато помогла ему вылезти из машины. – Помни, что никто, кроме Лупо, не знает, кто ты такой, и постарайся не слишком бросаться в глаза. – Через мгновение она добавила: – Извини, беру свои слова назад, это бесполезно.
Она подошла к карабинерам, которые, на секунду перестав стучать в дверь, обернулись на нее.
– Здравствуйте, господа, – сказала Коломба. – Что случилось?
– Пока ничего. Если вы сядете в машину и уедете, то ничего и не случится, – сказал Лупо.
– Может, для разнообразия обойдемся без прелюдий? – предложила Коломба.
Лупо кивнул на Данте, который безуспешно пытался допрыгнуть до окон, цепляясь тростью за карниз.
– Ваш друг… Клузо… навел меня на кое-какие мысли. Я связался с родителями Мартины и узнал, что в детстве она сильно расшиблась, катаясь на коньках, после чего ее начали мучить кошмары. Пала был ее лечащим врачом.
– Вот так совпадение…
– Я хочу всего лишь немного с ним побеседовать и посмотреть на его реакцию. Пока у меня нет никаких воинственных намерений.
– Жаль только, что его нет дома.
– И трубку он не берет, – вмешался Бруно.
– КоКа, мы можем поручить, чтобы его телефон отследили? – спросил у нее за спиной Данте, отряхивая куртку от штукатурки.
– Только если хотим, чтобы его сцапал Д’Аморе, – сказала Коломба и подергала за дверную ручку, но дверь не подалась ни на миллиметр. – Дверь бронированная, пары пинков будет недостаточно. – Она повернулась к Данте. – Клузо, взгляни.
Данте наклонился, чтобы рассмотреть замок:
– Десяти минут хватит. Я ничего не сломаю. Сигнализации, похоже, нет, дорога безлюдная, да и от карабинеров все предпочитают держаться подальше. – Он поднял взгляд. – А это кое-что говорит о том, как к вам относятся люди.
– Я не могу на это пойти. Это превышение полномочий, – сказал Лупо.
– Тогда садитесь в вашу зеленую тачку и уезжайте, – сказала Коломба. – Потому что мне плевать.
Карабинеры переглянулись.
– Тебе решать, – пожал плечами Бруно. – Мне все равно скоро на пенсию.
Лупо вздохнул:
– Но если мы найдем какие-то улики против Палы, решать, что с ними делать, буду я.
– Когда – и если – найдем, тогда и поговорим. Клузо, поторапливайся.
Данте достал свой набор и поковырял в замке кортиком, пытаясь воспроизвести в уме его устройство. Цилиндровый механизм состоял из восьми телескопических штифтов. При попытке взлома классическим воровским методом – бампингом, основанным на ударах отмычкой, подбрасывающей штифты, пины в замке не дадут цилиндру провернуться. Необходимо было сдвигать штифты по одному, подыскивая нужную высоту разблокировки.
– Отстой, – проворчал Данте, роняя пепел с сигареты.
– А кто это вообще такой? – спросил Бруно.
– Инспектор Клузо из Главного управления национальной безопасности[33], – представился Данте с фальшивым акцентом а-ля Питер Селлерс и продолжил вставлять в замок все более тонкие шпильки.
– Сходи в машину за перчатками, пожалуйста, – попросил Лупо сослуживца, устав от этой клоунады.