– Еще кое-что, – сказала Джеймс, не отрывая взгляда от океана. – Если наше предположение верно, если Миранда Северсон уговорила Брэда Даггета убить ее мужа, он сделал это, надеясь в конце концов разбогатеть.
– Может, он влюбился в нее, Джеймс. Не будь циничной.
– Все равно. Это ничего не меняет. Я вот думаю, почему он убил Миранду уже через несколько дней после того, как застрелил ее мужа? Ведь он все это сделал ради нее. Без нее нет ни денег, ни секса.
– Да, странно. Но причин может быть несколько – он запаниковал, решил, что Миранда выдаст его полиции.
– В таком случае почему он не сбежал сразу, а решил сначала убить ее?
– Не знаю, – ответил я. – Может, он задумал все это сам. Влюбился в Миранду и решил, что после убийства ее мужа она прыгнет к нему в объятия. Когда план не сработал, он убил Миранду, чтобы она не досталась больше никому.
– Я думала об этом, – сказала Джеймс, – но в таком случае как он уговорил Миранду приехать сюда?
– Узнаем. Его скоро схватят. Максимум через сутки. А пока нужно завести дело. Хочу поговорить с этой Поли Гринер, алиби Брэда.
– Я тебе нужна?
– Ты всегда нужна мне, – ответил я. – Но, думаю, с Поли я справлюсь. Что-то мне подсказывает, как только она узнает, что Брэда видели в Бостоне, ее алиби рухнет.
– Хорошо. Позвони, если понадоблюсь. Полиция штата просила передать ей все, что у нас есть по убийству Теда Северсона.
Узнав адрес у шефа Айрленда, я поехал на север, к Кенневик-Бич, мимо бара «Кулис», где Брэд якобы провел с этой Поли вечер пятницы. С прибрежной дороги я свернул на Си-Мист-роуд, проехал примерно милю, дома стали меньше, лес гуще. Поли Гринер жила в конце улицы Йорк-Корт, упиравшейся в тупик, в небольшом одноэтажном доме с лужайкой, которую не косили все лето. Я проверил номер на почтовом ящике. Дом с опущенными жалюзи на всех окнах казался заброшенным.
Я прошел по заросшему дворику к парадней двери. Звонок эхом разнесся по дому, и почти сразу же светловолосая женщина с телефоном, который она сжимала между плечом и подбородком, распахнула дверь. Я достал свой значок.
– Джэн, мне пора, – сказала она в телефон. Она толкнула ногой дверцу с проволочной сеткой и жестом пригласила меня войти. – Да, да, я перезвоню. Мне пора, полиция приехала.
– В чем дело? – спросила она меня, после того как я вытер ноги на коврике у двери и вошел в неубранный, захламленный дом.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов о том, когда вы последний раз видели Брэда Даггета. Не возражаете?
– Конечно, – ответила она. Она все еще держала телефон в одной руке. В другой – незажженная сигарета. На ней был длинный розовый халат, распахнутый спереди так, что виднелась пышная грудь. Я старался смотреть ей в лицо. Она пригласила меня войти, подобрав полы халата рукой, в которой держала сигарету, затем провела меня в гостиную, где стояли диван и кресло с откидывающейся спинкой – явно из одного гарнитура. Кокер-спаниель на собачьей подстилке поднял на меня свои влажные глаза. Поли вышла на минуту, а я сел на обитое вельветом кресло. В доме пахло сигаретами и освежителем воздуха.
Когда Поли вернулась в гостиную, на ней все еще был халат, но она туго завязала его. Светлые волосы собрала в пучок, и, кажется, успела накраситься.
– Вам что-то принести? Кофе?
– Если вы собирались пить, то я с удовольствием. Если нет, то не надо.
Она принесла нам обоим кофе и, не спрашивая, добавила молоко и сахар в мою чашку. Дожидаясь, пока Поли покончит с этим, я нагнулся и почесал пса за ухом. Он был старый, его большие глаза застилала катаракта.
– Это Джек, – сказала она, протягивая мне кофе. Я сделал глоток, Поли уселась напротив меня на диване. Она положила ногу на ногу, и халат обнажил ее колени. Поли Гринер была женщиной, что называется, в теле, полный живот вырисовывался под халатом, но ноги у нее были соблазнительные – стройные, слегка загорелые. С ярко-голубым педикюром.
По дороге сюда я гадал, слышала ли она про тело, которое обнаружили в доме Северсонов, но теперь понял, что слышала. Я понял это сразу, как только она открыла дверь, разговаривая по телефону. Видимо, она все утро обсуждала это.
– Вы слышали? – спросил я. – О трупе, который обнаружили сегодня утром?
– Да, конечно. Об этом весь город говорит. Это действительно Миранда Северсон?
– Ее пока не опознали, но мы считаем, что это она. Но я хотел поговорить с вами о Брэде Даггете.
– Я не знаю, где он. Богом клянусь. Вчера вечером я все рассказала шефу полиции.
– Да, я знаю, – сказал я. – Я приехал не потому, что вы знаете, где он. Я приехал, чтобы попросить вас рассказать о вашей последней встрече. Шеф Айрленд сказал, что это было в прошлую пятницу.
– Точно.
– Не могли бы вы рассказать подробно? Знаю, полиция уже разговаривала с вами, но мне бы тоже хотелось знать.
Она рассказала, что они с Брэдом то встречались, то расставались еще со школы, и что оба бывали в «Кулис» и периодически спали вместе, и что последний раз это было в пятницу вечером.
– Гордиться нечем, конечно. Но иногда мне казалось, что нам суждено состариться вместе.
– Вы уверены, что это была пятница?
– Абсолютно уверена, – сказала она, наклонившись вперед и взяв со стола пачку «Marlboro» с ментолом. – Не возражаете, если я закурю? – спросила она.
– Нет, конечно.
– Хотите?
– Спасибо, – ответил я и наклонился, чтобы вытащить сигарету из пачки. Обычно я курил самокрутки, но решил, что не повредит наладить отношения с этой Поли Гринер. Она закурила первой, затем передала зажигалку мне. Давно не курил ментоловые сигареты и чуть не закашлялся после первой затяжки.
– Почему вы так уверены, что это была пятница? – спросил я.
– Это единственный день в неделе, когда я могу уйти с работы пораньше. По пятницам я дежурю с пяти утра до часа дня в доме престарелых. Потом я пошла в «Кулис» пообедать и там встретилась с Браггетом… то есть с Брэдом… мы выпили и поехали к нему.
– Вы договорились встретиться или это случайность?
– И то и другое. Мы виделись на той неделе, и он сказал, что будет в «Кулис» в пятницу. Спросил, смогу ли я освободиться пораньше с работы и выпить с ним, отпраздновать выходные.
– В этом было что-то необычное? Вы часто назначаете встречи?
Она выпустила струю голубого дыма через ноздри и стряхнула пепел с сигареты на край стеклянной пепельницы на журнальном столике.
– Вообще-то нечасто. Обычно мы ничего не планируем. Город у нас маленький, мы постоянно видимся то там то здесь.
– В тот день было еще что-то необычное? Может, Брэд вел себя странно?
– Честно говоря, да. Он заплатил за мой ужин и угостил меня пивом. Был очень заботлив. Такое часто бывало раньше, но не так неожиданно посреди дня. Я подумала, что это странно, но мне понравилось. Я подумала, может, ему стало одиноко после развода, и он решил завести подружку.
Я докурил сигарету и положил окурок в пепельницу.
– Поли, Брэда Даггета видели в Бостоне в пятницу вечером, примерно в шесть часов. Вы уверены, что рассказали мне все?
– Не понимаю. Я же была с ним.
Я сделал еще один глоток кофе, чтобы перебить вкус ментола.
– Давайте говорить начистоту, Поли. У Брэда проблемы. Он главный подозреваемый в двух преступлениях. Если вы солгали о том, что Брэд был с вами, то вы намеренно мешаете правосудию, и вас посадят в тюрьму. Даже не сомневайтесь.
Она прижала руку ко рту. В глазах мелькнул ужас – и удивление.
– Брэд убил кого-то?
– Вы были с ним в пятницу вечером?
– Да. Я была с ним, но я мало что помню. Кажется, я отключилась. – Ее голос срывался на крик. Кокер-спаниель Джек поднял голову, но остался на подстилке.
– Просто расскажите все, что помните. Если скажете правду, у вас все будет хорошо, ладно?
– Мы много выпили в баре. И еще добавили у него дома…
– Во сколько?
– Точно не помню. Может, в три. Я приехала в «Кулис» примерно в час дня, и мы провели там пару часов. Точно не знаю…
– Ничего страшного. В три так в три. Итак, вы оба пили? Что пили?
– В основном ликер, потом стали дурачиться. Мы набрались, конечно. У него даже не встало. Это я помню. Он предложил выспаться, а потом попробовать еще раз, и мы пошли спать.
– Во сколько вы проснулись?
– Поздно. Не знаю. Примерно в десять. Я еще посмотрела на часы и не сразу поняла, утро или вечер.
– А Брэд был с вами в постели?
– Нет, но он был в доме. Смотрел телевизор в гостиной. Он отвез меня к моей машине, которую я оставила у «Кулис», и я вернулась домой. Чувствовала себя ужасно.
– Спасибо, Поли. Вы мне очень помогли. И после этого вы не видели его и ничего не слышали о нем?
– Нет, конечно. Он правда убил их? Обоих? – Ее рука снова поднялась к лицу, и халат распахнулся. Она положила сигарету на пепельницу, не потушив ее, и та продолжала медленно тлеть.
– Это мы и пытаемся выяснить. Он когда-нибудь говорил с вами о Северсонах?
– Нет, никогда, но они с тем мужчиной были друзьями. Они бывали в «Кулис» вместе. Однажды я их там встретила.
– Они пили вместе?
– По крайней мере, однажды. Брэд представил меня. Это он строил тот большой дом на утесе, да? Они показались мне друзьями.
– А Миранда Северсон? Жена? Вы когда-нибудь видели ее в «Кулис»?
– Нет, никогда. Я даже не слышала о ней до прошлой недели. Господи, поверить не могу! – Она потянулась к сигарете, увидела, что от нее остался один фильтр, и потушила ее.
Я оставил свою визитку и сказал, чтобы она позвонила, как только что-нибудь вспомнит, затем вернулся к машине. Был почти полдень. Я собирался заехать в «Кулис» и поговорить с барменом – проверить, подтвердит ли он историю Поли, но теперь не видел в этом нужды. Она сказала правду. Брэд напоил ее, чтобы она отключилась у него дома, затем поехал в Бостон и убил Теда. Я позвонил Джеймс и рассказал ей, что мне удалось выяснить – алиби Брэда оказалось фальшивкой. Она не удивилась. Она была еще в штабквартире полиции штата, в Портленде. Я сказал, что заеду за ней через час или два. Как раз успею пообедать. Я поехал на юг, мимо дома Северсонов, вокруг которого до сих пор теснились казенные машины. Я завернул к гостинице «Кенневик-Инн»; кажется, именно там Тед и Миранда останавливались, когда приезжали в Мэн. Деревянная вывеска, рекламировавшая свободные места, раскачивалась на ветру. Помню, подумал, как только пресса разнюхает об этой истории, свободных мест здесь уже не останется.