– Ты, наверное, есть хочешь? – стараясь как-то отвлечь и успокоить подругу, спросила Нина. – Мы тебе твоих любимых котлеток нажарили. Антон, где…
– Не надо! – завизжала Ирина. – Нет! – Она отшатнулась к стене.
– Да нет тут ничего, – заговорил Антон. – Виноград, помидоры и огурцы. Тебе сейчас витамины нужны. И торт! – Он вытащил из сумки коробку с тортом и пакет с овощами. – Пакет заберите, – прошептал он тете Паше. Та схватила его и тут же вышла.
– Что происходит? – испуганно прошептала Нина.
– Держи! – Антон поднес пакет с овощами к тумбочке возле кровати. – Вот соль. И картошка в мундире есть. Как ты любила в деревне у наших стариков. И пюре… – Он начал выставлять банки. – Поешь.
– Нет, я не могу так. Почему он не убил меня? – Ирина, уткнувшись в подушку, зарыдала.
– Что с ней? – беспомощно спросила Нина. – Ира… – Она хотела погладить подругу по плечу.
– Не надо, – остановила ее тетя Паши. – Идите, у Андрея Васильевича все разузнаете.
В палату вошла медсестра со шприцем.
– В чем дело? – тихо спросил, выходя из палаты, Антон.
– Отец ее вам все скажет. Рита, – позвала медсестру тетя Паша, – проводи их до Андрея Васильевича.
– Укол делать надо, Ирина. – Сестра подошла к кровати.
– Тетя Паша, – прорыдала Ирина, – почему я не умерла?!
– Она даже с Машей говорить не стала, – нервно сказал Андрей Васильевич. – Все очень плохо.
– Господи, – вздохнула Нина, – неужели она действительно…
– Хоть ты-то чепуху не пори, – остановил ее муж. – Хорошо, мне бабка шепнула, а то бы достал котлеты и мясо. Фуу! – выдохнул он. – И что теперь делать-то?
– Никто не знает, – отозвался Андрей Васильевич. – А что Эдик говорит?
– Что у Ирки был роман с Соповым, – зло проговорил Антон. – Убил бы паскуду! И знаете, Андрей Васильевич, не просто так все это. Звонок тот вам домой… Я, конечно, утверждать не могу, но все здесь как-то странно. Зачем Гатову надо было это устраивать? Ведь Иринка наладит его, и все дела. Он как будто знал, что вертолет упадет. Это на первый взгляд полная чушь, но…
– Ну почему же чушь? – вздохнул Войцевский. – Я и сам уже не раз об этом думал. Ирина никогда не изменяла Эдику, не в пример ему. И вдруг эта сцена ревности около вертолета. Почему там вдруг появился Сопов? Насколько я знаю, он не собирался в эти края, его и пряником не выманишь из Питера, и вдруг он приехал в Медвежий Угол. Зачем? Я хочу поговорить с Эдуардом.
– Вам нельзя оставлять Ирину, – покачала головой Нина.
– Она только Павлину Андреевну и слушает, – вздохнул Андрей Васильевич. – А меня узнала, но говорить не хочет. Даже с Машей разговаривать не стала.
Москва
– Все хорошо и с мамой, и с дедушкой, – стараясь казаться веселой, сказала сидящая рядом с кроватью Елизаветы Антоновны Маша.
– Машенька, – вздохнула бабушка, – ты никогда не умела лгать. И сейчас у тебя это не получается. Что случилось?
Маша заплакала.
– Я не знаю, – всхлипнула она. – Мама не стала со мной говорить. А дедушка сказал, что мама в больнице. Он тоже там, но утверждает, что только для того, чтобы быть рядом с мамой. Я не знаю, почему мама не стала говорить со мной.
– Успокойся, Машенька. – Елизавета Антоновна погладила по волосам уткнувшуюся в край кровати внучку. – Мама сейчас приходит в себя после аварии. Ты же ее знаешь. Пока она не станет полностью здоровой, ничего не будет говорить. Она не любит, когда ее жалеют. Главное, что мы живы, поэтому все будет хорошо.
– Но почему она не захотела со мной хотя бы просто поздороваться? Я бы ни о чем ее не спрашивала. Просто услышала бы ее голос. А она не стала со мной говорить. Наверное, этот Эдуард Викторович…
– Перестань, Машенька. Эдуарда Гатова больше в твоей жизни не будет. Я не знаю, что там произошло, Андрей ничего не стал объяснять, но поняла одно, что…
– Дедушка тебе звонил? – перебила ее Маша.
– Да, он очень беспокоится о нас. Тебе не позвонил, потому что не хотел расстраивать. Как я поняла, у Иры дела неважные… Он пытался сказать, что все не так страшно. Если Андрей говорит, что что-то не так, значит, лучше его не расспрашивать. Но если бы было что-то серьезное, он не стал бы обманывать.
– Я поеду туда, – сказала Маша.
– А меня оставишь одну? С мамой там дедушка, а я, получается…
– Извини, бабуля! – Внучка поцеловала ее.
– Все будет хорошо, Машенька, – улыбнулась бабушка.
Санкт-Петербург
– Как что? – усмехнулся крепкий молодой мужчина. – Петьку просто использовали. И ты все это оставишь без последствий? Я бы на твоем месте…
– Давай каждый будет на своем, – спокойно проговорила молодая симпатичная блондинка. – Я сама разберусь, а в советах, тем более в твоих, не нуждаюсь.
– Вот как? – усмехнулся он. – Ну что ж, Диана, смотри сама. А раньше…
– Я имею в виду случай с Петром. Ты не все знаешь. Хотя я не понимаю, почему ты спрашиваешь, кто подставил Петра. Произошла авария, вертолет врезался в скалы камни и рухнул. Погибли люди. В живых остались трое, один из них опасный преступник. Говорят даже, что он людоед.
– Ну и кличка!
– Да нет, это не кличка, он действительно ел людей.
– Да чепуха это. Сейчас что, война, что ли?
– Его отец когда-то бежал из колонии и взял с собой молодого…
– Так было. Мне рассказывали о таком. Вот оно что. Этот беглый действительно людоед?
– А я тебе что говорю!
– Вот это хрен!
– Среди уцелевших была жена Гатова.
– Ирка? Ничего не пойму! Он же вроде хотел…
– Перехотел. А если точнее, Машка не согласилась на удочерение.
– Теперь, кажется, кое-что проясняется. Хотя все равно Эдик ни хрена не получит.
– Ошибаешься, получит. Дела они вели совместно, и в случае смерти Ирки он возглавит фирму. Конечно, это будет оспаривать Иркин отец. Но пока суд да дело, он может себе приличный куш урвать.
– И ты вполне можешь получить часть этого куша, – усмехнулся он. Диана задумалась.
– А ты не так глуп, Виталий, – помолчав, проговорила она. – Со стариками Войцевскими может случиться что угодно. Машка пока не имеет права ни на что претендовать, ей только семнадцать…
– Однако скорее всего с ней будут проблемы. Но это все решаемо. Так что сразу поставь Эдику условия: или все пополам, или ты его сдашь с потрохами.
– Вот как раз этого я сделать не могу. Потому что… – Диана помолчала. – Никаких условий ставить не надо. Он так и так будет моим, следовательно, и все, что он получит, – тоже. Но сначала это надо законно оформить, а уж потом с ним что-то случится. Обещаю тебе, что до свадьбы у меня с ним не дойдет…
– Как будто ты с ним ничего не имела раньше! Но я могу потерпеть некоторое время, если ты будешь со мной.
– Конечно. Главное, мы станем наконец богатыми. Ирку, я думаю, людоед слопает, а Эдика можно будет просто поставить перед выбором: или половина всего, что есть сейчас, наша, или очень многое может стать известным. Скажу тебе откровенно, он мне никогда особо не нравился. Просто пользовалась его деньгами, и ты, кстати, тоже, через меня.
– А на кой хрен ты звонила этой бабке?
– Думала, у нее сердце остановится. Дед тогда точно не выжил бы. И… – Диана вдруг грубо выругалась.
– Ну ты даешь стране угля! – захохотал Виталий.
– Ее нашли, – сказала Диана. – Она сейчас в больнице в Тикси. Ведь я только сегодня узнала об этом. Черт возьми, тогда ты прав, надо, как ты любишь говорить, доить Эдуарда. Как же я забыла, что Ирку нашли?…
– А мы с тобой губы раскатали. Ирка, значит, и людоеду не по вкусу пришлась. Вот шкура, ничто ее не берет. Два раза пытались ее убрать, но бесполезно. Эта сволочь даже людоеда убазарила. Да и хрен с ней! Надо Эдика доить. Тем более ты хахаля потеряла. А Петенька клюнул. Сколько ему пообещал Эдик?
– Сто тысяч. Деревянных, разумеется. Кстати, эти деньги получу я. На твою помощь надеяться можно?
– И ты еще спрашиваешь? Я за тебя любому башку снесу!
– И Лаврентию Давыдовичу?
– Да хорош тебе! Лавр – он и есть Лавр. Не зря его Берией кличут, у него все увязано и с ментами, и с мафией. Хотя Лавр и мент, и мафия. Правда, у него какие-то интересы в тех краях имеются. Но об этом лучше не говорить. То есть говорить можно, но чтоб Лавр об этом не знал.
– Да мне плевать и на Лавра, и на его дела. Просто я очень хотела заполучить Иркино дело.
– Узнала, что она уже в больнице, а пела о бабках, – усмехнулся он. – И почему ты вспомнила Лавра?
– Сейчас Ирку можно убрать, да и все это семейство тоже. А когда все будет принадлежать Гатову, я поживу с ним немного, а потом…
– И я должен принимать это? Он будет тебя трахать.
– А разве этого не было? Но ты принимал это совершенно спокойно. Потому что пользовался деньгами, которые я брала у Эдика. И что же вдруг изменилось?
– Мне надоело делить тебя с Эдиком. Ты жила с Соповым, была любовницей Гатова и моей. И мне это осточертело. Надо что-то решать. Ты со мой или…
– Или, – усмехнулась Диана.
– Решай! – Виталий вышел из комнаты.
– Я уже решила. Я хочу быть богатой, и в этом мне помочь может только Гатов.
Выселки
– Давай уедем, – вздохнула Наталья. – Боюсь я, ужасно боюсь, что он вот-вот войдет…
– Во-первых, сейчас дороги еще не расчищены, – сказал Григорий. – А во-вторых, нас просили остаться, ну вроде приманки. А в-третьих, – он понизил голос, – я лично не хочу уезжать. С этим делом надо кончать самим, иначе так и будем бояться. Думаешь, Ванька не узнает, что мы отсюда уехали, и здесь не появится? Ему в первую очередь нужна ты, твоя жизнь. Точнее, наши, – поспешно добавил он. – Нам лучше, если его кончат здесь. Ясно?
– Боюсь я его, он меня убьет. А если его тут убьют, Афанасий нас все равно прикончит.
– Не думаю. Афанасий внука хочет, и он его получит. А если нас убьют, то в первую очередь за него примутся. Не пойдет он на это сейчас. Попозже, конечно, он может кого-то прислать. Но к этому времени, я думаю, мы покончим с ним руками староверов. Сама понимаешь почему! – Григорий подмигнул Наталье.