– Товарищ капитан, – спросил сержант ВВ, – а почему название такое странное? Это где же черную куропатку увидели? Они же все…
– Это давно было, – перебил его коренастый якут. – Тут бандиты на золотой обоз напали, много народу перебили. Остались трое – казак-конвойный, старый якут-проводник и женщина. Избитые, их специально не убили, чтоб помучились, раздетые почти. И куда идти, не знают. Метель сильная началась. А тут вдруг видят – птица черная. И вроде как зовет их. Они за ней стали пробираться. И вывела их птица к людям, к оленеводам. А птицу все видели и сильно удивились – куропатка, только черная, в снегу ее заметно было. Больше не видели такой птицы, оттуда и название. – Он указал влево. – Вон там, у входа в распадок, и перебили охрану казачью. Там частенько золото ищут. – Он засмеялся. – Всякий приезжий, кто легенду эту услышит, начинает у камней золото искать.
– А ну-ка молчок, – насторожился капитан.
– Внимание, – послышался тихий голос из рации, – в распадок спускаются трое. Вооружены. Идут открыто. Останавливать не стали.
– Понятно. – Капитан снял варежку и показал три пальца. Четверо солдат почти бесшумно по двое разошлись в стороны. – Ты тут сиди, – приказал якуту капитан.
– Скоро к реке выйдем, – тихо проговорил Егор. – Тогда уже легче будет. Там наверняка постов нет, и вдоль берега запросто пройти можно, там что-то вроде каменного навеса. Конечно, если подтаяло чуток, придавит лед со снегом. Но зато не увидят.
– Замерли! – крикнули слева. – Руки в стороны и присели!
– Да хватит, командир, – выполняя команду, усмехнулся Рябой. – За одним зверем ходим. Егеря мы из Белки.
Из кустов справа ударила автоматная очередь. Пули пролетели над головами троих. Они рухнули на снег.
– Да ты что делаешь?! – заорал Рябой. – Мы…
– Денов! – раздался крик. – Есть приказ бить на поражение! Дернешься…
Иван дважды выстрелил на голос. Рябой и Латыш тоже начали стрелять. Одновременно ударили четыре автомата. Раненый Латыш закричал от боли. Иван, перекатившись, несколько раз выстрелил.
– Товарищ капитан! – раздался отчаянный крик.
Рябой, ухватив Латыша за шиворот, пытался оттащить его к кустам.
– Стоять! – Из зарослей, откуда вели стрельбу солдаты, хлопнул винтовочный выстрел.
Иван увидел падающего сверху человека.
– Это я, Ванька! – услышал он. – Долго я тут вас дожидался. – Из зарослей вышел якут.
– Твою мать! – изумился Иван. – Умка! А ты давно ментом стал?!
– Не время разговоры разводить. Вы двоих подстрелили, капитана я ножом сработал. Двоих оглушил. Прирежь их и возьми это. – Он протянул ему трехлинейку. – И его я тоже положил, в секрете он сидел. Дальше идите прямо, постов там нет. У Валунчика сверните влево и в камни, там переждите. А его упокоить нужно. – Он кивнул на Латыша.
– Да ты что мелешь? – процедил Рябой. – Он же…
Умка выстрелил из винтовки и попал Латышу между глаз.
– Гнида! – заорал Егор, вскидывая карабин. Он и Иван выстрелили одновременно. Пуля из карабина Денова попала Рябому в лоб. Умка рухнул на снег. Иван подскочил к нему.
– Так и надо, – простонал тот. – Добей солдатиков и уходи. Быстро! – Иван, выхватив нож, бросился в заросли. – Вот и я героем стал. Торопись, Ванька! – крикнул Умка. – И уходи оттуда, бесследно уходи. Я им направление укажу!
– А как я успею их ножом достать?!
– Отстегни рожки и сунь каждому в левую руку запасной! Менять начали, молодняк, растерялись, ты и успел!
– И все-таки лучше так, – отозвался Иван, и раздались два выстрела.
– Тоже верно, – морщась, кивнул Умка. – Уходи! – крикнул он. – Скоро тут поисковики будут.
Иван, опустив замет на лыжах, стал быстро уходить вдоль зарослей.
– Ну вот и свиделись, – промычал Умка. – Должок я тебе отдал, Иван. Идут милые. И не жаль командирам матерей ваших… Стой, зверюга! – через пару минут крикнул он и выстрелил в сторону, противоположную той, куда ушел Иван. Пуля попала в тонкий ствол молодой ели, деревце сломалось. Умка с силой ударил себя кулаком по ране и потерял сознание.
– Там выстрел! – донеслось с вершины сопки. – У Поливанова!
Через несколько минут в распадок с сопки спустились пятеро. Увидели три тела. Трое с автоматами на изготовку встали вокруг подошедших к Умке двоих.
– Ранен, – сказал один.
– Денов, – простонал якут, – туда пошел… – Приподняв руку, он хотел указать направление, но снова потерял сознание.
– Командир! – крикнул кто-то. – Пуля в деревце попала. Он ему вслед стрелял.
– Зимонов, Аркадьев, за мной, – сказал командир. – Тынов и Рубашкин здесь. Окажите раненым помощь и вызывайте вертолет. – Он побежал к надломленному пулей деревцу, двое бросились за ним.
– Если б не Белый медведь, хана мне, – бормотал быстро идущий Иван. – Егора с Сашкой жаль, конечно, но выбора не было. Я не для того ушел, чтоб взяли меня или убили. Это смогут потом сделать. Сначала я этой кукушке и ее хахалю головы отверну. – Ветер бросил ему в лицо снежную крошку с лапы стланика. – Поземка началась, – довольно пробормотал он, – сумею уйти. Бог на моей стороне покамест. Хотя не верю я ни в нового, ни в старого. Сколь их есть-то? Аллах, Будда какой-то… Тут вроде христиане, но одни староверы, а другие… – Он махнул рукой. – Но готов в кого угодно верить, только бы до Наткиного горла добраться и отцу спасибо сказать. Если б не его наука, пропал бы я в буран. Сейчас выйду. Так… – Он остановился. – Пора вправо и под козырек. Похоже, обвала бояться нечего.
– Да мы его потеряли! – закричал в переговорное устройство спецназовец. – Они успели положить пятерых и подранили проводника. Он завалил двоих и сам ранен. Тяжело ранен. Вертушка его забрала. Метель начинается. Похоже, погода на его стороне. К тому же его три поста пропустили. Фамилии егерей называют и вперед. А они тех егерей недалеко от долины Убитой Росомахи положили. Ножами работали. Хорошо, росомаха живая раскопала и воронье слетелось. Двое других устанавливаются. Проводник говорит, что у третьего клокастая рыжая борода. Видно, состригли и сумели чем-то приклеить. Умельцы таежные, мать их! В общем, Денов к Озерку рвется. Он в том направлении пошел. Мы его, тварину, на месте кончим! Как только на расстоянии выстрела будет – все, хана ему!
Якутск
– Пять человек, – процедил фээсбэшник, – и один ранен. Кто те двое? И как они мимо трех постов прошли?
– А в этом мы виноваты, – сказал Семен Аркадьевич, – приказали не останавливать егерей. А эти воспользовались такой безответственностью. Значит, у Денова есть помощники. Эти двое и неизвестно, сколько еще. Устроил все это Афанасий Денов, тот еще зверюга. Я с ним знаком. Надо слетать в Выселки и поговорить с Афанасием Семеновичем. Без его помощи Ваньке давно была бы крышка. А погода снова не балует. Денов взял оружие?
– Нет, – ответил фээсбэшник. – Он передатчик прихватил. Надеюсь, не сможет включить.
– А чего ему мочь, – усмехнулся Семен Аркадьевич, – передатчик стоит на общей связи. Оружие не взял, потому что автомат в руках не держал. Да и передатчик наверняка выбросит, зачем он ему нужен, у него свое чутье.
– А что с Войцевской, – спросил прокурор, – нашли?
Поселок Топь
– Ты смотри, Савелий, – тихо попросила Варвара, – уж не оставляй ее…
– Да что ты мелешь-то? – сердито перебил он. – На кой хрен я с ней пошел-то? Чтоб в сопках бросить? Конечно, особенного желания на Денова охотиться нет, но она деньги пообещала. Может, сумеем вылечить Мишутку.
– Помоги вам Бог! – Варя перекрестила садящихся на оленью упряжку Ирину и мужа.
– Ни разу так не ездила, – сказала Ирина. – Наверное, как-то надо…
– Просто держись, и все, – посоветовал Савелий. – Понравилась ты Варьке. А для чего Денова найти хочешь?
– Убить. Иначе я не знаю, как мне жить, просто не знаю. Как представлю, что я ела… – Не договорив, она вздрогнула. – Сейчас мне как-то полегче стало. А в больнице, как только засну, виделось одно и то же: он срезает с руки Петра кожу с мясом и дает мне. А я… – Ирина зажмурилась.
– Да не думаю я, что он тебя мясом этого Петра кормил. Конечно, непонятно, на кой хрен он вообще тебя волок, спасал то есть. Ему же надо было в Выселки пробраться. А он тебя зачем-то к гряде потащил. Да еще к метеорологам привел. Странно это. О тебе уже разговоры ходят, но мало кто верит, что он тебя мясом того мужика кормил. Хотя, если с другого края подойти, жива ты. Значит, что-то лопала. А ты вообще ничего не помнишь?
– Я в забытьи была. Помню, он тащил меня и матерился, если не мог места найти, где ветра нет. Как в тумане все было. Врачи говорят, я сильно ударилась головой, но обо что-то мягкое. И ногу немного повредила. Я помню, как в вертолете все закричали, пришла в себя на какое-то мгновение, меня кто-то тащит, а потом он лег на меня, и взрыв сзади раздался. Еще помню, что лежу на чем-то непонятном. Странное такое ощущение. Вроде как на диване, тепло. Воздух дымный и теплый. Потом ненадолго холод и снова тепло. И какую-то кашу я ем мясную. Вкус странный и запах. Я его хотела спросить, но…
– Давай пока не будем об этом, – остановил ее Савелий. – Тебе это больно, а мне и не нужно. Но если ты мыслишь, что Денов тебя успокоит, то заблуждаешься.
– Мне от него ничего не надо, я убью его. Не знаю, поможет ли мне это пережить, но…
– А хуже не станет? Человека убить в полном рассудке очень непросто. Даже куре башку отрубить и то не у всех хватает духу. А уж человека… Было у меня раз такое. Защищался я. Вроде правильно поступил и по закону, и по людской совести. Но хреновато было. На людях, понятное дело, героем ходил. А как вспомню последнего, – Савелий шумно выдохнул и тряхнул головой, – его глаза и голос плачущий: не надо, не убивай! Долго не мог в себя прийти. А ведь так было – или я их, или они меня. Трое на меня навалились. Ну, по запарке я одного ножом приколол, другому в горло тоже нож всадил. А третий вроде бежать хотел. Стрельнул в меня из обреза, не попал. Я схватил винтарь и за ним. Он упал, повернулся на спину, руки расставил и слезы на глазах. А глаза такие большие… – Не договорив, он закурил. – Так что не знаю, сможешь ты убить али нет.