– Значит, поохотились? – усмехнулся участковый. – Видок у вас, конечно, тот еще! – коснувшись фотографий убитых, хохотнул он. – Хорошо, меня туда не посылают. Демьяныч, наверное, злится, но уйти не могу, приказано постоянно быть на связи. Баба еще эта, сучка московская… И что за нее так волнуются? Отпустили, а теперь переживают. Может, думают, она их на Ваньку выведет? – Он рассмеялся.
– Весело живешь, – услышал он голос Михаила и, повернувшись, увидел обоих братьев.
– Я сказал Тишке, – быстро начал участковый, – что…
– А почему сразу сам не доложил? – подошел к нему Антон.
– Так я постоянно должен у рации быть. Домой и то не ходил уже почти…
– Если так, – перебил Михаил, – живи. Но не зли батю. Что о Денове слышно?
– На линии поисковиков ничего нового. Но я тут вышел на белочников, их пытались ограбить. Правда, они сумели бандитов взять. И еще о Денове говорили. Какая-то баба его ищет. А белочники оставили ее у реки Оленёк, у скал.
– Дальше, – потребовал Михаил.
– Значит, Денов там появится. Но за бабой этой обещали присмотреть охотники на волков. Они в том районе какую-то стаю добивали. А тут появились поисковики, волки и ушли. Поисковики вроде как и на них рассчитывают. Денов ведь шестерых уже угробил…
– Понятно, – кивнул Михаил. – В общем, слушай, Толик, узнаешь что-нибудь, сразу к нам пулей, понял?
– Да не могу я, вы лучше оставьте кого, хотя тоже нельзя, вдруг кто-то зайдет, а у меня посторонний. Сотовый, – сообразил он. – Как что узнаю, сразу вам позвоню.
– Годится, – согласился Михаил. – Только если, не дай Бог, не позвонишь – хана тебе сразу же!
Тикси
– Конечно, – кивнул врач.
– Нам нужен адрес его матери, – сказал мужчина средних лет.
– Сейчас вам его дадут. Я слышал о центрах, где такие операции делают бесплатно, но говорят, там очереди большущие. Значит…
– Адрес, пожалуйста, – перебил его мужчина.
– Вот! – Девушка в белом халате протянула листок.
– Бывает, врачи не знают адреса. А у вас, значит, под рукой. Спасибо и до свидания. – Мужчина вышел.
– Кто это, Илья Павлович? – удивленно спросила девушка.
– Из Москвы. Странно, почему интересуются именно этим?
– А почему он спросил адрес?
– Просто проверял, знаем ли мы, где его родители.
– Адрес верный, – сказал по телефону мужчина. – Везите ее сюда.
– Как ты там, Алик? – спросил женский голос. – Не нашел еще себе пассию?
– Работа на первом месте. Я остановился в гостинице «Северный полюс», но прием на удивление теплый, – рассмеялся он. – Сегодня сделаю и остальное. Надеюсь, там тоже проблем не будет.
– Она не звонила? – тихо спросил Андрей Васильевич.
– Нет, – ответила Нина. – Знаете я, конечно, понимаю, насколько это опасно, но Ирина, пожалуй, правильно решила. Ведь она все равно не сможет с этим жить. А если она узнает…
– Нина, – перебил ее Войцевский, – ну зачем вы так говорите? Если бы я не понял, что вы пытаетесь успокоить меня, перестал бы с вами разговаривать.
– Извините, Андрей Васильевич, но я просто не знаю, что сказать.
– Со мной все будет хорошо. Сейчас я не имею права болеть, а тем более умирать. Маша останется одна, Лиза в больнице, и если со мной что-то случится, она не выживет. А Маше всего семнадцать. Конечно, я уверен, что вы поможете ей, но у вас своя жизнь. Спасибо, что не оставили меня, помогли Ире, поддерживаете Машеньку. Спасибо. Когда я узнал, что она выжила, я боялся, – всхлипнул он, – очень боялся увидеть дочь. А когда увидел, то… – Андрей Васильевич заплакал.
– А ведь я предупреждал, что надо отправлять его в Якутск, – сказал начальник СИЗО. – Гатова били во всех камерах. Перевели его к мужикам, которые по мелочи попались. А оказалось, у одного дочь с маленьким сыном в том вертолете были. Придушил он Гатова. Вот так… – Подполковник повернулся к окну.
– Значит, на этом все и кончилось, – недовольно проговорил Калугин. – Воротникова убита, Гатов тоже. А ведь за ними кто-то стоял, потому что Воротникова где-то пряталась. Это факт. Где Камень? Сама она выйти на него не могла. Почему пытались убрать Пузырева и убили двух женщин? Гораздо легче было убрать Гатова. Но это вопросы уже не к нам. Прокуратура будет решать.
– А что там с Деновым? – спросил начальник СИЗО.
– Пока ничего существенного, – покачал головой Калугин. – И это крайне неприятно, поскольку, мы расписываемся в своей слабости. Можно винить погоду, но ссылаться на то, что Денов отлично знает тайгу, уже перебор. Хотя по большому счету все так, и погода позволяет ему скрываться. А за то, что привлекли к поиску местных, кое-кому очень не поздоровится. Умкин помог Денову и… – Не договорив, он выругался.
Медвежий Угол
– Все складывается как нельзя лучше, – довольно улыбаясь, сказал по телефону Цыган. – Гатов убит в камере папашкой, потерявшим дочь и внука при аварии вертолета. Так что…
– А Воротникова? – перебил его женский голос.
– Она покоится с миром. Правда, на похоронах не соблюдали святого правила – о покойниках или хорошо, или ничего, крыли ее на все лады. К сожалению, из наших планов ничего не вышло, но хорошо, что так обошлось. А как у тебя?
– Могло быть и лучше, – усмехнулась женщина. – Но чему бывать, того не миновать. Меха готовы?
– Отправлю первую партию через неделю.
– Блин, – проворчал Картечь, – никогда не мыслил, что такое может случиться. Два раза с обрезом брали, и ни хрена мне не сделали.
– Все-таки больше не таскай с собой артиллерию, – наливая в стаканы водку, посоветовал Пузырь, – а то ведь запросто можешь попасть. Менты хорошее быстро забывают.
– А чего менты? – усмехнулся Десантник. – Они его посадить должны были. Ну спас он нас, уложил бандитов, но ведь обрез – и изготовление, и хранение. Выходит, не все менты паскуды, вот и подфартило. Давайте, мужики, за фарт и врежем.
– Говорят, баба эта, которую Денов вывел к метеоточке, – сказал Картечь, – в сопки ушла его искать. Тут базар идет, что Денов ее кормил мясом ее хахаля. Во, блин, дела! И каково теперь бабе?…
– Да чепуха это! – уверенно проговорил Пузырь. – На кой хрен Ваньке свидетель нужен? А ты меньше базарь, не то…
– Хорош, мужики! – остановил его Десантник. – Давайте выпьем. А то глотка пересохла.
Поселок Топь
– Господи, – перекрестилась пожилая женщина, – никак беда в дом Быковых пришла. Отмаялся, видать, Мишка-то. – Она снова перекрестилась.
– Да ты, Авдотья, чего мелешь-то? – недовольно пробурчал старик. – Откуда ты взяла, что он помер? Если б помер, вертолет бы не прислали, чай, не миллионеры Савелий с Варькой, нефтью и газом не заправляют.
– Так Варька-то вона, – кивнула женщина на идущую к вертолету Варвару. Ее держал под руку молодой мужчина, с ними шла женщина в дубленке. – В горе вся и плачет. Значит, сынок ихний преставился. Сколь мучился махонький!..
– Знаешь, Авдотья, что я тебе скажу, – проворчал старик, – вы живете не как люди и даже креститесь по старинке. А за это боярыню Морозову к ответу еще в царское время привлекли. Может, Варька от счастья плачет. А забирают ее потому, что Мишутка на поправку пошел.
– Варвара! – крикнула женщина из собравшейся на околице толпы. – Куда ты и кто это?!
Варвара молча махнула рукой. Мужчина помог ей и женщине в дубленке подняться в вертолет. Вертолет начал подниматься.
– Помер Мишка! – заголосила Авдотья. – Мир ему на…
– Да не голоси, Авдотья, – усмехнулся крепкий мужчина лет сорока. – Варвара прибегла и сказала моей Маринке, что не будет ее с месяц, пусть за домом приглядит да протопить не забывает. Сына ихнего в больницу в Москву забрали. Операция будет. Это, видать, баба та, которую Савелий повел, похлопотала.
– Грехи замолить хочет, – усмехнулся плотный мужик в тулупе. – Все же своего…
От сильного удара в ухо он свалился на снег.
– Ты сначала думай, что говорить-то хочешь! – предупредил его бородач. – За это ведь и прибить можно, и закон ничего не сделает.
– Сам-то вон какое пузо наел! – закричала какая-то женщина. – И не смей полоскать чужую душу, коли своей нетути!
На плотного посыпались оскорбления и угрозы. Поднявшись, он что есть силы побежал к домам.
– Нажалуется он на тебя, Ленька, – сказал кто-то.
– Пусть, – равнодушно отмахнулся бородач, – нечего языком-то лязгать.
Берег реки Оленёк
– Не озябла? – спросил Савелий.
– Нет, – ответила Ирина. – Савелий, ты просил не говорить об этом, но ответь – ела я…
– Я тебе вот что скажу. Кто-то тебя успокаивает, говорит, что нет. Кто-то наоборот. Таких сволочей сейчас ой как много развелося. А ты ответ в себе ищи. Ты была в полузабытьи, почти ничего не помнишь. А вот что помнишь? Что ты ела?
– Это помню отрывками. Мясную кашу, кажется. Жидкая мясная масса. Запах отвратительный и вкус. Я не пробовала такого никогда. В себя полностью пришла в какой-то пещерке, там он варил куропаток. Ловил их, лунки делал…
– Это я знаю. Ну а удивительного не видела ничего?
– Нет. Хотя тогда для меня все было удивительно. Конечно, когда он сказал, что сбежал из лагеря, я испугалась. Потом он обмолвился, что с отцом дважды ел человечину. Я не поверила сначала, а потом вспомнила Петра мертвого и подумала, что он… – Не договорив, Ирина тяжело вздохнула. – Ой, я ошиблась, куропаток он ловил в заимке. Туда он меня тащил и кормил чем-то… Да, так и было. Он меня тащил до своей заимки.
– Понятно. Но главное, ты жива и должна благодарить Денова. Не думай об этом, а то запросто можешь головой тронуться…
– Ты же знаешь, я не могу видеть мяса, сразу вспоминаю мертвого Петра и чувствую тот вкус. Понимаешь?! – Она зарыдала.
– Да все я понимаю. Но ты на себя это нагрузила и тащишь. Может, и зря. Я давно понял простую истину: если ты твердо уверен в чем-то, то плевать на то, что говорят другие. Главное, ты жива и никому ничего не должна объяснять. Что остальные думают, это их дело. Ну а насчет мяса, то есть люди, которые его вообще никогда не пробовали и живут в полном здравии и удовольствии. Конечно, тварей много, кто-то может ткнуть в твою рану душевную. Но неужели о тебе никогда ничего лишнего не болтали? Ты самостоятельная баба, и…