– А что же ты раньше не сказал?
– Уверенности не было. А когда туда поднялся, все понял. Не сказал потому, что сейчас лучше не вмешиваться. Тогда не все погибнут… А я тебе уже говорил – мне Ирину тетка моя доверила. Сначала вроде из-за денег пошел, а потом думаю ни копейки не возьму. Ей правда нужна, пойми ты это, капитан. – Журин, сжав челюсти посмотрел на часы. – Ну сообщишь ты, и что дальше? Ваньке снова помешают, и он кончит всех или вертолет уронит на тот дом. А этой сучки, из-за которой вся бодяга и началась, в доме не будет, выведут ее. И сколько ты невинных душ загубишь? Ты хоть раз в жизни не ментом будь, а мужиком.
– У тебя выпить есть? – сев на рюкзак, спросил капитан.
– Нет. Когда твои брали, фляжку так и не вернули.
– Сейчас найдем. – Журин снова посмотрел на часы. – Снимай посты, – приказал он прапорщику, – пусть готовятся уходить.
– С чего вдруг? – удивился тот.
– Все потом узнаешь. Просто кончилась моя служба, – Журин усмехнулся. – Кто взял фляжку у охотника? – громко спросил он. – Три минуты, чтоб вернуть! – Он посмотрел на удивленного прапорщика. – Тебе этого знать пока не надо, потом решишь, правильно я поступил или нет.
– Вот фляжка, товарищ капитан! – Солдат поднес ему литровую флягу в чехле из волчьей шкуры. Капитан протянул ее Савелию.
– Наливай. И знаешь что? Если Денов всех вместе с вертолетом угробит, я тебя пристрелю, а уж потом и сам застрелюсь.
– Годится, – кивнул Савелий. Открыв фляжку, он налил до половины две эмалированные кружки.
– Лей полные, – усмехнулся капитан, – стреляться лучше пьяным.
– Так ты же меня обещал кончить, – доливая, сказал Савелий.
– О чем это вы? – подсел прапорщик. – Меня что, краем пускаете?
– Напросился, – пробурчал Журин.
Стойбище волкодавов
– Ура! Ура! – закричала выскочившая из яранги Ирина. Вскинув руки, она стала кружиться на снегу. Охотники, добродушно улыбаясь, смотрели на нее. Из яранги высунулся якут.
– Тронулась баба, – вздохнул он. – Подскочила, расцеловала и вон какие кренделя выписывает.
– Это москвичка, – кивнул на хохотавшую Ирину Данила.
– А-а-а, – протянул якут. – Тогда понятно. Тебя не целовала? – улыбнулся он.
– Чмокнула разок.
– Урааа! – кричала упавшая в снег Ирина.
Вертолет
– Вот и Выселки, – махнул рукой вперед Степанов. – И что дальше?
– Заходи справа вон на тот дом, – указал Иван, – с красной крышей. Видишь?
– Конечно, вижу, – вздохнул Степанов. – Мы его таранить будем? – испуганно спросил он.
– Медицина прилетела, – сказал старший сержант. – Вызывал кто, что ли?
– Без понятия, – ответил солдат со снайперской винтовкой.
– Что еще за дела? – Из дома вышел Лебедев. – Медики? – Он увидел красный крест на вертолете. – Видно, до больницы не дотягивают и сядут тут.
– Товарищ старший лейтенант! – крикнул кто-то. – Там не одна вертушка.
– Что-то многовато их в последнее время… К этой вертушке бегом! – скомандовал Лебедев. – Запроси, кто такие, – кивнул он связисту. – Не ответят – бьем. Гранатомет сюда!
– Что он делает? – выглядывая в окно, спросил снайпер сержанта.
– Сесть вроде хочет, – удивленно отозвался тот.
– Наверное, за нами, – сказал находившемуся в доме солдату Григорий, – Тонька прислала. Соскучилась по братику, – усмехнулся он.
– Надо вещи собрать, – засуетилась Наталья.
– Ничего не надо. Документы не забудь. Позже вернемся. Пошли! – Григорий шагнул к двери. Наталья поспешила за ним.
– Вот и все! – Открывая люк, Иван посмотрел на Аллу Сергеевну. – Если до Нагорного, то лету двадцать с небольшим минут. Пока, врачиха! – Повернувшись, он подмигнул Степанову. – Передай, что Войцевская у волкодавов.
Открыв люк, с карабином в правой и обрезом в левой руке он спрыгнул на крышу дома. Еще не коснувшись ногами крыши, выстрелил. Солдат в окне противоположного дома получил пулю в плечо. Ударил выстрел из обреза. Выскочивший из дома сержант закричал, пуля пробила ему ляжку, и упал на землю. Иван скатился с крыши, оттолкнулся ногами, выбил телом стекло и влетел в комнату. Солдат вскинул автомат. Иван достал его ногу стволом карабина. Падая, тот нажал на курок, пуля попала в потолок. Иван, передернув затвор карабина, выстрелил. Выбежавший на улицу Григорий рухнул вниз лицом. Денов, бросив карабин, передернул затвор обреза и выпрыгнул назад в разбитое окно, сбив с ног вскинувшую пистолет Наталью.
– Не надо! – взвизгнула она.
– Ты не имеешь права жить! – ухватив ее за горло, процедил Иван. Поднявшись, он заставил встать и ее.
– Отпусти ее, Денов! – крикнул кто-то сзади.
Встав за спиной Натальи, он приставил ствол карабина ей под подбородок.
– Там Иван! – вбежал в дом Толик. – Он…
– Господи! – Тамара Васильевна бросилась к двери. Афанасий Семенович поспешил за ней.
Второй армейский вертолет сел на расчищенной мальчишками хоккейной площадке. К нему бежали трое солдат.
– Отпусти ее, Денов! – кричал кто-то из медленно идущих метрах в пяти от пятившегося назад, держа рыдающую Наталью, Ивана.
– Вот что, – заявил Иван, – если кто-то приблизится – шлепну сразу. Мы давно с женушкой не гуляли, все некогда было, то на охоте, то в тюрьме сидел. И вот встретились. Нагуляемся вдоволь.
– Товарищ подполковник! – вытянулся перед Зиминым Лебедев. – Денов в поселке.
– Понял, – кивнул Зимин.
Семен Аркадьевич Савельев шел рядом с ним.
– Как же он умудрился, сволочь? – зло спросил подполковник.
– Этого я от Денова не ожидал, – сказал Семен Аркадьевич. – На редкость мудро. Но главное, он отпустил медиков. А жену он убьет.
– Что теперь делать? – спросил Лебедев.
– То же, что и сейчас, – ответил подполковник. – Что мы еще можем? Если только…
– Нет, – не дал договорить ему Савельев. – Этого делать нельзя, он убьет ее и себя. Но стрелять ни в коем случае нельзя, иначе виноваты в смерти Деновой будете вы, Лебедев. Хотя здесь сейчас есть кое-кто чином повыше, – кивнул он на Зимина. – Знаешь, Павел, – вздохнул Семен Аркадьевич, – вот из-за этого я и оставил службу. Помнишь, в Усть-Нере Лапа захватил двух женщин? Одной из заложниц была его жена. Он и шел за ее жизнью. Он убил ее и сам застрелился. Было много комиссий, разбирательств, внутреннего расследования, а я ушел сразу, потому что не хотел быть без вины виноватым. Денов пришел за жизнью жены, все это знают. А мы ничего не можем сделать. Убить его? Он успеет ее прикончить. И тот, кто отдаст приказ о выстреле, окажется виноват. И каково будет снайперу, когда он поймет, что из-за его выстрела погибла женщина? А Денов убьет ее. Но куда он ее тащит? Почему тянет время? Он не будет выдвигать никаких условий, потому что пришел, чтобы забрать ее жизнь и закончить свою. Но куда они идут?
– К реке, – ответил Лебедев.
– Значит, решил утопиться вместе с ней! Вот ситуация! – Савельев посмотрел на Зимина. – Главное, чтоб никто ничего не видел. – Повернувшись, он взглянул на вертолет.
– Не увидит, – вздохнул Зимин.
– Ваня! – раздался отчаянный женский крик. Солдаты с трудом удерживали рвущуюся к Ивану Тамару Васильевну.
– Мать, – вздохнул Лебедев.
– Неужели? – усмехнулся Савельев. – А вот и глава семейства…
Афанасий Семенович стоял метрах в трех от пытающейся прорваться к сыну жены.
– Батя! – заорал Иван. – Уведи мать! Уведи!
Афанасий Семенович шагнул вперед.
– Ваня! – закричала мать. – Сынок! Прости меня, сынок!
– Уберите мать или буду стрелять по всему, что движется! – крикнул Иван.
– Уведите ее! – приказал Зимин. Рыдающую женщину осторожно взяли за руки и усадили в «уазик». Машина уехала. Играя желваками, Афанасий Семенович стоял неподвижно, по его щекам текли слезы.
– Поздно плакать начал, ирод, – тихо проговорила какая-то женщина в толпе. – Он его таким вырастил.
– А ты чего же хотела-то?! – зло спросил один из мужиков. – Чтоб когда баба с другим трахается и ребенка больного бросает, ее по головке гладили, да еще и цветы дарили?
– На могилу цветы такой и то западло, – усмехнулся другой.
– Прости меня, Ванечка! – закричала Наталья. – Прости, милый мой! Я же люблю тебя!
– Заткнись или сейчас башку отрежу! – прошипел ей на ухо Иван.
– Денов! – Зимин сделал шаг вперед. – Чего ты хочешь? Скажи!
– Отдайте Лешку старикам! – крикнул Иван. – Матери! Батя, охотника из него делай, а не зверя! Прошу тебя, батя! Если отдадут, пусть мама воспитывает!
– Слово даю перед всеми! – громко отозвался Афанасий Семенович. – Прости, сын! – Опустив голову, он медленно пошел назад. Народ, расступившись перед ним, молчал.
– Хоть что-то полезное в этой ситуации, – пробормотал Савельев.
Иван, прикрываясь женой и держа ствол обреза у ее горла и лезвие ножа справа на шее, медленно начал спускаться к разбитому взрывом льду.
– Как по заказу сделали, – пробормотал Савельев. – Выясни, по чьей подсказке взорвали лед, – приказал он Лебедеву.
– Есть! – кивнул и побежал назад.
– Думаешь, не случайно? – тихо спросил Зимин.
– Выясним, – ответил Семен Аркадьевич.
– Помогите! – пытаясь вырваться, закричала Наталья. – Он утопит меня! Помогите!..
– Еще слово, и башку отрежу! – предупредил Иван. – Я же люблю тебя, Натка. Просто в ледяной купели смоем грех, и все.
– Не обманешь?
– Когда я тебя обманывал? – спросил он, пятясь к покрытой тонкой коркой льда большой полынье.
– Никогда. Ты правда не убьешь меня, Ванечка?
– Если б хотел, уже убил бы.
– Финита ля комедия, – кивнул Савельев. – Водолазов вызывать бесполезно, глубоко и течение быстрое. По весне всплывут где-то у Ручейников.
Иван, почувствовав, что вот-вот войдет в воду, остановился.
– Я никогда тебя не обманывал, – вздохнул он. – И не убью тебя, но ты утонешь.
Наталья изо всех сил пыталась вырваться. Иван дернулся назад и вместе с женой рухнул в воду. Их тела проломили тонкий лед, и оба почти сразу пошли ко дну. К полынье подбежали солдаты. Толпа молчала. Савельев повернулся и пошел к вертолету.