Разрешить все спорные вопросы до прихода Хелены Влади, как я планировала, не получилось: она явилась без опоздания. Для нее было приготовлено свое кресло, но в отличие от яркого, цвета фуксии, трона нашей королевы, ей досталось спокойное и строгое, цвета приглушенной морской волны. Они сидели напротив друг друга, а я, как зритель или скорее случайный прохожий у витрины, держала спину из последних сил немного в стороне от них.
Обе почти зеркально отражали позы друг друга: удобно устроились в креслах, опершись одной рукой на подлокотник, а вторую свободно свесив. Маргарет уточнила, не требуется ли что-нибудь принести, спросила разрешения записывать разговор на диктофон и камеру Билла, которая стояла в углу. Она уточнила, что ничто не будет обнародовано без согласования с участниками беседы.
Мое присутствие никак не комментировали, я словно не существовала, хоть самой себе казалась огромной и неуместной.
– Ну что ж, – Маргарет беззвучно хлопнула в ладоши с очаровательной улыбкой, – давайте начнем?
Влади коротко кивнула.
– Прежде всего расскажите немного о себе, – попросила ее хозяйка.
– Это зачем? – Влади моментально ощетинилась и стала еще больше похожа на соболя на охоте.
– Мне будет проще понять и выстроить логику персонажа. Конечно, я могу все придумать самостоятельно, но зачем это делать, если есть такой роскошный прототип.
Маргарет протянула обе руки в направлении Хелены, а я подумала, что точно видела тот же жест у Билла. Любопытно, кто из них позаимствовал его у другого. Не удивлюсь, если Маргарет утащила это вместе со всем остальным из жизни бывшего мужа.
Влади без энтузиазма приняла новость о необходимости откровенничать, но рассказала в обрывистых, как телеграммные строки, предложениях, что родилась в семье эмигрантов из Восточной Европы, в многодетной семье, где была единственной дочерью. Ее родственники уже несколько поколений служили в полиции, но она стала и первой женщиной, выбравшей этот путь, и единственной из всех, кто добился должности детектива. Видно было, что за свою жизнь миниатюрная Хелена не раз сталкивалась со стереотипами, но проступающие через рукава и штанины мышцы говорили о регулярных занятиях по накачиванию мускулов, а плотно сжатые губы – об эмоциональной толстокожести. Сложно было представить ее в романтических отношениях или, например, в свадебном платье. Тем не менее, чем дольше я смотрела на нее, тем более привлекательной она казалась. Возможно, то, что она говорила о себе, то, что она преодолела и чего добилась, заставляло меня видеть ее суровую внешность в более выгодном свете.
– Когда вы попали на первое место преступления Сердцееда, сразу было понятно, что это серийный убийца? – продолжила Маргарет после биографической справки, которая ее явно заинтересовала.
Хелена усмехнулась:
– Даже если на теле убитого найдут записку от убийцы со словами: “Этот первый, планирую еще десяток,” – все равно никто не имеет права сразу называть убийство одним из серии.
– Но вы так решили сразу? – допытывалась Маргарет с горящими глазами: ей очевидно хотелось, чтобы ее героиня обладала экстрасенсорными способностями, которые выделяли бы ее из ряда коллег.
Влади это не понравилось, она с секунду помолчала и процедила:
– Я следую правилам, как и другие полицейские. Если вам хочется увидеть во мне Грязного Гарри, то, боюсь, вы не по адресу.
Маргарет примирительно замахала руками, как бы говоря: “Кому нужен этот Гарри, ты лучшая”.
– Конечно-конечно! Но ведь вам сразу это дело показалось необычным? Не каждый же день на трупе сердечки вырезают! Или я ошибаюсь?
– Не каждый, – покорно согласилась Влади, – но это и не говорило о серии. В тот момент у нас был подозреваемый, мы не думали, что это выльется в череду убийств.
– Когда же это стало понятно?
Влади опять на секунду засомневалась, стоит ли ей быть откровенной.
– Для меня, конечно, на втором же убийстве. Но и сомнения оставались. Первое убийство сразу привлекло к себе внимание прессы: жертва была очень эффектной, красивой танцовщицей, погибла в праздник влюбленных, а с ее бойфренда долгое время не снимали подозрений.
– Могло ли это быть совпадением во втором случае? Думаю, тут уже было понятно, что действует один и тот же человек, – уверенно сказала Маргарет.
– Мог быть и подражатель, – пробормотала я чуть слышно, но достаточно громко, чтобы меня услышали.
И это, конечно, случилось: Маргарет открыла рот, чтобы что-то мне сказать, и, как мне показалось, ничего приятного я бы не услышала. Но Влади поддержала меня:
– Безусловно. Дело освещалось публично, поэтому могло вдохновить кого угодно. На втором убийстве я была почти уверена в серии, но на третьем убедилась в этом.
– Как часто Сердцеед совершал убийства?
– После первого у него был довольно длительный перерыв – прошло больше месяца. Фактически, как мы знаем это теперь, он и не мог совершать свои преступления, так как находился под пристальным вниманием полиции и журналистов. Но как только шумиха улеглась, улик против него достаточных не было, он решил испробовать себя уже и в диких условиях. Пока сложно сказать, убивал ли он до случая со своей бывшей девушкой или был ли убит кто-либо, чье тело не было обнаружено, до второго найденного трупа, но после Дня Валентина прошло больше месяца. А после этого он становился все смелее, убийства совершались чаще.
– Как вы думаете, что двигало убийцей?
– Думаю, здесь сработали два фактора. После убийства бывшей он почувствовал возбуждение. А опасность со стороны полицейских, которая последовала за этим, еще больше его распалила. Журналисты же довершили его портрет. Когда напряжение спало, он захотел почувствовать его снова. Потом еще и еще.
– Как он совершал свои преступления?
– Обычно ходил в соответствующие бары и клубы. Лесбийские клубы, если честно. Знакомился там со своими жертвами. Накачивал их, отвозил к ним домой и там уже закалывал.
Маргарет с сомнением нахмурилась.
– Как странно. Вы говорите, что он выбирал своих жертв среди лесбиянок, для этого ходил в специальные места. Но, насколько я знаю, не нашлось ни одного свидетеля, который бы подтвердил, что Сердцеед бывал в этих барах и тем более успешно знакомился там с девушками. Он привлекательный мужчина, но едва ли это имеет значение для лесбиянки. Как же ему удавалось их заманить?
– Да, нам это тоже показалось странным. Но его жертвами становились обычно девушки, которые были не против выпить бесплатно или провести ночь с любым партнером, в том числе за деньги. Там часто можно встретить и бисексуалок. Навязчивая идея соблазнить, пусть и за деньги, лесбиянку – довольно популярная мужская фантазия. А после приправленных нужной дозой напитков жертва уже была готова абсолютно на все.
– А не было ли сомнений в том, что арестовали именно нужного человека? Что тот свихнувшийся бедолага и есть Сердцеед?
Влади пару секунд сосредоточенно смотрела на Маргарет, но в итоге решила, что ей можно ответить.
– Прежде всего – он не сумасшедший. Да, на момент совершения первого убийства он был не в себе, потому что сделал это в не совсем вменяемом состоянии.
– Он был под действием наркотиков? – уточнила Маргарет, что-то помечая в крохотной черной кожаной книжечке.
– Нет, первое преступление было совершено в состоянии аффекта. Маньяки нередко начинают свой путь с кого-то из знакомых, и Сердцеед не стал исключением. Преступник убил бывшую девушку в День Святого Валентина. Она оставила его ради другого человека в праздник влюбленных, когда он собирался сделать ей предложение. И что было особенно тяжело принять ему – ради женщины. Именно поэтому в дальнейшем его жертвами становились привлекательные лесбиянки: он не знал новой подруги своей бывшей девушки и пытался отомстить им всем, особенно не выбирая.
– И вырезал сердечки из кожи?
– Все верно. Сердцеед всегда наносил несколько колотых ран в грудь, иногда в живот. Но всегда на участке тела вырезал нечто, похожее на сердечко. Здесь и отсылка к дате первого убийства, и попытка восстановить свое разбитое сердце, отбирая у тех, кто, как он считал, виноват в случившемся.
– Но он не вырезал у женщин сердца? – вмешалась я, захваченная этой историей.
Маргарет метнула на меня быстрый взгляд.
– Нет, этого не было. Вырезал из кожи небольшие трофеи, благодаря которым в конце концов и был обнаружен.
– То есть он их не ел? – уточнила я.
– Маделин, позволь мне провести интервью, пожалуйста, – слова Маргарет прошелестели, как движение сотен стрел в китайских фэнтезийных фильмах. – Все же это будет мой роман.
– Прости, конечно, – быстро извинилась я. – Но все же: что с сердцами?
Влади улыбнулась:
– Эти сердца всех волновали. Конечно, после второго убийства стало понятно, что дело может тянуть на серию, а момент с вырезанием с тела трофея просочился в прессу. Из-за того что факты много раз передавались из уст в уста, а может, и для большей сенсационности кто-то из журналистов написал, что убийца вырезает сердца, то есть буквально органы, для того чтобы их съесть. Так и появилось прозвище Сердцеед, хотя формально никто их не ел и даже не вырезал из тел.
– После первого убийства вы подозревали бойфренда жертвы, в итоге он и оказался Сердцеедом. Что заставило вас вернуться к нему после стольких убийств? Ведь ни с одной следующей жертвой он не был связан лично.
– Верно. Называйте это интуицией, озарением, но я настояла на обыске, когда заново прочла материалы дела с самого начала. Иногда следует обнулиться и как будто со старта пройти весь путь. То, что было в самом начале и казалось несущественным, внезапно может сыграть. То, что бывшая девушка бросила его ради другой, не акцентировалось с самого начала. Все решили, что девушка ушла к другому мужчине. Да и новые жертвы не были явными лесбиянками, скорее бисексуалками, поэтому ему и удавалось привлечь их внимание. Но эти факты все еще не утверждали, а только наводили подозрения. Мы ни в чем не могли быть уверены наверняка. А в жизни, в отличие от фильмов, нужно основательно подготовить почву для ареста, чтобы преступник не смог избежать наказания в суде. Я провела новый допрос подозреваемого, и некоторые его ответы позволили запросить ордер на обыск. Там мы и нашли необходимые улики.