– Как удачно, что с Дэвидом никогда не будет никаких проблем. Тебе можно только позавидовать, – продолжил я с жалким сарказмом.
– И тебе тоже. С таким, как Дэвид, человеком во главе компании, отличное будущее ждет не только все направления нашего бизнеса, но и тебя. Ведь ты все равно остаешься ее исполнительным директором. И это никто у тебя не отберет. Юристам нужно время, чтобы подготовить все бумаги, но когда все будет сделано, ты убедишься в том, что этот выбор – не мое наказание тебя, а мое проявление заботы о тебе.
– Заботы?
Чем более человечные слова он выбирал, тем более кощунственными они слышались мне. Казалось, что они горят или источают яд, просто выходя из его рта. Он отравлял все хорошее, создавая в моей памяти, в моем мозгу самые ранящие ассоциации, которые будут жить там всегда.
– Именно заботы. Любви, если хочешь. Если бы я мог оставаться на этом месте всю твою жизнь, я ничего бы не менял. Но я не тешу себя иллюзией бессмертия. И мне хотелось бы обеспечить твое будущее так же надежно, как оно обеспечено сейчас, когда решения принимаю я.
– Пока тебя не было, с компанией ничего не случилось.
– Конечно, ничего. В этом ты весь. Ты считаешь, что управлять чем-то на достойном уровне месяц – это то же самое, что делать это десятилетиями. Ты не видишь перспективы дальше ближайшего года, на который у тебя построен иллюзорный план. Пока ты работаешь как исполнитель, я создаю направления, в которых будет развиваться издательский бизнес в этой стране. Я решаю, что люди будут думать и как они будут это делать. Ты не понимаешь, что то, что ты стал профессиональным менеджером – это моя заслуга. Я научил тебя думать. Но для того чтобы стать великим бизнесменом, недостаточно только прочитать все книги по бизнесу, найти все готовые решения. Недостаточно получить лучшее образование, ни за какие деньги. Даже если ты продолжишь учиться до конца своей жизни, ты все равно не получишь того, что есть у него. И это не твоя вина, сын. Хотел бы я, чтобы ты взял эту искру, эти несколько процентов от меня. Но их нет. Я мог бы себя обманывать и убеждать себя, что ты такой же, как я, просто по праву родства, но это было бы величайшей глупостью. Если ты мой сын, ты поймешь, что я прав. Сейчас в тебе бурлят эмоции, но с холодной головой ты сможешь мыслить ясно. Возможно, Дэвид сможет тебе донести это доступнее, ведь вам работать вместе. Поэтому я не вижу смысла в этой беседе. Можно сотрясать воздух фактами, очевидными для меня, но все это останется пустым звуком, пока твои глаза налиты кровью.
– Я хочу убить тебя, – тихо произнес я, глядя ему в глаза.
– Ты хотел сказать, что хотел бы убить меня, но никогда этого не сделаешь. И в этом тоже вся твоя суть. Дэвид бы смог.
– А если бы кого-то здесь убили, кто бы это был? – продолжал свою игру Билл.
– Это все еще никому не интересно, – промурлыкала хозяйка.
– Не соглашусь с тобой, – быстро отверг ее попытку прекратить беседу режиссер.
Стоит признать, что разговор все же немного взбодрил всех нас, уже было начинающих засыпать после сытного ужина, поэтому как минимум наша с Джей Си и Агатой половина стола подхватила инициативу.
– Необычно было бы убить детектива, – предположила Агата.
– Хороший сюжетный твист, очень небанально, – кивнул Николас, моментально переключившись с непонятного мне конфликта с Маргарет на обсуждение нового сюжета.
– И кто тогда это будет? – спросил Джей Си.
– Здесь только один детектив, насколько я знаю, это Хелена, – Ямин снова указал на молчавшую все это время Влади.
– Формально – да. Но ведь и Мад, и Маргарет тоже могут себя ими назвать в каком-то смысле, они ведь постоянно распутывают дела.
Мы с хозяйкой отреагировали на это замечание Джей Си диаметрально противоположно: я стеснительно отказывалась от такого наименования, а она всего лишь благодушно приняло то, что ее поставили в один ряд с профессионалом. Мне хотелось посмотреть на Влади, годами добивающейся высокой должности в полиции и ожидающей такого громкого дела, как Сердцеед, когда кто-то, придумывая преступления, запросто встал с ней на одну ступень. У нее действительно чуть дрогнул уголок рта, но, скорее в снисходительной улыбке.
– Я все же имела в виду Хелену, – уточнила, как бы извиняясь, Агата.
– Тогда убийцей должна будешь стать ты! – Билл протянул обе руки в сторону нее.
– Почему это?
– Ну, если это будет классический детектив… – начал, деланно запинаясь, Билл, пока глаза его без стеснения смеялись. – то было бы логично, что убийца служил в доме… Ну… Вы понимаете… Клише, вот это все…
Мы понимали, но никто не решался сказать. Из всех нас только Агата здесь была ни гостем, ни хозяйкой. Хотя она и сидела с нами за одним столом, Билл указал ей на ее место.
– Намекаешь, что я дворецкий? – процедила она.
– Что ты! – он так искусственно удивился, что стыдно стало мне. – Я имел в виду классический для авторов детективов прием убийства своего следователя. Ты могла бы убить своего Пуаро, Агата.
Никто не попался на эту уловку, но и оскорбленная сторона не смогла или не захотела вывернуть этот разговор на открытый конфликт. Билл был человеком, умеющим создавать шедевры или скандалы, и шедевра на подходе не было.
– Зачем кому-то убивать детектива? – проговорила Влади так внезапно, что все моментально подхватили эту подачу.
– Всегда найдется повод кого-то убить, – откликнулась Маргарет. – По сути в этом и состоит моя работа: придумать мотив, возможность…
– И орудие убийства, – добавил Джей Си. – Для классического набора “Клуэдо”.
– Да, орудие убийства тоже важно, – продолжала, не обратив внимания на иронию Маргарет, – но в современных детективах это уже несколько вторично. На первое место выходит психология убийцы. А это дает возможность сделать убийцей практически любого персонажа.
– Считаешь, что убить может любой? – спросила ее Агата.
– Только в книгах, – ответила вместо Маргарет Влади. – Убить человека очень непросто, даже если делаешь это в качестве самозащиты или исполнения служебного долга. Многие уходят из полиции, потому что оказываются не в состоянии принять в качестве нормы убийство по необходимости. На остальных это чаще всего сказывается тоже не лучшим образом.
– То есть классический отец семейства, а по совместительству отважный полицейский – это всего лишь киноштамп? – уточнил Билл.
Влади уклонилась от ответа:
– Во всяком случае, я таких не знаю.
– Думаю, я бы хотела иметь опыт убийства, – продолжала тянуть на себя одеяло Маргарет, мечтательно глядя в потолок с улыбкой. – Представляете, как это можно было бы использовать в книгах? От одной мысли об этом перед глазами предстают самые невероятные перспективы.
– Самое невероятное здесь то, как легко ты об этом говоришь, – заметил Джей Си.
– Писательство учит тебя быть толстокожим, – пожала плечиком Маргарет.
– Не думаю, что такое пришло бы в голову Мад, – друг повернулся ко мне с невысказанным вопросом.
– Что? – я растерялась. – Нет, конечно, мне никогда не приходило в голову убить для новых впечатлений.
– А для чего приходило? – подхватил Билл.
– Что?
– По какому поводу вам хотелось убить человека? Вам, Мад, да и вообще каждому из вас. Мы можем здесь прикидываться цивилизованными людьми, но каждому хотя бы раз в жизни приходило в голову: если бы я избежал наказания, то непременно убил бы вот его… Так за что?
Чат с Маргарет Митчелл, 6 декабря 2023 года
Наверное, мне стоило это уточнить до ужина.
То, что ты ужинаешь вместе со всеми, ничего не меняет.
Ты не можешь вести себя так, как остальные гости.
Ты не можешь встревать в разговоры так, будто тебя кто-то об этом просил.
Или словно кто-то тебе это позволял.
Я очень благодарна тебе за все, что ты сделала и, надеюсь, еще сделаешь.
Но не будем путать наши личные отношения и твою работу.
Ты здесь на работе.
За которую ты получаешь деньги.
Хорошие деньги.
Тысячи девушек мечтали бы оказаться на твоем месте.
Но здесь находишься ты.
Я понимаю, что жизнь, которую ты наблюдаешь, может показаться тебе такой близкой, что до нее можно дотронуться рукой, стать ее частью, но это не так.
Не в твоем случае.
Все это я имею благодаря моему таланту и упорству.
И я не раздаю это даром по знакомству.
Тебе следовало бы научиться быть более благодарной и с радостью принимать положение вещей.
Я вижу, что ты читаешь мои сообщения.
Ты не можешь мне не отвечать.
Думаю, после этого вечера нам стоит пересмотреть наше дальнейшее сотрудничество.
Мне казалось, мы говорим на одном языке и взаимодействуем в одной парадигме отношений.
Мне неприятно признавать, что ты все это время принимала мое отношение к тебе как потребитель.
Учитывая все, что нас с тобой связывает.
Я надеялась на минимальное проявление благодарности и понимания.
Видимо, сейчас в твоих глазах я выгляжу, как мегера.
Любопытно, ты осознаешь, что ни один ассистент на свете не позволил бы вести себя подобным образом с работодателем.
Кажется, ты забыла, каково это – спать по четыре часа, чтобы бежать на одну из нескольких работ, не иметь возможности отложить денег на новую необходимую одежду, делить с кем-то кровать не по любви, а из безысходности. И не только свою кровать.
Посмотрим, как тебе понравится это теперь, когда тебе уже тридцать, а привычки твои изменились до неузнаваемости.
Молчишь.
Молчи.
Надеюсь, ты понимаешь, что все так или иначе будет так, как я хочу, или будет не с тобой, но все равно так, как я хочу.
Агата
Это понятно?
Это предельно понятно.
Билл с улыбкой осматривал окружающих.
– Ну же, не надо стесняться. Что ж, хорошо, я начну. Я хотя бы раз в жизни хотел убить человека успешнее меня в кино. А совсем честно – кучу таких людей.