Все за столом ухмыльнулись.
– У вас такого не было, да? Никакой конкуренции? Маделин, что скажете? Убили бы Пегги?
Я вздрогнула и тут же раздраженно сказала:
– Не приписывайте мне своих демонов, Билл. Мне с Маргарет делить нечего, у каждого свой путь.
Маргарет благодарно смотрела на Билла, ведь он предположил, что кто-то может завидовать ей, а не наоборот.
– Конечно-конечно, свой путь, да, – он примирительно поднял свой бокал навстречу моему. – Простите, совсем забываю, что я в кругу святых людей.
Остальные немного затаились, чтобы не привлечь внимание Билла с его предположениями к своей персоне.
– Ладно, – развязно продолжил он, – ладно, тут никто никому больше не завидует, никто не хочет чужого успеха. Только я, со мной все ясно. Но неужели никто никогда не хотел убить своего начальника. Влади, вас устраивает ваш? – он повернулся к Хелене.
Она равнодушно пожала плечами:
– Я его почти не вижу, мне не мешает.
– Черт, я привел плохой пример с начальником: почти ни у кого здесь его нет. Кроме тебя, Агата, верно? Прости, дорогая, но ты опять выходишь кандидатом в убийцы.
Агата смотрела на Билла с плохо скрываемым раздражением.
– А мне кажется, что любовь – более сильный мотив для убийства, чем ненависть, – вступила я, пока на другом конце стола не разразился скандал, которого один из нас очевидно искал.
– Когда любишь, не думаешь об убийстве. Оберегаешь того, кто тебе дорог, радуешь его. Какое убийство, Мад? – спросил Джей Си.
– Если вы счастливы в любви – да. Но если ваш любимый человек уходит к другому, это любого может свести с ума.
– На что ты намекаешь? – продолжал допытываться мой друг.
Поистине влюбленные люди зациклены только на своем чувстве.
– Я вспомнила о Сердцееде, – ответила я. – Хелена рассказала сегодня некоторые детали дела. Ведь именно это с ним и произошло: убив свою подругу из ревности, он уже не смог остановиться, вошел во вкус, так?
Влади кивнула:
– Именно так.
– Очевидно, что он был сумасшедшим и до того, – Николас высказал свое мнение бокалу перед ним. – Никто не сходит с ума в один момент. Как и идея убить не приходит внезапно и без предпосылок к человеку, который не убивал раньше. Если для вас убить легко или вы можете сделать это спонтанно – вы психопат и от вас всего можно ожидать. Но продумать убийство, запланировать его может человек разумный и вполне адекватный. И жить с этим дальше, вероятно, тоже сможет.
– Думаешь, сможет? – задумчиво спросила Маргарет.
Николас поднял на нее красные уставшие глаза:
– Если продумывал убийство, значит, готов к последствиям. Они могли его удивить, но не в той же мере, чем спонтанное действие.
– Я все еще считаю, что только страх последствий, наказания удерживает нас от насилия, – продолжал Билл. – Возможно, даже осуждение окружающих влияет на нас больше, чем та самая мораль, которую приписывают человечеству. Когда я вспоминаю свою мать, как она издевалась надо мной и сестрами, думаю, что мог бы убить ее, если бы об этом никто никогда не узнал.
– Собственную мать? – в шоке проговорила Агата.
– Вот видишь, я никого не убил, ничего не сделал, даже сказал, что подвергался насилию, но ты немедленно осудила меня, а не ее. Ничто в нашей цивилизации не может быть оправданием убийства. Но при этом столько всего может быть его поводом. Да и убийство родителей не осталось в далекой античности, оно имеет место и сегодня, но мы слышим об этом реже.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джей Си. – Кто-то из ваших знакомых втайне убил родителей и спокойно живет дальше?
Билл туманно закатил глаза:
– Может, да, может, нет. Я только говорю, что это возможно.
– Ты просто болтун, – раздраженно бросила Маргарет в стену.
– Людей убивают каждый день, находя для этого повод, – не обращая внимания, продолжил Билл, – и если человек успел оставить часть своей ДНК на этой планете, это еще не становится панацеей от чужой ненависти, в том числе – и от ненависти собственных детей. Например, вы наверняка слышали о том, как мужчина двадцать лет держал в подвале и насиловал собственную дочь. Если бы она убила его, вы бы тоже осуждали?
– Все это разговоры из области серой морали, – вступила Влади. – Можно думать что угодно, хотеть чего угодно, но то, что вы делаете, регулируется законом.
– А если все же вернемся к классике: несколько человек объединяются для убийства одного негодяя? – спросила Маргарет. – Приемлемо или нет? Они все неправы? Чем они отличаются от присяжных в суде, выносящих смертный приговор?
– Тем, что они не присяжные в суде, – парировала Влади. – Это называется самосуд, и он запрещен. Продуманное и спланированное убийство никогда не будет одобрено законом.
– Поэтому арестован Сердцеед? – произнесла Маргарет, как бы завершая за детектива фразу.
Влади с секунду буравила ее своим звериным взглядом, но ответила:
– Он арестован, потому что совершил убийство.
– Убийства, – исправила я.
– Я имею в виду преступление, количество тут уже не играет роли, – огрызнулась Хелена.
– Если Сердцеед убил из-за любви, значит, ты тоже мог бы стать убийцей в нашей компании, Билл, – вернула должок Агата.
– Что ты имеешь в виду? – брезгливо скривился режиссер.
– Ну как же? Ты любишь Маргарет, это все знают. Она тебя бросила, развелась с тобой, а теперь ты сидишь за одним столом с ее любовником, который мог бы быть твоим сыном.
– Агата… – Маргарет предостерегающе подняла в ее сторону руку, но скорее мягко, чем приказывая: ей явно нравилась сидеть между этими препирающимися весь вечер сторонами, казалось, ей не хватало только покорна.
Билл пару секунд рассматривал Агату, сидящую напротив, и наконец расплылся в улыбке:
– А ты не так проста, малышка.
Агата победно пригубила вина.
Пост в аккаунте @JC_paints_bar
23 февраля 2023 года
Новая книга Мад стала национальным бестселлером года. Мад, знаю, что ты любишь добавлять “одним из”, но какая к черту разница? Если вы еще не читали ее роман об убийствах на Хэллоуин, то мне вас искренне жаль. Прежде всего потому что ее новая книга выходит совсем скоро и все начнут обсуждать именно ее, а вы все, кто еще не успел ознакомиться с предыдущей, окажетесь в просто дурацком положении. Маделин Стоун – открытие в вашей читательской жизни. Вы точно ее не забудете. И у вас есть уникальный шанс встретить писательницу лично! В моем баре (локация отмечена под фото) уже через неделю вы сможете пообщаться с Маделин, задать ей вопросы, получить автограф. Даже если вы никогда не читали детективы, вам нужно почитать эти. Ведь Маделин пишет их, как никто другой. В крайнем случае – не откажите себе в удовольствии провести вечер в компании умной и красивой девушки, которую я счастлив назвать своим другом. Мад, Мэдди, ты лучшая. Спасибо за то, что ты есть.
Фото: интерьер бара Джей Си в приятном теплом полумраке.
– Совершить убийство так, чтобы при этом подозрение не пало на тебя, очень сложно, – заметила я. – В романах для этого чаще всего приходится переводить опасные нити на кого-то другого.
– В жизни тоже, – с каким-то странным артистизмом в голосе проговорила Маргарет.
Она словно собиралась продолжить свою фразу, но вместо этого стала крутить кольцо на пальце, будто оно занимало ее сейчас больше всего. Такие моменты ужасно меня в ней раздражали: показная загадочность, за которой, по моему мнению, скрывалось большое ничто. Как только Джей Си мог влюбиться в такую? Сжималось и сердце, и кулаки.
– Мы все знаем, что такое идеальное убийство, верно? – продолжала она так, будто на нее одну сейчас светил прожектор. – Нужно, чтобы обвинили кого-то другого, гарантированно. Чтобы на вас не было и тени подозрений. Лучшее убийство – раскрытое с неправильным обвиненным.
– В романе это не сработает, – поспорила я.
– Почему же? – встрял Билл.
– Если автор пишет детектив, в нем есть тот, кто расследует преступление, – пояснила я. – По законам жанра читатель ассоциирует себя с детективом, притом неважно, полицейский он, частный детектив или детектив поневоле. Читатель погружается в расследование вместе с ним, сопереживает ему, хочет помочь ему. И когда детектив раскрывает преступление, радуется этому. А вот если чуть позже автор сообщает читателю, что тот, за кем он все время наблюдал, жестоко ошибся, что настоящий преступник все еще на свободе и не будет наказан, и никто, кроме читателя, об этом никогда не узнает, – это подрывает доверие и к детективу, и к автору. Читатель чувствует себя обманутым и срывается на писателе, потому что, будем честны, он и виноват.
– Писатели часто заигрываются со своими персонажами, – поддержал Николас, – им кажется, что они могут делать с ними все, что угодно. Но на определенном этапе в дело вступают ожидания читателя. Он не хочет, чтобы Шерлок Холмс умирал, а Эркюль Пуаро становился убийцей. И если писатель совершает такую ошибку с персонажем, аудитория не замедлит ему об этом сообщить.
– То есть читатель даже в жанре детектива, в котором ценит тайну, предпочитает предсказуемость? – спросил Джей Си.
– Невероятно, но да, – кивнул Николас. – Детектив должен иметь несколько по-настоящему неожиданных поворотов, но в большинстве случаев читателю нравится чувствовать себя над тайной и быть довольным от того, что хотя бы часть секретов поддалась ему раньше, чем персонажам книги. И если этого не происходит, раздражается. Как и в случае, если разгадывает абсолютно все.
– Хрупкий баланс, – пробормотал Джей Си.
– Потому я этим и занимаюсь, – с высоты своей гениальности протянула Маргарет, – делать что-то простое было бы слишком скучно для меня.
– Но сейчас писать в этом жанре стало уже существенно проще, – спустил ее на землю Николас.
– Что вы имеете в виду? – мне тоже не очень понравилось обесценивание собственного труда.
– Сам жанр, – начал он, – претерпевает изменения. Если раньше детективные загадки можно было выпускать в журналах, а читатель с нетерпением ждал продолжения и даже отправлял свои версии в редакцию, решал головоломки в тексте и находил спрятанные специально для него смыслы, то сейчас слишком запутанное дело только отпугнет его. Разделить интригу на несколько частей? Не смешите, никто не станет ждать и суток. Даже для квестовых компьютерных игр в сети можно найти подробный путь прохождения, а ведь в этом вся соль подобных игр. В фильмах сюжет, чуть больше напоминающий настоящее полицейское расследование и теряющий в динамике, заставляет зрителя выбрать другую историю. Необходимость составлять логические цепочки длиннее двух звеньев утомляют его. Поэтому настоящие детективы – удовольствие для истинных эстетов, коих с каждым годом и даже днем становится все меньше. Поэтому если писатель хочет заработать быстрее и вернее, он выбирает психологиче