Билл поднял руки, сдаваясь.
– Опишите свой последний час, – Влади вновь повернулась ко мне.
– Я все время была в гостиной. Со мной рядом всегда кто-то был. Когда Джей Си ушел на кухню… Когда Джей Си сказал, что пойдет вам помогать, я решила, что и моя помощь будет не лишней. Тогда я встретила вас на кухне, а услышали Джей Си мы вместе.
– Было ли время, когда вы оставались с Джей Си только вдвоем? – спросила она.
Причина вопроса казалась очевидной, но скрывать мне было нечего:
– Да, когда вы ушли из гостиной.
Она удовлетворенно кивнула.
– Николас, где были вы в последний час?
Он словно ждал, когда очередь дойдет до него, и отрапортовал ответ:
– Вместе со всеми в гостиной, иногда я выходил покурить на улицу с кем-то или один.
– Один? – уточнила Влади.
– Да. Это не запрещено. И нет, я не убивал Маргарет.
– Билл? – повернулась к нему Хелена.
– Был с вами здесь, потом пошел на поиски шампанского в винных шкафах столовой, потом пришел сюда, конец.
– И?.. – детектив значительно посмотрела на него.
– И я не убивал свою бывшую жену. Что за безвкусица, – он брезгливо поморщился.
– Агата, где были вы?
– Сначала вместе со всеми здесь, несколько раз ходила на кухню…
– Но довольно быстро возвращалась, ты бы не успела ничего сделать за эту пару минут, – заметил Билл.
– Время для своего мнения будет позже, – Влади предостерегающе подняла ладонь.
– Мне нужно было кое-что подготовить для завтрашнего ужина, поэтому я навела порядок в столовой и в кухне.
– Вы видели там Билла?
– Что? – спросила Агата.
– Вы видели Билла в столовой, когда он был там?
Агата с секунду помолчала и безжизненно ответила:
– Нет, я не видела его в столовой.
– Вероятно, я в это время еще туда не пришел, – предположил Билл.
– Возможно, – Агата пожала плечами. – Вас я тоже на кухне не видела. А оттуда я сразу пошла в гостиную, вас там тоже не было, Хелена.
Все застыли на своих местах. Агата смотрела на Хелену без боязни, словно не пыталась ее обвинить, а только пробовала себя оправдать.
– Отличное замечание, Агата, ведь я вас там не видела тоже. Видимо, вы пробыли на кухне совсем недолго, ведь я завернула в туалет в холле всего на минуту, – Влади ухмыльнулась краем губ. – Мы знаем, что все гости находятся сейчас здесь, но, может, мы чего-то не знаем и кто-то еще находился в одной из комнат втайне от остальных. Что скажете, Агата? Есть здесь еще кто-нибудь?
– Я абсолютно уверена, что нет. Кейтеринг приехал и уехал довольно быстро, я видела, как все работники уходили по мосту, никто не мог остаться. Да и негде было: вы все были в своих комнатах, потом на первом этаже… Словом, нет, это чушь, здесь больше никого нет.
– Вы убили Маргарет?
Агату пробила короткая дрожь:
– Конечно, нет. Дичь какая.
– Что ж, даже беглый опрос показывает, что ни у кого нет абсолютного алиби, – подытожил Николас.
– Кроме Мад, – уточнил Джей Си.
Влади многозначительно покачала головой: она даже не пыталась скрыть, что подозревает нас с Джей Си в сговоре.
– Мне бы хотелось теперь поговорить с каждым из вас наедине, но, чтобы не возникало лишних разговоров или опасной ситуации для кого-либо из вас, попрошу оставаться друг у друга на виду, а именно здесь. В столовой, я думаю, будет достаточно уединенно. Джей Си, я прошу вас пройти со мной.
– А что насчет вас, Хелена? – раздался голос Билла.
– Что насчет меня? – она остановилась в дверях.
– Насчет ответов на ваши вопросы. Простите, но Билл прав, – подхватил Николас. – Если все под подозрением, то все.
– Вы забываетесь, – похолодела Влади. – Полицейский здесь я, и я задаю вопросы.
– Но не в качестве инспектора, следователя или как там у вас это называется, – наседал Билл. – Мы подыгрываем вам, идем вам навстречу, чтобы до приезда нужных людей была собрана необходимая информация. Но, дорогая мисс Марпл, к вам ведь тоже будут вопросы.
– И на них я отвечу моему коллеге, а не вам, – отрезала Влади.
– Хелена, – миролюбиво обратился к ней Джей Си. – Думаю, всем нам будет спокойнее, если вы тоже ответите на свои же вопросы всем нам сейчас.
Она на несколько секунд задержала на нем взгляд и кивнула.
– Как и все вы, я была здесь, после чего пошла на кухню, чтобы сделать коктейль, по пути завернув в туалет в холле. Никаких других передвижений.
– И?.. – добавил Билл, намекая на ее главный вопрос.
Влади закатила глаза и вышла из гостиной.
Дневник Николаса Ямина
15 августа 2022 года
Все становится на прежние рельсы. Хотя на самом деле все становится на новые. Теперь мне нужно заново создавать свое имя. Словно ничего не было, словно я только что пришел в компанию и сразу стал ее владельцем. С этой точки зрения меня не знают. Но теперь узнают.
Я не планирую стать новой версией отца, как и не собираюсь быть его полной противоположностью. Но, конечно, он невидимой тучей завис над всеми нами, будто никуда не делся.
Похоронная церемония была слишком помпезной на мой взгляд, но, кажется, иначе просто нельзя. Вся его жизнь вела к таким похоронам, на которых неблизких людей больше, чем близких. Были ли в его жизни действительно близкие люди? А в моей? Я всегда считал близким его, но, кажется, сильно заблуждался, а точнее – обманывал себя.
Интересно было наблюдать за тем, как люди начали на меня смотреть. В первые дни все метались между соболезнованиями и ужасом. Меня стали бояться. Я стал для них тем человеком, который способен на все. Интересно, об отце они думали так же? На похоронах же ситуация изменилась. Ее изменили журналисты. Ее изменили полицейские. Сознательно или нет, ее изменил я сам. Все эти дни мой образ демонизировали, как могли, а я ничего с этим не делал.
Можно было бы спрятаться в моей крепости одиночества, которой стал теперь наш семейный дом. Открывать только полиции. Скрывать свое лицо за темными очками и шляпой, как шпион из комедийного фильма. Но я не стал всего этого делать. Потому что и он не стал бы. Он вынес бы все достойно. И я вынесу.
Сейчас уже практически нет никаких сомнений в том, что это несчастный случай. И я себя убеждаю в этом каждый день. Говорю себе, что никак не мог на это повлиять, что это стечение обстоятельств, совпадение, карма в конце концов. Говорю себе, что я к этому не причастен. Я не виноват.
Но часть меня, большая часть, когда я остаюсь наедине с собой, заявляет, что я нечестен в попытках выставить себя невиновным по крайней мере в собственных глазах.
Эту пару недель я все время прокручивал в голове тот день и наш последний разговор. Для него он на самом деле стал последним. И сразу после него прогремел взрыв. Да уж, такое нельзя списать на совпадение, разве что в самом сказочном варианте развития событий. Обиженный отцом, лишенный наследства сын говорит с ним по телефону и с последним словом взрывает своего обидчика. Понятно, почему в интернете я сейчас выгляжу инфернально: насколько нужно быть жестоким и совершенно потерявшим голову от ненависти, чтобы топорно и прямолинейно, без малейшего намека на совесть совершить такое. Это пугает всех и одновременно заставляет всех это отрицать, потому что поверить в такую дерзость невозможно. И особенно такой дерзости не ожидают от меня.
Бедняга Николас, думали, пожалуй, все знакомые, за день до смерти отца. Даже Дэвид так думал, не сомневаюсь. Как же Николасу, наверное, обидно получить такое публичное унижение. Наверняка кто-то смеялся надо мной, может, даже не из-за плохого отношения ко мне, а из-за идиотизма и невозможности самой ситуации. Бедный слабак Николас, получивший удар по голове от отца в присутствии всех тех, кто собирался стать его подчиненными со дня на день. После той встречи они могли пинать меня или жалеть. Я и был жалок.
Но через день все изменилось, развернулось на сто восемьдесят градусов. Я стал отцеубийцей в глазах миллионов людей. Притом безбашенным убийцей, способным не только на безжалостное убийство, достаточно безумным, чтобы не скрывать это. Я стал чертовой Шэрон Стоун из “Основного инстинкта”.
Я играл, снова что-то играл, кроме того, что по-настоящему чувствовал. А чувствовал и проживал изо дня в день я этот последний разговор.
Он звонил мне несколько раз в тот день, но я не брал трубку. Все время находил себе оправдания: я на встрече, мне сейчас неудобно, я перезвоню. Но, конечно, это были отговорки. Я трусил, избегал его. Знал, что ничего он не сможет сказать такого, что изменит мое состояние. И в то же время в глубине души надеялся, что звонил он, чтобы сказать, что случившееся на собрании – странная и глупая, но шутка, что никакой Дэвид меня не заменит, что я его сын и он меня любит. Но здравый смысл – семейная наша черта – говорил, что я не идиот, и он тоже. Он все продумал, а такие шутки не в его стиле, не настолько он меня ненавидит, чтобы так издеваться. Поэтому пропускал его звонки. Это как получить емэйл после неудачных переговоров: где-то на задворках хрупкие остатки надежды пищат об успехе, но ты не хочешь открывать сообщение, потому что там железный и безусловный отказ.
Я ответил случайно: хотел отключить звук, но вместо этого нажал на ответ.
– Ты продолжаешь меня избегать? – начал он без приветствия.
Я успел выругаться про себя, но остальное скрывать мне не хотелось:
– Что тебе нужно?
– Мне нужно, чтобы ты вел себя, как мужчина. А не как обиженный мальчик, у которого отобрали игрушку, которую он считал своей.
– Действительно, странно, что я так считал. Никаких предпосылок ведь не было.
Он несколько секунд молчал, потому что ему хотелось сказать что-то в своей обычной манере, которая должна была вернуть меня в мое обычное пресмыкающееся состояние. Но ничто уже не могло быть более унизительным, чем то, что он уже сделал, поэтому я услышал только глубокий вздох.