– Думаю, в книжном бизнесе многие факторы играют роль, – уклончиво ответила я.
– Вы завидовали ей? – не сдавалась Хелена.
– Иногда, – признала я. – Порой казалось, что ей просто повезло. Конечно, в этом случае возникает обида, что этого не произошло с тобой.
– Везение – наиболее частый способ обесценить чей-то успех, вам так не кажется? – ковыряла она мою рану. – Ведь в этом случае Маргарет не заслужила свой успех, а стала только жертвой счастливых обстоятельств. Целых четыре раза ее премировали за лучшую книгу года. Не иначе как чудом.
Я содрогнулась при воспоминании об окровавленном призе на ее кровати рядом с телом.
– Иногда выбор победителя решается чьим-то одним голосом. И не всегда этот голос компетентен. Если претенденты достаточно хороши, можно и монетку подбросить.
Влади улыбнулась, потому что каждое мое слово только подтверждало ее предположение.
– Сейчас, когда Маргарет мертва, как думаете, ваши романы будут называть М-литературой, как это было с ее творчеством?
– Что? – возмутилась я. – Не думаю. Это же не переходящий приз. М-литература – это уже бренд и принадлежать он может только Маргарет.
– Даже теперь?
– Всегда.
Еще одна короткая отметка в ее блокноте.
– Вы заметили приз в комнате Маргарет, – напомнила она.
Я похолодела.
– Да, он был весь в крови. Все это выглядело ужасно.
– Как вы думаете, зачем его туда положили?
Я впала в ступор:
– Что вы имеете в виду? Наверное, убийца не знал, куда его спрятать после убийства и оставил там. Приз довольно большой, к тому же неправильной формы, его не положишь в карман.
– В отличие от ножа, – вставила Влади.
– Ну, да, ножа. Да и кучи других предметов.
– Но убийца спрятал и унес именно нож или другой предмет с широким острым длинным лезвием.
По моему лицу, наверное, все было понятно без слов, и Хелена с явным интересом его разглядывала.
– А как же приз, “Золотой карандаш”? – спросила я. – Разве не им было совершено убийство?
– Это могу сказать с абсолютной уверенностью даже я. Этот трофей не участвовал в убийстве.
– Может, убийца попробовал убить этим призом, но потом осознал, что нож будет удобнее? Поэтому на теле столько ран? – предположила я.
– Нет, все многочисленные раны были нанесены ножом. Его на месте преступления не оказалось. Вы случайно не знаете, куда он мог деться?
Я была совершенно сбита с толку:
– Конечно, не знаю. Я только что узнала, что убийство совершено каким-то ножом. Думала, это все Карандаш…
– Было бы символично, правда? – Влади словно наслаждалась этим разговором, который все больше вводил меня в замешательство.
– Это было бы очень жестоко. Нож – это тоже жестоко. Но если убили не призом, зачем его положили рядом? И почему он оказался в крови? Или, может, его не положили? Возможно, Маргарет спала с ним?
Влади улыбнулась одним уголком рта.
– Бредовая идея, – признала я, – но не могу представить повода обмазывать Карандаш в крови и укладывать рядом.
– Видимо, убийца хотел намекнуть на то, что убийство связано с литературной деятельностью жертвы, вам так не кажется?
– Кажется, это так. Но зачем, если сразу понятно, что убили ее чем-то другим? Довольно глупый поступок.
– Или поступок неопытного человека. А здесь, кажется, такие абсолютно все. Но сам окровавленный приз намекает в первую очередь на вас, Маделин.
Я смотрела на нее, потеряв дар речи.
– Кажется, Маргарет привезла этот карандаш нарочно, чтобы позлить вас. Не знаю, насколько это правда, но, думаю, ее ассистентка сможет нам это прояснить. Кто мог желать направить на вас подозрения, Маделин?
– Никто, – ответила я, не задумавшись ни на секунду. – Из присутствующих я была знакома только с Джей Си, он этого сделать не мог. Остальные, уверена, еще не успели проникнуться ко мне такой сильной антипатией.
Влади еще раз что-то отметила в блокноте.
– Вы абсолютно уверены, что ваш друг здесь ни при чем?
– Без сомнений.
– Даже учитывая все те неприятности, что причинила ему Маргарет?
– Он влюблен в нее, а не наоборот, – грустно сказала я. – Джей Си не из тех мужчин, что впадают в ярость, когда не получают желаемого. Он винил себя, а не ее.
– Кажется, сегодня он несколько изменил свое мнение на тему “кто прав и кто виноват в их разрыве”, – заметила Хелена.
Я пожала плечами: сложно было делать какие-то предположения с учетом всех свалившихся обстоятельств.
– Как бы то ни было, он пошел в ее комнату, соврав всем остальным, даже вам, о том, куда идет. У него были мотив и возможность, что вы об этом думаете?
Влади умела добиваться своего. Конечно, мысль об этом, хоть я и гнала ее от себя всеми возможными способами, крутилась в мозгу, как прилипчивая песня.
– Но где же тогда его нож? – тихо и почти безнадежно спросила я.
Влади заглянула в блокнот, словно там были ответы:
– Например, забрал с собой в кармане. Выбросил в окно. Спрятал где-то в комнате, своей или чужой.
– Было бы глупо прятать его: обыск сразу же это покажет. Как и отпечатки пальцев. Думаю, убийца не так глуп. Он отлично скрывает свои эмоции, думаю, достаточно продумал и преступление.
– Но вы убеждены, что это мужчина? – спросила Влади.
– Для меня “он” – это пол анонима. Я не задумывалась, кто бы это мог быть.
– Но если бы выбирали, то, откинув вас с другом, на кого бы вы посоветовали следствию обратить внимание?
– Я никогда не стала бы раздавать таких советов без веских оснований, – отрезала я.
– А что вы можете считать веским основанием?
– Прямые улики. Нестыковки в алиби. Явную ложь.
– Такая информация у вас есть?
– Пока ничего не приходит в голову.
– Даже явная ложь вашего друга? – снова кольнула меня детектив.
Я тяжело вздохнула: понятно было, что Влади – профессионал, но постоянные попытки вытрясти признание сводили на нет всякое желание быть лояльной к следствию.
– Что ему оставалось? Он хотел поговорить с ней, но знал, что мне это не понравится, потому и солгал.
– То есть вам бы не понравилось, если бы они просто поговорили? – немедленно подловила меня Влади. – Недавно вы говорили, что покровительствовали их паре, как ангел-хранитель. Почему же вдруг внезапно стали против их разговора?
Я закатила глаза: объяснять все перипетии наших с Джей Си отношений было бы слишком долго.
– Я знала, что такой разговор не сделает его счастливее, а вот несчастнее – очень даже может.
– Потому что Маргарет была жестокой стервой?
– Можно и так сказать.
– Как считаете, она заслуживала смерти?
Конечно, вопрос был с подвохом, но ответ на него для меня все равно оставался однозначным:
– Конечно, нет. Она не самый приятный мне человек, но это точно не повод для убийства.
Влади с секунду помолчала, разглядывая свой блокнот.
– Если говорить, о времени. С того момента, как Джей Си ушел из гостиной, и до момента, когда он вас позвал, сколько примерно времени прошло?
– Не очень много, я почти сразу пошла за ним.
– Зачем?
– Помочь вам на кухне.
– Но до этого вы не торопились мне помогать.
– Обстановка в гостиной была другая. Мне показалось, что на кухне будет уютнее.
– С вами кто-то конфликтовал?
– Скорее уж наоборот. Со мной кто-то флиртовал, а мне это не очень нравится.
– Кто же?
Я поморщилась:
– Да это неважно совсем. И вообще, может, мне показалось. Все нетрезвы, я думаю, это не имеет особого значения. Важно, что я вышла почти сразу после того, как Джей Си ушел.
– И сразу пошли на кухню?
– Да, и встретила там вас. Ну, вы помните. Пригубила коктейль, – что-то на заднем плане подсознания кольнуло меня, но я не поняла, что именно, – и потом мы обе услышали Джей Си.
– Даже если вы вышли практически сразу после Джей Си, а он прямой наводкой направился наверх, времени у него было достаточно.
Я нахмурилась: время действительно было.
– Нужно быть полным психопатом, чтобы зарезать свою бывшую и тут же позвать подругу. Да еще успеть где-то спрятать нож, – сердито, но не очень уверенно ответила я.
Влади не прокомментировала это, но оставила в блокноте короткую отметку. Я тихонько завидовала ей, потому что мне не терпелось самой набрасывать в блокноте цепь событий, которая грозила вот-вот рассыпаться прямо в мозгу.
– Что-то в комнате Маргарет показалось вам необычным?
Я посмотрела на нее с выражением лица “а как сами-то думаете”.
– Помимо тела, разумеется, – терпеливо добавила она.
Я задумалась:
– Конечно, Золотой карандаш привлек внимание. Но в остальном… Нет, боюсь, ничего не бросилось в глаза. Она лежала… так спокойно, если так можно выразиться. Как будто не сопротивлялась, когда на нее напали. Лежала в идеальной позе на правой стороне кровати. Мне это показалось странным: она лежала, как манекен, как кукла.
– Почему вам пришло это в голову? Это сравнение?
– Мне казалось, люди так не спят. Не принимают такую спокойную позу, как будто их и во сне могут прийти фотографировать.
– Думаете, Маргарет могла кого-то ждать в своей спальне, поэтому легла именно так?
Эта мысль не приходила мне в голову, но оставленное на кровати место для второго человека делало это предположение вполне состоятельным.
– Даже если и ждала, не представляю кого.
– Джей Си?
Я снова поморщилась:
– Не думаю. Ну или у них уж совсем странные брачные игры. Это не похоже на Джей Си.
– Длительные отношения с популярной девушкой тоже не были на него похожи, насколько я понимаю, – резонно заметила Влади. – Может, люди меняются.
Я удрученно думала о том, что она права и Джей Си на самом деле изменился после встречи с Маргарет, но не хотела признавать это вслух.
– Вы не заметили чего-то подозрительного сегодня? – продолжила она, поняв, что направлять мои подозрения на Джей Си – занятие неблагодарное. – Какие-нибудь необычные слова? Странные взгляды? Необычные реакции?