В комнате повисла тишина, прерываемая шумом волн.
– Маленькая бездарная графоманка, – прошипела Влади, собираясь подскочить со своего места.
В холле послышался звук открывающейся двери и шаги нескольких пар ног.
– Детектив Влади, мы на месте! – услышали мы официальный голос.
– Черт возьми, это будет отличный фильм, – ошарашенно произнес Билл.
Пост в аккаунте @JC_paints_bar
30 декабря 2023 года
Какое странное чувство: будто шагнул в какое-то Зазеркалье, пожил там, пообщался с местными жителями, стал участником их жизни, но не сделал их жизнь своей. И снова вернулся в свой мир, чтобы начать ценить его по-новому. Я любил его и раньше, но не понимал, как сильно и как много он значит для меня.
Маргарет дала мне гораздо больше, чем казалось. Мой эгоизм не давал мне ее отпустить, хотя я никогда и не чувствовал того, в чем себя убедил, и не осознавал того, что занимало все мое сознание долгие годы.
Это сумбурное, но счастливое прощание с этим аккаунтом, со всеми аккаунтами. С Зазеркальем и его королевой.
Фото: табличка “Закрыто” на стеклянной двери бара.
ИНТ. СТУДИЯ БИЛЛА ДЕНЬ
Интерьер тот же, что и в начале фильма. Билл сидит на ярком диване в луче света из окна, ноги расставлены, локти опираются на колени, пальцы скрещены в замок. Одет в джинсы и джемпер.
ИНТЕРВЬЮЕР
(здесь и далее – за кадром)
Когда вы начинали этот фильм, думали, чем это может закончиться?
БИЛЛ
Конечно, нет. Я никогда не желал смерти Маргарет.
ИНТЕРВЬЮЕР
Но вы злились на нее, даже несмотря на прошедшие годы.
БИЛЛ
Маргарет причинила мне боль, я злился на нее, это правда. Но никто не заслуживает того, что с ней случилось.
ИНТЕРВЬЮЕР
Из-за того, что произошло, этот фильм получит новое прочтение? Или у вас еще осталось желание, как вы сказали, показать Маргарет изнутри?
БИЛЛ
Что вы имеете в виду?
ИНТЕРВЬЮЕР
Вам все еще хочется, чтобы это была история, обличающая Маргарет, показывающая ее секреты, ее истинное я?
БИЛЛ
Было бы странно, если бы я сейчас вдруг переобулся и начал говорить о том, каким прекрасным человеком она была. Но факт в том, что она на самом деле была удивительным человеком. Когда кого-то любишь, когда кто-то становится настолько важным для тебя, что ты не можешь себе представить жизнь без этого человека, ты наделяешь его самыми лучшими качествами или видишь в нем только хорошее. И в этом тоже наш эгоизм. Мы не можем допустить даже в своем собственном сознании, что полюбили человека не очень хорошего или просто обычного. Человека с недостатками. Или мы видим недостатки, но они кажутся милыми или достоинства их перекрывают, бьют, как козырные карты. А любимый человек остается собой, вне зависимости от того, любим мы его или нет. Он может немного поиграть для нас кого-то другого, надеть комфортную нам – не ему! – социальную маску. Но он все равно останется собой. Я полюбил в Маргарет талант, красоту, ум, обаяние. Полюбил то, что, как мне казалось, она полюбила меня и видела во мне тоже только хорошее или принимала все остальное. А потом у нее это прошло. Или этого никогда и не было. И когда она ушла, мне удобнее было думать, что она никогда и не обладала теми качествами, которыми я ее наделил. Черт!
Билл достает сигарету и закуривает. Медленно выдыхает дым и несколько секунд смотрит на него.
БИЛЛ
Когда человек испытывает боль, он винит себя или других. Других винить проще, удобнее. Конечно, я винил Маргарет. Она перестала соответствовать моему идеальному представлению о ней. Хотя, безусловно, она все еще оставалась собой. Эта злость была ответом моего эгоизма на ее эгоизм. Она посмела любить себя больше, чем меня, а я решил, что она никогда меня не любила. Немного пожевала меня и выплюнула. Мне не хотелось это принимать, да и кому хотелось бы. Я продолжал держать ее в поле зрения, поддерживать будто бы приятельские отношения, хотя на самом деле только ждал возможности уколоть ее так же сильно, как она меня.
ИНТЕРВЬЮЕР
Вы когда-нибудь желали ей смерти?
Билл брезгливо морщится.
БИЛЛ
Никогда. Смерть – такое глупое, примитивное средство. Убить кого-то – отчасти это даже подарок тому, кто досадил тебе. Маргарет разбила мне сердце, но мне не хотелось взамен вырвать ее. Если бы я мог найти того, кто сможет заставить ее мучиться морально так, как я из-за нее, это было бы самым нужным мне партнерством. Я даже думал, что этот малый Джей Си сможет быть таким партнером, но Маргарет оказалась сильнее и сработала на опережение: я даже не успел с ним познакомиться, пока они были вместе.
ИНТЕРВЬЮЕР
Вы все еще злитесь на нее?
БИЛЛ
Было бы очень глупо, верно? Конечно, я не злюсь на Маргарет за то, что она перестала соответствовать моим ожиданиям. Я злюсь только на то, что уже ничего нельзя исправить. Мне бы хотелось, чтобы мы отпустили все обиды и стали настоящими друзьями, ведь у нас все для этого было.
ИНТЕРВЬЮЕР
Но этот фильм все равно покажет Маргарет без прикрас?
БИЛЛ
Да. Потому что в этом и была вся Маргарет. Она и сама хотела бы, чтобы все осталось настоящим, честным. Ей приходилось столько всего играть, так часто соответствовать, что было бы здорово показать ее настоящую. Даже всего за несколько часов до смерти она оставалась звездой. Она была вселенной, которая притягивала разных людей. Талантливых, страстных, опасных и в итоге – жестоких. В конце концов мы остаемся в вечности теми, кем нас запомнят. И я сделаю так, что ее запомнят женщиной, которая могла свести с ума.
Дневник Николаса Ямина
2 января 2024 года
Почти месяц прошел, но все это до сих пор кажется нереальным, произошедшим с кем-то другим. Журналисты уже прозвали меня ангелом смерти: люди, которые осмеливаются бросить мне вызов, быстро и плохо заканчивают. Поначалу меня это бесило, но сейчас даже нравится. Пусть лучше меня считают опасным, чем слабым.
Конечно, мой конфликт с Маргарет моментально стал всем известен, как только мы покинули Приют Альбатроса. Даже удивительно, что нас не встречали вспышки фотокамер на берегу, хотя понятно, что причина этого – только удаленность острова. Еще в пути мой телефон начали безостановочно атаковать звонками и сообщениями, так что я в итоге отключил его. Больше всего на свете хотелось спать, а не отвечать на вопросы, которых и так уже было слишком много. Полицейские предложили помочь мне добраться домой, но больше всего мне хотелось остаться одному. Понимая, что могу уснуть за рулем, я снял номер в ближайшем отеле и проспал, кажется, часов пятнадцать.
Это были безумные сутки, которые я до сих пор прокручиваю в голове. О чем она только думала, зачем так рисковала? Возможно, она считала себя неуязвимой, способной играть с огнем без малейших последствий.
Но иногда я думаю, не знала ли она чуть больше, чем показывала окружающим? И не только обо мне, о Влади или об остальных. Может, она была не просто смелее всех нас, не просто безрассуднее всех нас, а умнее всех нас? Умнее настолько, чтобы понять, как все прогнило. Что все, что мы делаем, это бежим на месте со своими глупыми целями и мечтами. Она достигла всего, о чем мечтала, и устала от всего так быстро, что решила все это прекратить. Моими руками, руками Влади, бывшего мужа, лучшей подруги или конкурентки, брошенного бойфренда. Безумная идея, но если она и могла кому-то прийти в голову, то только Маргарет. Думаю, Билл Краймер посчитал бы это отличным сценарным ходом.
Наверное, я ее немного идеализирую, приписываю качества, которыми она никогда не обладала. Билл решил все же смонтировать свой документальный фильм о ней, и в нем обещает показать все без прикрас. Интересно, как воспримет публика танец на костях, потому что это может быть только он, если фильм действительно будет честным. И может стать вызовом, по-настоящему яркой работой, спорной работой, которая сможет сделать его снова настоящей звездой. Он останется в истории, как и сама Маргарет.
Конечно, то, что произошло на острове, само просилось на страницы, а потом и на художественный экран. Как только я появился в офисе, все стали косвенно или прямо об этом говорить. Предложить Маделин Стоун написать роман было вполне естественно. Кто, как ни она, сделал бы это наиболее точно, художественно и досконально? Она пока не сказала ни да, ни нет, что по-своему обнадеживает.
Незадолго до Нового года мы снова встретились все вместе, нас собрала Агата, как и в прошлый раз. Встретились в ресторане, впятером за одним круглым столом. Кажется, даже его форма была выбрана неслучайно: никому из нас не хотелось вспоминать ту столовую, где мы растянулись вдоль длинного стола, как в похоронном бюро.
За ужином мы рассказывали о том, чем занимались с нашей последней встречи, говорили о планах на новый год, о новых проектах и мечтах – обо всем, кроме Маргарет Митчелл. И все это выглядело таким здоровым: нормальные люди за обеденным столом говорят о своей нормальной жизни.
Но каждый пришел на эту встречу, чтобы доказать себе и остальным, что он в порядке, что это происшествие его не сломало, не изменило его жизнь, что он смог взглянуть на исколотое тело прекрасной и талантливой Маргарет Митчелл и жить, не видя перед глазами эту картину каждый день перед сном или спонтанно в течение дня в любой момент времени. Мы должны были встретиться, чтобы вольно или невольно поддержать друг в друге эту иллюзию продолжения нормальной жизни.
А еще у нас всех был один общий на всех секрет. Мы все состояли в клубе анонимных убийц Маргарет Митчелл. Никто из нас не убивал ее, но каждый хотел это сделать. Можно сколько угодно смеяться над тем, что мысли материальны, но теперь я точно знаю, что это так. Два раза это не может быть совпадением. Мы все этого хотели, и концентрация наших желаний оказалась настолько высокой, настолько безжалостной, насколько оказалось ее убийство. Мы словно все немного убили ее, и это связало нас навсегда. Огромная пропасть между “желать смерти” и “убить” – так ли она огромна? Во время наших нейтральных разговоров мы обменивались улыбками и приятными словами, но стоило нам замолчать – все, что мы сказали тогда и думали раньше, вставало между нами с завязанными глазами и весами в руках. Мы осуждали друг друга за ненависть к ней и понимали друг друга в этом. Можно бесконечное число раз говорить о том, что никто из нас этого не делал, но отыграть назад свои мысли, свои чувства, свои желания – этого сделать не сможет никто из нас.