Все это время я думал о ее романе. “До первой искры” так и лежал у меня в кабинете. Маргарет увидела что-то во мне, что я скрывал даже от самого себя, и перенесла это на бумагу. Она не просто записала наш с ней разговор на яхте (этого разговора, кстати, совсем нет в романе, как и персонажа, для которого она была бы прототипом), а придумала собственную историю на его базе. Конечно, в этой книге мой персонаж убивает своего бесчувственного отца и выходит сухим из воды, но все это уже превосходит идею банальной мести за нелюбовь или зависть к тому, кого мне предпочли. Мой персонаж убивает отца, потому что может. Или потому что пробует и у него получается. Или потому что он всегда этого хотел.
И это пугает меня больше всего: Маргарет увидела во мне желание убийства, которое жило во мне долгими пустыми и несчастными годами. И то, что она вытащила это на свет божий, вызвало во мне такую ярость, потому что Маргарет открыла то, в чем я и себе не мог признаться.
Я не убивал отца, но, когда он погиб, единственное, о чем я сожалел, – это о том, что произошло это без моего участия. Мой персонаж в книге Маргарет не страдает от этого, ведь он сделал то, чего всегда хотел. И, читая этот роман, я словно проживаю лучшую, сильную и смелую версию себя, для которой не существует компромиссов. Даже отцу эта версия меня понравилась бы больше меня самого.
Роман стал для меня терапией. Чем больше я вчитывался в его строки, тем больше убеждался в том, что Маргарет была права: эта книга должна быть написана и издана. Она лечила, она вызывала эмоции, она заставляла переосмыслять все наши отношения.
Пусть пресса делает из меня негодяя. Это будет всего лишь еще одна, последняя книга Маргарет Митчелл. “До первой искры”.
Чат с Биллом Краймером, 31 декабря 2023 года
Привет.
Привет, малышка.
Мы так и не поговорили нормально с тех пор.
С той ночи.
По мне так мы наговорили больше, чем следовало.
Особенно я.
А мне хотелось бы.
Чего?
Поговорить с тобой.
Без полицейских. Наедине.
Едва ли тебе будет так уж здорово со мной, малышка.
Может, позволишь мне самой решать?
Считаешь, нас сплотит общее горе?
Считаю, мы можем обнулиться и начать все заново. Без призраков.
Не думаю, что ты это вынесешь, малышка.
Может, тебе хотя бы нужен ассистент?
У меня уже есть ассистент.
Но у меня есть время на коктейль.
А у меня есть коктейль.
Допрос детектива Хелены Влади
8 декабря 2023 года
Детектив Дж. К. Стивенсон: Когда вы взялись за первое дело Сердцееда, идея использовать его сразу пришла вам в голову?
Х. Влади: Какая вывернутая логика. “Использовать”, “Сердцеед”. Звучите, как журналист.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Ну, хорошо, как вы это назовете? Вдохновением?
Х. Влади: Возможностью.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вам хотелось иметь возможность убивать людей?
Х. Влади: Конечно, нет. Такое чувство, что до вас так и не дошло. Мне никогда не хотелось убивать людей. И сейчас не хочется.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Даже если бы была возможность убить Маделин Стоун?
Х. Влади: Даже Маделин Стоун.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы сожалеете о том, что сделали?
Х. Влади: Нет. Я сожалею о том, что не все продумала. Если бы все сидели на своих местах, все могло бы сработать. Но полагаться на это было очень рискованно. Это почти сработало, но в итоге тайминг и слишком большое внимание к мелочам у некоторых сыграли против меня. Я допускала много “если”, а делать этого было нельзя. Но на детальную проработку не было времени.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Что же вами двигало?
Х. Влади: Желание делать свою работу, как это ни странно.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вам кто-то мешал ее делать?
Х. Влади: Да вы не поймете никогда.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Попробуйте объяснить.
Х. Влади: У меня не было шанса стать кем-то в полиции, нанести свое имя на карту без действительно стоящего дела. А такие дела не раздаются просто потому, что вы об этом попросили. Вы можете принимать участие в важных расследованиях, помогать кому-то разоблачать убийц, но сами будете оставаться на вторых ролях, пока у вашего шефа берут интервью, потому что ему посчастливилось родиться мужчиной.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы хотите сказать, что совершили убийство по причине дискриминации?
Х. Влади: Черт, конечно, нет. Но и врать, что я ее не чувствовала никогда, было бы бессмысленно. Мне тридцать пять лет, но все это время мне оставляли только место помощника, но не основного детектива, даже несмотря на должность. То убийство в День Святого Валентина было самой обычной бытовухой. На лице бойфренда жертвы все было написано, хоть он и пытался держаться. Он убил женщину и вырезал из ее кожи сердечко. И что-то во мне от этого надломилось. Что-то щелкнуло. Стало последней каплей. Мне захотелось не просто арестовать его. Мне нужно было что-то с его помощью доказать. Если бы он не вырезал это глупое сердечко, может, ничего и не случилось бы. Но он сделал этот сентиментальный и, как ни странно, очень мужской жест, и я подумала, что из этого может что-то выйти. Что-то интересное, что привлечет внимание к делу и ко мне.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Почему вы не арестовали убийцу? А если бы он действительно продолжил убивать?
Х. Влади: Я профессионал. Не только в уголовном деле, но и в психологии. Я умею отличать бытовое убийство на почве страсти от действий психопата.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Разве вырезать сердце с тела бывшей девушки – не признак психопатии?
Х. Влади: Совсем нет. Это признак пьяного романтика, который сожалел о том, что сделал, уже через секунду после этого.
Детектив Дж. К. Стивенсон: А вы психопат, Хелена?
Х. Влади: Конечно, нет.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы убили несколько человек.
Х. Влади: Если бы не журналисты, об этом никто бы не узнал и уж точно никто бы не сожалел.
Детектив Дж. К. Стивенсон: То есть вы считаете, что делали что-то благое и полезное?
Х. Влади: Я делала что-то полезное для себя и уж точно не вредное для общества. Эти девушки были проститутками, лесбиянками, которые ничего не оставили после себя, кроме долгов и разочарований. Их самый большой вклад в социум – помочь всем обратить внимание на мой гений.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Но ведь на самом деле вы не раскрыли серийного убийцу. Вы и есть серийная убийца.
Х. Влади: Но если бы все осталось, как есть, я могла бы стать великим детективом.
Детектив Дж. К. Стивенсон: То есть во всем виновата цепь неприятных для вас совпадений?
Х. Влади: Можно и так сказать.
Детектив Дж. К. Стивенсон: С чего она началась?
Х. Влади: С тупого ножа. В конце концов из всего это раздуют историю, в которой одинокая полицейская не завела себе мужика, чтобы точил ей ножи.
Детектив Дж. К. Стивенсон: На какой по счету жертве вы поранились?
Х. Влади: Третьей… Нет, четвертой.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Что произошло?
Х. Влади: Вырезала сердечко из кожи, нож соскочил.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы не боялись, что ваш ДНК найдут на месте преступления?
Х. Влади: Его и не было на месте преступления. Только на вырезанном кусочке кожи. Тело я всегда качественно обрабатывала.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Но, подбрасывая улики убийце первой жертвы, вы оставили и этот фрагмент кожи жертвы, на котором был ваш ДНК
Х. Влади: Тогда я не знала, что он там остался.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы рискнули?
Х. Влади: Самонадеянно, да? Конечно, данные всех полицейских есть в единой базе. И если бы мои данные обнаружили на месте преступления, это был бы провал. Но я не так глупа. Когда я подбросила эти сердечки убийце, никто не удивился моим отпечаткам: ведь я их у него и нашла. Мой ДНК был там вполне логичен, я рассчитывала, что его найдут.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Отпечатки – да. Но не застарелую кровь.
Х. Влади: Ее бы и не нашли. Потому что ее не нашли при первой экспертизе. И не стали бы искать.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Потому что никто не стал бы перепроверять информацию за высококлассным детективом, который раскрыл серийного убийцу.
Х. Влади: Все так.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Почему вы убили Маргарет Митчелл?
Х. Влади: Потому что она вела себя… Она была провокатором. А я не могла рисковать. Она бросала такие намеки, задавала такие вопросы, что у меня возникло подозрение. Сейчас я уже думаю, что у нее не было никакой уверенности, возможно, даже подозрений не было, одни фантазии экзальтированной дамочки, которая любила поиграть в кукловода. Возможно, она хотела сделать своего книжного детектива убийцей, вместо Сердцееда, но мне нужна была моя история, которая показала бы меня героиней, без отсебятины Маргарет.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы боялись, что книга может вас разоблачить и поэтому убили автора?
Х. Влади: Ее дешевые намеки и слишком творческий подход к моей истории могли все испортить. Она не побрезговала опорочить имя своего издателя, обращалась безжалостно со своими друзьями и любовниками. Она уж точно не стала бы щадить постороннюю ей полицейскую.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Вы предчувствовали опасность, поэтому взяли с собой калмин? Вы ведь использовали его и со своими жертвами, чтобы они не сопротивлялись.
Х. Влади: Калмин стал моим талисманом, он всегда был при мне.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Первую жертву не усыпляли?
Х. Влади: При убийстве в состоянии аффекта запланировать отключку жертвы обычно не успевают.
Детектив Дж. К. Стивенсон: Но вы отключали своих жертв, добавляя им калмин?
Х. Влади: Мне нужна была спокойная обстановка и стопроцентная гарантия успеха. Вы знаете, как тяжело пробить грудную клетку? А вырезать что-то из человеческой кожи? Это только в фильмах делают легко и изящно и всегда результативно. Чтобы не быть похожей на участника томатины, нужно создать соответствующие условия.