Вскоре гости насытились, некоторые закурили. За столом заплескались перешептывания, смешки.
Баев встал, и Кира поразилась необыкновенной бледности его лица. Все невольно замерли. Даже парень-неформал вжал голову со своим ирокезом, который был украшен по последней моде, с одной стороны рыбьими чешуйками, с другой мелкими ракушками.
Кто-то осторожно поставил бокал.
– Я позвал вас, чтобы сообщить важную новость, – сказал Владимир Романович медленно. – Некоторым из вас она покажется невероятной. Кто-то, возможно, не сразу поймет всей серьезности положения. Поэтому здесь уместна небольшая предыстория.
– Может, обойдемся без прелюдий? – буркнул молодой мужчина с кокетливым ободком из усов и бородки. – У всех дела. На бирже горячая пора.
Он хотел сказать что-то еще, но ему на плечо легла могучая ручища с изумрудным перстнем на среднем пальце. Клешня знаменитого циркача Бардадыма, ныне успешного циркового продюсера.
– Сиди и слушай, Вадик, никуда твоя биржа не денется, – рокотнул Бардадым. – У меня тоже слоны не кормлены и две труппы на таможне зависли. И ничего, сижу.
Баев обошел стол и встал перед большой картиной, изображавшей кочевников с арканами. Пятеро всадников стремительно мчатся по степи, вздыбившись на стременах.
Он повернулся к сидящим за столом. На него смотрели двадцать шесть пар глаз. Это были глаза его народа, его племени. Узкий загнутый шрам на левом виске каждого из них говорил о многом. Так же как и их дела, успешные, блистательные.
Он шумно выдохнул, словно задувая именинные свечи.
– Мы, саяры, – заговорил он, – великий и сильный народ, столетиями ведем свое победное существование внутри другого народа, большого и бестолкового. Уже много столетий мы приручаем его, делая послушным, словно медведя на цирковом манеже.
– Не скажи, Володя, – хмыкнул циркач Бардадым, покручивая изумрудный перстень. – Зверь – он всегда зверем останется, сколько его ни приручай.
Он закатал рукав своего свитера, и все увидели изуродованный локоть и жуткие шрамы на запястье, следы зубов хищника. Женщины протокольно ахнули – эти раны все лицезрели уже много раз.
– Согласен, неудачное сравнение, – кивнул Баев. – Не в нем суть. Главное в другом. Мы с вами, каждый из нас, выполняем программу, заложенную в нас великим Саяром, создателем нашего народа. И так длится уже восемь веков.
По правую руку от Баева вскинулся седой очкарик с бакенбардами и значком член-корра Академии наук:
– Позвольте, какие девять веков? Саяры возникли в шестнадцатом столетии.
– Такова официальная версия. На самом деле племя саяров зародилось в эпоху Чингисхана, – возразил Баев. – Сведения об этом были засекречены.
– А как же великий Саяр, сподвижник Ивана Грозного? – поднялся из-за стола академик. – Вы хотите сказать, что его не было?
– Был, не волнуйтесь, – махнул Баев, призывая сесть распереживавшегося гуру исторической науки. – Только тот, о ком вы говорите, был вовсе не «великий Саяр», а ловкий изворотливый плут, который помог Грозному взять Казань. За триста лет до него был другой Саяр. Истинный Саяр-основатель, отец нашего рода.
В зале воцарилась тишина. Потом все сразу заговорили, обрывисто и вразнобой. Но быстро замолкли, устремили жадные взгляды на Баева. Только один не сдержался, господин с желчным лицом и платком на шее, знаменитый журналист и блогер-миллионник.
– Допустим, это правда. Кто и зачем скрывал ее от нас, министров Правительства саяров России? – спросил он.
– А вы никогда не задумывались, почему рождаются тайны, Юрий Ричардович? – прищурился Баев.
– Потому что это кому-то это выгодно, – пожал плечами журналист.
– Ошибаетесь. Гораздо чаще тайны рождаются сами собой. У вас в детстве разве их не было? Согласитесь, что без тайн было бы скучно жить. К тому же в обладании тайной есть чувство превосходства: знать то, чего не знают другие. Подумайте над этим. Кстати, вот вам тема для нового стрима.
– Ну, знаете ли…
Обозреватель заворчал под нос, а Баев невозмутимо продолжил:
– Приношу вам всем, господа министры, свои искренние извинения. Не я создал эту тайну и уверяю вас, друзья, что никаких других секретов у меня от вас нет. Более того, скоро вы поймете, что я был вынужден скрывать истину в ваших же интересах и для всеобщего блага саяров.
Баев стиснул губы. На него напряженно смотрели двадцать шесть его соплеменников. Тишина была почти аномальная, ни шороха, ни сипа. Даже толстяк с брюзгливым ершиком усов забыл о своем хроническом кашле курильщика.
Баев сцепил пальцы рук и бросил взгляд на картину с всадниками.
– Самое потрясающее в истории возникновения саяров – даже не то, что она отсутствует в летописях. Летопись, писанная от руки, могла сгореть, истлеть. Впечатляет другое. Ни былины, ни сказания народные не сохранили даже намеков на это невероятное событие. А все потому, что Саяр-основатель решил скрыть истоки возникновения нашего великого племени. Его секретная служба строго карала за составление летописей, и так продолжалось несколько веков. До тех пор, пока не был придуман более изощренный способ лжи – мистификация. В 16 веке при дворе Ивана Грозного возникла фигура юродивого Саяра, который вскоре вошел в силу и стал одним из самых ревностных сподвижников царя. Что, впрочем, не помешало ему окончить свои дни на дыбе. Он-то и был объявлен Саяром-основателем. Но это ни в коей мере не соответствует истине. Истина, повторяю, в том, что наш народ на триста лет старше, и его славный путь начался в эпоху великих монгольских завоеваний.
Повысив голос, Баев продолжил:
– От забвения эту правду спасла история моего рода – рода Бэйев, Баэв и, наконец, Баевых. Мой далекий предок, Бэйя Гюльчан, был правой рукой Саяра-основателя. Он-то и был тем, кто сохранил и передал истину своим потомкам, как фамильный клад. Рассказ, тайно передаваемый из уст в уста от моих далеких прапрадедов – дедам, моему отцу и, в конце концов, мне. Тонкий ручеек, пробившийся сквозь тьму эпох. Представьте, каково это – осознавать себя обладателем великой тайны. Согласитесь, друзья, я имел право на слова, высказанные минуту назад. Тайное знание – сладкая вещь.
Владимир Романоваич ненадолго замолк. Минуту перебирал четки, собираясь с мыслями. Вскинул голову.
– Однако к делу. Настоящая история нашего народа началась в те времена, когда земли от Каспия до Китая захватил могучий и непобедимый Тэмучин, он же Чингисхан. Кто-нибудь помнит, сколько у него было прямых наследников, сыновей от великой ханши Бортэ?
– Четверо, – отозвался член-корр.
– Верно. Джучи, Угедэй, Чагатай и Толуй. Именно им он завещал четыре огромных территории, завоеванные его армией. Угедэю достались Монголия и Северный Китай, Чагатаю – Средняя Азия, Толуй заполучил исконно монгольские земли. А вот Джучи отец отвалил самую лакомую и богатейшую часть кочевой империи, которая стала именоваться Золотой Ордой. Внимание, вопрос: почему Джучи получил такой, как бы сейчас сказали, бонус?
– Он был старшим, – хмыкнул академик.
– Само собой. Но у монголов далеко не всегда власть передавалась по старшинству. Там была более сложная система взаимоотношений, в которой многое зависело от личной доблести воина. Смелый воин получал звание багатура, и тогда его статус резко повышался.
– Все сыновья Чингисхана отличались большой смелостью и были багатурами.
– Верно. Но, в отличие от своих братьев, Джучи был еще и мудр. Захватывая населенные пункты, Угедэй и Чагатай выжигали их дотла, сравнивали с землей, нещадно уничтожали все живое. Джучи действовал иначе. Вторгаясь в чужие земли, он старался не трогать мирное население. Мудрый Джучи прекрасно понимал, что у покоренных народов есть чему поучиться. И он учился. Попутно население его улуса разбавлялось кровью чужих народов, поэтому становилось крепче, жизнеспособнее.
Баев замолчал. Задумчиво коснулся лба, словно что-то припоминая. Провел пальцем по шрамику на виске.
– Послушайте, какое нам дело до этого Джучи? – отшвырнула скомканную салфетку очкастая дама. – Мы уже битый час здесь сидим, а вы нас кормите всякими… байками, господин Баев.
Она хмыкнула, довольная своим каламбуром.
– У меня важная встреча срывается, – прибавила она. – Кто мне покроет убытки, если контракт с инвесторами сорвется? Вы, что ли? Или, может, этот ваш Джучи восстанет из могилы и заплатит мне компенсацию с процентами? Да и на кой черт нам знать, что было тыщу лет назад?
– Я вас не держу, Анастасия Игоревна. Можете идти, Савелий вас проводит.
Баев рассеянно махнул салфеткой.
Решительно грохотнув стулом, дама встала и окинула оставшихся рысьим взглядом. Резко, словно в танго, вильнув бедрами, она поцокала к двери на своих шпильках, брызжущих искрами. Эффект золотой антилопы, недавнее изобретение обувных дизайнеров, оценила Кира из своего укрытия.
Но дама успела сверкнуть всего несколько раз. Запнулась, подстреленная словами Баева:
– Ваша жизнь теперь ничего не стоит, Анастасия Игоревна.
Всплеснулись недоуменные возгласы. Баев поднял руку.
– Сейчас вы все узнаете и поймете, что речь идет не о пустых страшилках. Чтобы смысл сказанного дошел до каждого, я просто обязан сказать хотя бы пару слов о Джучи, об этом удивительном человеке своего времени. В конце концов, именно из его свиты вышел наш истинный предок, основатель племени саяров.
Гул изумления ударил Кире в уши. Она отпрянула от вентиляционного окна.
– Кем был Саяр-основатель? Кем? – наперебой переспросили несколько человек.
– Сподвижником Джучи, великим багатуром Золотой Орды, – возгласил Баев.
– Ни фига себе цветочки, – вытаращился ирокез. – Так мы монголы?
– Нет, – отрезал Баев. – Слушайте!
1205 год. Бегство
Солнце сползало к горизонту, бесстыдно рыжее и наглое. Сотня всадников во весь опор неслась на запад, кликами и нагайками понукая лошадей, словно пытаясь догнать светило, сползавшее в лоно Великой степи.