Владимир Романович недоверчиво уставился на него.
– И куда направились эти толпы?
– К Белому дому, требовать отставки правительства. Президент обязан убрать этих жирных скотов. Ну, или будет роспуск Госдумы и объявление новых выборов. Иначе самому президенту конец.
Баев не верил своим ушам. Да что они там, в официальном правительстве, с ума посходили? Совсем мышей не ловят. Он машинально сунул руку в карман за суперфоном и чертыхнулся, вспомнив, что его отобрали.
– Вас-то за что? – спросил Артем Борисович.
– Неважно.
– Я смотрю, вы хорошо одеты. Да и пахнет от вас… элитно.
Баев хмыкнул.
– Раз даже такой, как вы, попал к ним в немилость, значит, этой власти скоро действительно кирдык, – уверенно заявил интеллигент.
– И что дальше?
– Посмотрим. Главное – свалить преступный режим. Ворьё проклятое пересажать.
Интеллигент резко встал и подошел к стене. Изо всей силы стукнул по ней кулаком. Уйкнул от боли, с гримасой плюхнулся на лавку, потирая ушибленную кость.
Баев с иронией задрал ногу на ногу.
– Полагаете, после смены режима станет лучше? Вы, как я погляжу, тоже на голодранца не похожи. И джемперок, и очки в стильной оправе. Профессура?
– Кандидат, – морщась, пробормотал Артем Борисович.
– Дайте угадаю профиль. Эээ… историк? Обществовед?
Артем Борисович снова вскочил, в очках блеснула ярость.
– Я все понял! Вы сами из этих чинуш. Мне кажется, я вас где-то видел, только не могу вспомнить. Вас ко мне подсадили как провокатора?
– Сядьте, – устало сказал Баев.
Головная боль усилилась. Он провел ладонью по лбу, по переносице.
– Послушайте, как вас, Артем… Васильевич.
– Борисович!
– Вы в самом деле думаете, что будет лучше? Ну, после того, как свалят власть этих, как вы изволили выразиться, жирных скотов?
– Я верю!
– Да сядьте вы, наконец. Послушайте меня, дорогой Артем Борисович. Лучше не будет. Станет только хуже.
– Мы это уже сто раз слышали. Старые мантры тухлого правительства.
– А где вы возьмете не тухлое?
– Оно уже есть. Пойдите на улицу и увидите! Там готовые министры, интеллектуалы. Не чета вашим вонючим хорькам из Белого дома!
– Даже интеллектуалы ничего не смогут сделать. Они и пикнуть не посмеют против той силы, которой им придется подчиниться.
– Вы о народе? – интеллигент бросил взгляд на бомжа.
– Да о каком народе, наивный вы человек.
Еще чуть-чуть, и Баев ляпнул бы лишнего. Но лязг и грохот открываемой двери прервал его.
В камеру ввалилась целая делегация полицейских в погонах. С первого взгляда на их виноватые хари Баев понял, что им уже все объяснили.
Повисла неловкая пауза. Вперед вышагнул упитанный полковник. Он дрожащей рукой протянул Баеву ремень и суперфон. Пробормотал извинения, сказал, что машина ждет, а виновные в его задержании уже на-на-на-наказаны.
– Не надо никого наказывать, – отрезал Баев. – Лучше расстегните наручники.
Полковник заорал:
– Ключ от наручников!
Подскочили, отомкнули.
Надев ремень, Баев обернулся к интеллигенту. Захотелось его подбодрить.
– Не вешайте нос, профессор.
– Я не профессор, – угрюмо ответил тот.
– Значит, будете.
– Не буду. Задницу не умею лизать.
– Я вам помогу. В смысле, дорасти до профессора, – уточнил Владимир Романович. – Если возникнут какие-то проблемы, позвоните в городскую думу и спросите Баева.
– Не дождетесь.
Владимир Романович пожал плечами и вышел из камеры. За ним подобострастно вывалилась кавалькада правоохранителей.
– Выпустите этого человека, он ни в чем не виноват, – сказал Владимир Романович, когда закрылась дверь. – Да и бомжа тоже. Только помойте его и побрейте, человек все-таки.
– Есть, – щелкнул каблуками полковник.
Баев смерил его неприязненным взглядом.
– Владимир Романыч, а вы это, гляньте в свой суперфончик, там вам кто-то важный звонил. Наш балбес дежурный не сразу разобрался, нагрубил. Но вы не волнуйтесь, он за это ответит по всей строгости…
Баев не слушал его болтовню. На экране высветилось несколько неотвеченных вызовов от начальника службы безопасности Яши Кирсанова.
– Звонил? – спросил Баев.
Вместо ответа обвалился шумный выдох.
– Слава Саяру, вы живы, Владимир Романович.
– Ты думал, менты меня до смерти забьют?
– Какие еще менты, Владимир Романович? Ваш особняк взорван!
Баев чуть суперфон не выронил.
– Не шути так, Яша.
– Какие шутки, одни руины. Пожарные до сих пор тушат, восемь обугленных трупов. А вы на звонки не отвечаете!
– Ладно, успокой всех, что я в порядке, – пробормотал Баев.
Он был бледен и ошарашен.
Предательство
Владимир Романович не помнил, как вышел из отделения полиции. Ему что-то сказали, вложил в руку ключи от машины, подвели к «БМВ», пожелали счастливого пути.
Он сел, прыгающим пальцем ткнул в экран, вызывая Руслана. Тот взорвался отчаянным «Алло!!!»
– Тише, не ори.
– Шеф, вы живы! Мы тут чуть с ума не сошли. Звоним, а вы вне зоны доступа.
– Где Кира?
– С нами. Два часа вас ждали, тут экстренный выпуск: «Взорван особняк депутата городской думы Владимира Баева». Кире Александровне стало плохо.
– Что с ней?
В эфир ворвался Кирин голос:
– Володя, все в порядке. Боже, как я испугалась. Что случилось? Ты где? Если бы с тобой…
– Зачем ты сбежала, Кира?
– Уже неважно. Порви эту дурацкую записку. Главное, что ты жив. Когда по радио передали… Я представила, что никогда больше… Прости меня, Володя.
Баев почувствовал внезапную слабость. «Если это игра, она исполняет свою роль гениально».
– Вы где? – спросил он.
– Сидим в кафе. Улица Лескова. Дом, кажется, 17.
– Сейчас приеду.
На этот раз он ехал гораздо аккуратнее. Да и хмель практически выветрился.
«Она или не она»? – мучала мысль.
С виду это было логично – подложить бомбу и скрыться. Но зачем так сложно? У Киры была тысяча способов убить его без шума и грохота – подсыпать яд, зарезать в постели, оглушить в ванной. Но подкладывать бомбу?
Да и где она могла добыть заряд такой мощности? Как пронести его в дом, напичканный видеокамерами?
И все же ее внезапное бегство выглядело подозрительно. Он вдруг осознал, что ничего о ней не знает. Кто ее подруги? С кем она раньше общалась?
Он как-то упустил все это. Даже не упустил, а просто отмахнулся. Решил, что такие раскопки ее биографии навредят их отношениям. Не хотелось, обнимая близкого человека, перебирать в голове детали его досье.
Допустим, это Кира устроила чудовищное покушение. Как она должна действовать сейчас, когда он остался жив? Будет ждать нового шанса. Возможно, самого первого, который ей предоставится. Тогда, вполне вероятно, сейчас она сжимает в сумочке рукоятку пистолета или ножа.
Позвонить Руслану, чтобы ее обыскали?
А если это не она?
Объезжая троллейбус, Владимир Романович обратил внимание на припаркованную полицейскую машину. Рядом стояло несколько росгвардейцев в шлемах с электротоковыми саблями. Поодаль Баев заметил группу молодежи, которая шагала по тротуару и что-то выкрикивала. Владимир Романович сбавил скорость и опустил стекло, чтобы разобрать слова, но в этот момент росгвардейцы с грохотом бросились на студентов. В ответ полетели камни.
Было понятно, что сейчас полицейские сомнут и размолотят этот молодняк, как цыплят. Но вдруг из-за спин студентов выскочила необычная ватага, разодетая в кольчуги и богатырские шлемы. Они были вооружены щитами и мечами, как витязи с картин Билибина.
– Други мои, не посрамим память предков! Вперед на ворога! – гаркнул один из них, высокий парень с бородкой.
Владимир Романович в изумлении затормозил. Витязи надвинулись на росгвардейцев, посвистывая в воздухе клинками.
– Мужики, не ссы! – заорал командир силовиков. – Это клоуны из клуба «Реконструкция истории», у них все картонное.
Но высокий витязь махнул мечом – и электротоковый клинок командира отлетел, жалобно искря. Тот с удивлением посмотрел на рукоять с куцым обломком.
Воодушевленное богатырство поперло с мечами наперевес, ломая строй росгвардейцев. Бросая щиты и сабли, те под хохот студентов рассыпались по кустам и задворкам.
Дивясь, Владимир Романович тронулся дальше. Ближе к северу города марширующих и скандирующих людей на тротуарах прибавилось. Некоторые норовили выскочить на проезжую часть, размахивали бело-зелеными флагами с надписями «Свободу политзаключенным!» и «За честное правительство!»
Очень быстро на Ботанической собралась пробка. «БМВ» Баева еле полз вслед за грязным «Опелем». К машинам подскакивали какие-то девушки, на ходу привязывали к зеркалам машин бело-зеленые ленты. Баев хотел спросить, что это значит, но раздумал. Мало ли что у них на уме. Главное, поскорее выбраться из затора.
Но и впереди, на Алтуфьевском шоссе, оказалось не лучше. Вся дорога была запружена машинами и людьми. Многие кричали и дудели в трубки, водители сигналили, что-то возбужденно кричали друг другу.
Полицейские возникали нестройными кучками, но тут же рассеивались, напуганные толпой с камнями и обрезками труб.
«Он же говорил, что волнения только в центре, – недоумевал Баев, вспоминая слова соседа по камере. – А тут и на окраине черт знает что творится. Эти болтуны из официального правительства элементарный порядок навести не могут».
Пробиваясь сквозь заторы, Баев сумел съехать с Алтуфьевки в сторону Отрадного. Здесь стало свободнее, но не спокойнее. Молодежи не было, в основном бродили полупьяные мужики с арматурой. Владимир Романович постарался проскочить эти диковатые кварталы, не сбавляя скорости.
Он почти доехал до кафе на Лескова, когда позвонил Кирсанов.
– Яша, сейчас не могу говорить.
– Владимир Романович, это очень важно.
– Говори быстро.
– Мы узнали, кто хотел вас убить: Герман.
Баев быстро прокрутил информацию в голове. Герман, Герман. Худой, немногословный, очень исполнительный.