Джуга сощурился. От свежего рисунка его дочери веяло тревогой. Всадник в доспехах с копьем, привставший на стременах и вглядывающийся вдаль. Бармачай сумела передать его богатство и роскошь попоны, прикрывавшей коня.
Где она могла видеть таких всадников? В племени джугов все было без излишеств – удобная, но простая одежда, обычные седла. А тут – блистающие доспехи.
Отец внимательно посмотрел на дочку. Круглолицая Бармачай улыбалась ему беспечно, непоседливая травинка подрагивала в уголке рта.
Ничего не сказав, Джуга вновь посмотрел на рисунок. И вздрогнул. Всадник словно отделился от земли и стал объемным. На секунду Джуге показалось, будто копье угрожающе качнулось в жилистой руке.
Все было странно и страшно в этом всаднике, закованном в доспехи. Прямой острый нос, брови вразлет, крепкая грудь, четыре перстня на пальцах. Но особенно изумлял причудливый шрам на виске.
Голова Джуги закружилась, рука невольно потянулась к мешочку на груди, в котором хранились целебные травы.
Как он ни допытывался, Бармачай не смогла объяснить, где она видела этого всадника. Знай твердила, что он ей приснился. Джуга хмурился и не верил. Он склонился над дочерью, сурово смотрел ей в глаза. В слезах и тревоге Бармачай убежала к матери.
Джуга остался сидеть рядом с рисунком. Бормотал под нос старую молитву, которой когда-то давно научила его мать. Кликнул слуге, чтобы тот привел шамана Раху. Вскоре тот приковылял, предусмотрительно прихватив с собой две накидки от солнца. Джуга молча показал на рисунок дочери.
– Кто это может быть?
Раха ничего не ответил. Опустился перед рисунком на колени и стал его разглядывать. Это длилось долго. Джуга терпеливо ждал. На какой-то момент ему показалось, будто Раха задремал под своей накидкой, одурманенный пеклом. Но вдруг шаман стал скрести землю пальцами и рассыпать ее над рисунком Бармачай, словно сеятель зерно. Он достал из мешочка кусок угля и положил его на рисунок всадника. Тот внезапно вспыхнул. Вождь и шаман отшатнулись от жара взметнувшегося пламени…
Племя джугов уходило. Всадники на лошадях, повозки с женщинами и детьми, обозы со скарбом, среди которого как особую ценность везли священные шкуры.
Джуга слез с коня. Встал посреди поля с курганом. Здесь они хранили великую тайну своего народа – шкуры, спасающие их от врагов и помогающие выживать на этой скудной земле. И вот они вынуждены уходить. Иначе – гибель от рук неведомого врага, воинственного и жадного племени.
Так сказал шаман Раха, а Раха никогда не ошибался. Взглянув в глаза Бармачай, шаман понял, что девочка узрела приближение могучего племени и этим рисунком, сама того не ведая, предупредила свой народ об опасности…
Айгун встал рядом с Джугой. «Пойдем, отец».
Слезы прочертили две дорожки на лице Джуги.
Шаман указал путь, которым им надлежало следовать, и путь этот вел на запад, а затем на юг и дальше к горам, за которыми простиралось бесконечное море Пунт, как его называл Раха…
Солнце и луна не успели шесть раз поменяться местами, как вздыбилась земля там, где еще недавно мирно стояли джуги. Тишина взорвалась гортанными кликами и лязгом оружия. Армада воинов затопила поле. Впереди на черном рысаке мчался человек со шрамом на виске. Оживший рисунок Бармачай.
Это был Саяр, сын великого Саяра. Те же усы, меч в руках, унизанные перстнями пальцы. И посадка в седле – подтянутая, поджарая.
Всадник был закован в доспехи. Блистающая на солнце сталь полностью покрывала тело и конечности Саяра-младшего. Так же сияли латы следовавших за ним воинов.
Много лет наследник Саяра мучился острым желанием – отправиться к кургану, разграбленному его отцом. Сокровища не утоляли его жажду так, как Саяра-старшего. Младшему хотелось большего. Он жаждал шкур. О непобедимых людях в шкурах слагались легенды. Он жадно слушал изумленных саярских купцов, рассказывавших о людях, вручную валивших деревья.
Глядя в окно своего роскошного подземного дворца, он дал себе клятву: уничтожить это племя и завладеть волшебными шкурами.
Безумец. Ему было неведомо, что не каждому дано ощутить силу шкур, что чудеса происходят лишь с избранными…
Неоднократно молодой вождь снаряжался в поход. Но всякий раз трубил отбой, не решаясь выступить против сверхчеловеков.
Тем временем могущество саяров росло, их подземные владения ширились. Выходя на поверхность, воины захватывали города, сжигали их дотла и сравнивали с землей. После чего строили новый подземный город. Бывшие горожане уничтожались или превращались в рабов саяров.
В одной из битв войско Саяра разбило отряд рыцарей. Это было кровопролитное сражение. Стрелы и копья отскакивали от рыцарских доспехов, многие саяры пали в том бою. Их спас хлынувший дождь. Земля превратилась в болото, в котором стали вязнуть рыцари. Саяры бросились подрубать ноги их лошадям. Рыцари падали и беспомощно барахтались в вязкой жиже…
Латы, сделанные чужеземным кузнецом, Саяр ощупывал с изумлением. Такого крепкого металла он еще не видывал. В сравнении с ним даже железо из Мерва выглядело хрупким хворостом. Один из пленных рыцарей знаками показал, что может показать, где находятся залежи такого железа. Он был оставлен в живых.
Рыцарь не обманул. Он привел их к предгорьям, где обитало немногочисленное, но свирепое племя. Всей своей мощью Саяр обрушился на него. Обнаруженные здесь запасы невероятно чистой железной руды оказались несметными…
Саяр спрыгнул с коня и огляделся. Неужели это не то место? Или джуги покинули его? Он заметался по степи, вздымая пыль. Заколотил мечом по кустам и несчастной чахлой траве, взбуривая землю.
Так Саяр носился на глазах у своего изумленного войска, не смеющего издать ни звука. И вдруг он застыл. Меч выпал из его рук.
Сын великого Саяра, Всесокрушающий, Солнцеликий и Всеведущий, он с рыданием пал на колени перед полустертым, но все еще различимым рисунком, искусно вырезанным на земле. Всадник в доспехах на коне, со шрамом на виске.
«Никто!!! – проревел Саяр, запрокидывая в небо искаженное яростью лицо. – Никто не будет знать об этом проклятом племени!»
Его тело затряслось в эпилептическом припадке…
Хаос начинается
Утром 30 ноября Баеву доложили, что исчез помощник министра пропаганды ПСР Михаил Шлемов. Владимир Романович отреагировал вяло. Даже не захотел выслушивать подробности о непонятных бородачах, снявших Мишу с поезда.
Начальник службы безопасности Яша Кирсанов сообщил, что подготовка к секретной проверке министров-саяров идет по плану, остались мелкие детали.
– Как только закончим, вы сразу сможете объявить экстренное совещание, Владимир Романович, – доложил Кирсанов.
– До 5 декабря осталось несколько дней, – напомнил Баев.
– Это среда? Успеем, – заверил Яша. – К понедельнику все детекторы лжи будут полностью отлажены и готовы к применению.
– Проверка министров должна пройти так, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Сделаем. Мобилизовали лучших полиграфологов. Они сыграют роль ваших помощников, которые якобы должны провести индивидуальные консультации с каждым министром. Во время такой консультации полиграфолог включит дистанционные датчики, и в соседней комнате на экране…
– Не грузи деталями! Действуй. Обо всех результатах доложишь немедленно.
Они разъединились.
Выходные Баев провел в раздумьях и разборе отчетов от управляющих своих корпораций. Подписал увольнение одного председателя совета директоров, распорядился о временном замораживании двух активов.
В понедельник 3 декабря он отправился к взорванному особняку.
Владимир Романович нарочно распорядился не разгребать завалы, оставить все как есть. Увезли только трупы и то, что от них осталось. Вещи не тронули, выставив охрану от мародеров.
Изуродованная мебель и техника виднелась среди огрызков стен. Что-то практически не пострадало. Например, рояль, стоявший в зале, был лишь немного посечен осколками. Владимир Романович смахнул с него снег, поднял крышку, взял несколько аккордов. Вспомнил Савелия и верных слуг, добрую повариху Варвару Васильевну.
Их похоронили на Новодевичьем. Он лично договорился о лучших местах. Оплатил все процедуры. И о семьях не забыл – положил на их счета хорошие суммы.
Вроде сделал все честь по чести. Но что-то не давало покоя. Не отпускало.
А тут еще эти внезапные заварухи на улицах. Они нервировали все больше. Уже и окраины города заколыхались. Главное, совершенно невозможно было установить источник этих волнений. Словно сама земля колебалась от невидимых толчков.
Ситуация злила и пугала. Откуда несет эту дрянь?
«Пора менять презика. Засиделся, обленился. Да и вся его кремлевская банда вконец зажралась. Дармоеды, бездельники. Хватит!» – решил он.
В голове Баева за несколько минут сложился план. Раскрутка нескольких антикоррупционных дел и жесткая посадка виновных. Резкая кампания в прессе. Роспуск Госдумы и ввод режима ЧС. Наконец, отстранение заболевшего президента и временная концентрация власти в руках другого человека.
Хотя почему временная? И почему, черт побери, эту власть надо вручать постороннему остолопу и бездарю?
«Настало время самому выйти из тени», – отчетливо подумал Баев. И искоса посмотрел на свое отражение в разбитом зеркале, ячеистое из-за паутины трещин. Прищурился на свою бритую голову с модной вереницей косичек. Придется похудеть, чтобы достойно выглядеть на экране.
В то же самое утро 3 декабря, топоча снежными ногами, капитан полиции Суставин ввалился с мороза к себе в отдел. Невольно задержался у доски объявлений.
Рядом с информацией о льготных путевках для сотрудников висел приказ Затворова:
Всем сотрудникам ОМВД быть готовыми к выполнению задач в условиях чрезвычайной обстановки. В случае нарушения приказа в данных обстоятельствах к нарушителям будут применены суровые дисциплинарные меры.