номера высунулась чья-то голова и поинтересовалась, откуда этот странный шум; Насио, не останавливаясь, махнул рукой в сторону тускло освещенного холла и затрусил вниз по лестнице. Коридор нижнего этажа вел к служебному входу, и он приостановился, чтобы снять перчатки и засунуть их поглубже в карман. Потом толкнул плечом дверь и вышел на улицу.
Вдалеке эхом отдавался приближающийся по Бейра Map вой сирены — дело для Рио не такое уж редкое, — предупреждая о появлении уже ненужной скорой помощи. Он представлял себе возрастающее волнение толпы перед Мемориалом, но здесь, в узкой улочке Сенадор Дантас, еще ничего не было известно. Он спокойно дошел до Руа Риачуэлло, а по ней до Ладейра Портофино.
Насио постоял немного, расслабившись, прислонившись спиной к невысоким каменным перилам по краю крутых ступенек, глядя на красные крыши внизу. Восемь дней назад он поднимался по этим ступенькам впервые за три года — мокрый, замерзший, не уверенный в будущем и в том, что стоило возвращаться в Рио на таких условиях. Теперь, при ярком солнце и теплом ветерке, он снова поднимался по этой лестнице, но уже без всяких сомнений. Работа успешно выполнена, осталось только забрать вознаграждение, такое, о котором он и не мечтал. Потом надо будет обдумать, как исчезнуть из города — побыстрее, но с соблюдением всех мер безопасности; пока эти планы могут подождать. Пока надо насладиться успехом и сосчитать деньги. Если денег им с Себастьяном хватит на двоих, то и триумфа тоже; теперь вполне можно признать, что план Себастьяна, который ему не слишком нравился, был очень даже неплох. По крайней мере, сказал себе Насио, он сработал, а это самое главное.
Он снова начал, не торопясь, подниматься, представляя себе приветливую улыбку Себастьяна — весьма самодовольную, поскольку именно он сочинил этот сложный план, но все-таки приветливую. Даже Ирасеме придется выразить восхищение. Он подошел к дому; на одном из окон первого этажа опустилась занавеска. На этот раз его, похоже, не заставят ждать.
Ждать действительно не пришлось. Дверь распахнулась, едва он протянул руку к звонку, но приветливой улыбки, которую он ожидал увидеть, на лице Себастьяна почему-то не было. Вместо нее была такая свирепая гримаса, такой злобный взгляд, которые никак не вязались с этим большим, полным человеком. Насио пробрала дрожь. Что могло случиться с Себастьяном? Чем вызван такой прием? И тут его осенило. Ну конечно! Убийство полицейского возле «Малока де Тижука» уже попало в газеты и на радио, и Себастьян знает, что он был там вчера вечером. Ну и что! Он прошел мимо Себастьяна в полутемную комнату. На ручке кресла, опустив голову, сидела Ирасема; волосы закрывали ее лицо, глаза изучали узоры на ковре. Насио покачал головой. Любители, подумал он с усмешкой, начинающие! Неужели они действительно думают, что убийство полицейского важнее, чем убийство, которое он только что так успешно совершил? Или что он был небрежен и оставил в том или другом случае какие-нибудь следы, которые могут привести к нему, а от него к ним?
Он пожал плечами; девушка встала и подошла к окну, словно не желая стоять с ним рядом. Насио усмехнулся:
— Как насчет выпить?
Себастьян посмотрел на него, словно не веря своим ушам. Когда он заговорил, почти шепотом, в его голосе не было почти никаких эмоций.
— Дурак… Безмозглый идиот…
Насио посмотрел на него, прищурясь и сжав тонкие губы. Слышать такое от кого угодно, тем более от этого жирного труса Себастьяна было непривычно для него. Он сдержался, заставив себя расслабиться. С важным убийством полный порядок, а если Себастьян злится из-за второго — ну что ж, они могут больше не встречаться.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что ты бестолковый идиот! Придурок! И ради этого мне пришлось тащиться в Лиссабон! — Повторение оскорблений, похоже, прибавило ему храбрости, голос его окреп, кулаки гневно сжимались и разжимались.
Насио посмотрел на него и равнодушно пожал плечами:
— Крепкие выражения, друг мой.
— Крепкие? — Глаза Себастьяна расширились; он почти кипел. — Сильные выражения? — Голос его охрип, словно слова причиняли ему боль. — Я три месяца планировал это дело, целых три месяца! Даже больше! До мельчайшей детали! А сколько денег потратил! — с горечью добавил он. — Идиотизм вроде покупки фальшивого паспорта и модных тряпок, которые ты носишь, а ты называешь это сильными выражениями. Я должен поздравить тебя с тем, что ты с треском завалил все дело? — Он наклонился вперед, казалось, с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться.
— Какое дело я завалил? — Неожиданно Насио рассмеялся. Все это выглядело слишком нелепо. Значит, Себастьяна беспокоит не убийство полицейского; этот тупица почему-то решил, что он промахнулся! Какая глупость! — О чем ты говоришь?
Себастьян зашипел сквозь стиснутые зубы:
— Я говорю о том, что объявили пять минут назад по радио: несмотря на совершенное покушение, Хуан Доркас из Аргентины выступит на открытии сессии ОАГ завтра утром! Вот о чем я говорю!
Смех Насио оборвался, сменившись ледяным спокойствием. Он весь подобрался — инстинкт животного, защищающегося от еще непонятной опасности.
— Ты с ума сошел!
— Да? Ты так думаешь? — Себастьян ткнул пальцем в угол комнаты. — Хочешь услышать сам? Радио вон там. Можешь включить и послушать. Только об этом и говорят, по всем станциям.
— Это невозможно. Я сам видел, как пуля ударила его! — Насио прищурился и сжал зубы. Так Себастьян пытается поиграть с ним! — Что ты мне байки рассказываешь?
— Что я рассказываю? — Себастьян потерял дар речи. — Что?!
— Вот именно. Я сделал дело и хочу получить свои деньги. И немедленно! — Рука Насио потянулась к поясу. Глаза казались колючими льдинками. — Так что давай, и побыстрее!
— Давай? Что давай? — уставился на него Себастьян. — Ты хочешь получить деньги за то, что обошелся мне в целое состояние? За то, что завалил все, что я так долго и тщательно планировал?
Неожиданно в руке Насио блеснул револьвер. Пора было положить конец этим загадкам; его удивление, что Себастьян решился на такое, несколько умерялось пониманием, что никому нельзя доверять полностью, тем более, когда речь идет о таких суммах… Его голос стал жестче.
— Ты меня слышал. Я хочу получить эти деньги.
Себастьян замер с расширенными глазами, глядя на револьвер.
— Где ты его взял?
— В пакете с попкорном! Ладно, давай! Я сделал свое дело и намерен получить деньги.
— Убери оружие.
— Уберу, когда заплатишь. Пошевеливайся! Я уверен, что деньги где-то здесь, в доме.
Неожиданно заговорила стоявшая у окна Ирасема. Ее голос звучал монотонно, почти равнодушно, словно разочарование отняло последние силы, поддерживающие ее всю эту неделю.
— Кто-то поднимается по улице… Незнакомые…
Насио только презрительно фыркнул на эту жалкую попытку отвлечь его внимание. Незнакомцы никогда не поднимались на самый верх. Себастьян сделал осторожное движение к столику в углу.
Револьвер быстро и неумолимо двинулся вслед за ним.
— Стой на месте! Отойди от стола!
— Они поднимаются, — сказала Ирасема.
Равнодушие, почти скука, звучавшие в ее голосе, заставили Насио на мгновение заколебаться. Он быстро отступил назад, к окну, отодвинул девушку в сторону. Револьвер продолжал удерживать Себастьяна на месте, пока Насио не взглянул в окно из-за занавески. По улице действительно поднимались какие-то люди! Впрочем, почему они обязательно должны иметь отношение к нему или к Себастьяну? На Портофино есть и другие дома. Но все-таки это, без сомнения, было необычно.
Насио нахмурился, внимательнее взглянул на идущих внизу мужчин и застыл в гневе. Одного из них он узнал — ищейка, которую приставил к нему Себастьян накануне в «Малоке»! Он повернулся к Себастьяну с побелевшим от ярости лицом:
— Так вот что ты задумал! Я делаю дело, а потом мною займутся твои ребята, да? И все достанется тебе одному. Ну, если они меня и поймают, ты этого не увидишь.
Себастьян шагнул вперед, глядя на Насио, как на сумасшедшего:
— О чем ты говоришь?
— Вот об этом, — процедил Насио сквозь зубы. Он поднял револьвер и хладнокровно нажал на спусковой крючок.
Звук выстрела потряс комнату, смешавшись с испуганным криком девушки. Себастьяна отбросило назад; судорожно сжимая кулаки, он шагнул к своему убийце. Вторая пуля попала ему в шею; руки его потянулись к ране, из которой хлестала кровь, словно пытаясь силой удержать жизнь, и Себастьян рухнул на пол.
На Насио налетел вихрь рук и ног, и, не успев опомниться, он оказался на коленях. Он пытался освободиться, поднять револьвер, но разъяренная Ирасема, придавив его тяжестью своего роскошного тела, бешено царапалась острыми ногтями. Он чувствовал на лице ее жаркое дыхание. Ее руки с силой выхватили у него револьвер. Из горла у нее вырывались безумные воркующие звуки, страшнее которых Насио ничего не слышал. С отчаянным усилием, близким к панике, он сумел освободиться, вскочил и бросился к дверям.
Трое мужчин осторожно поднимались по длинной гранитной лестнице, они остановились, услышав звуки выстрелов, эхом отразившиеся от стен домов и склона горы. Первым очнулся Да Сильва. Он бегом преодолел оставшиеся ступеньки, крепко сжимая в руке свой револьвер. Следом за ним, не сводя глаз с дома на самом верху, бежали Вильсон и Рамос.
Дверь, за которой они наблюдали, неожиданно распахнулась, оттуда выскочил взъерошенный человек и стал нервно оглядываться по сторонам. Человек в очках преодолел две ступеньки, достиг верхней площадки лестницы и повернулся, чтобы броситься а заросли на склоне горы. Вскрикнув, Да Сильва поднял револьвер, но в этот момент из дома донеслось несколько выстрелов. Человек дернулся, медленно повернулся к дому и сделал несколько неуверенных шагов. Потом замер на краю верхней ступеньки, словно разглядывая раскинувшийся внизу город, споткнулся, упал и покатился вниз по лестнице прямо под ноги троим замершим в ужасе мужчинам. Несколько раз перевернувшись, Насио наконец замер, раскинув руки и привалившись к каменным перилам. Лицо его было разбито, и струйка крови, оставляя заметный след на светлом камне, стекала по ступеньке.