Ансельмо подбежал к ней:
– Ты забыла, о чем мы договорились?
Коломба и ухом не повела. Из домофона донесся женский голос, и Коломба тут же ответила:
– Я случайно захлопнула за собой дверь снаружи. Вы не могли бы меня впустить?
– Каселли, да ты меня вообще слышишь? – чувствуя себя одураченным, спросил Ансельмо.
Дверь в подъезд открылась, и Коломба влетела внутрь, притормозив только для того, чтобы заглянуть в почтовые ящики. Двое других полицейских растерянно посмотрели на него.
– Она не должна была идти с нами, – сказал один из них.
– Так, может, ты ее переубедишь? – парировал Ансельмо.
– Ну уж нет. – Полицейский пошел на попятную.
Вслед за Коломбой в квартиру Монтанари вошли двое сослуживцев Ансельмо, а последними – Альберти и его напарник.
– Его здесь нет, – сказала Коломба, пряча пистолет в кобуру.
Ансельмо, проверивший даже туалет, также убрал табельное оружие.
– Нужно запросить ордер на обыск, – сказал он.
– Думаешь, он что-то почуял? – спросил один из полицейских. – Сейчас два часа ночи.
– Возможно, Монтанари видел нас в поликлинике, – ответил Ансельмо.
Коломба начала бродить по квартире, оглядываясь по сторонам:
– Похоже, вещички он не собирал. – Она взглянула на единственный в квартире шкаф, ветхий и закрытый на ключ. – Перчатки у вас найдутся?
Ансельмо возвел очи горе:
– Каселли, учитывая, что здесь и духу твоего быть не должно, ты не слишком церемонишься.
– Перчатки, – повторила она.
Один из сослуживцев Ансельмо протянул ей коробку с одноразовыми перчатками. Коломба натянула перчатки и, открыв шкаф, внимательно оглядела содержимое. С виду никаких значительных пустот между стопками одежды не было. Когда кто-то поспешно собирает вещи перед побегом, он обычно оставляет после себя заметный хаос: здесь же шкаф, как и остальной дом, был практически в порядке.
– Смотрите, – сказал один из коллег Ансельмо.
Он открыл дверь кладовой: за ней скрывался раскладной письменный столик, на котором лежал ноутбук. Компьютер был подключен к MiniDV-плееру, который читал диски вроде тех, что использовались в конфискованной ими видеокамере.
– Если он и сбежал, то домой перед побегом не заходил, – сказала Коломба. – Иначе взял бы с собой компьютер. – Она подошла и открыла ноутбук, на экране которого появилась заставка «Windows».
– Не будем терять время, – сказал Ансельмо. – Я отвезу все в лабораторию. Потом, если хочешь, расскажу тебе о результатах.
– Как насчет следственного осмотра? – спросила Коломба. – Все равно придется подождать здесь на случай возвращения Монтанари.
– Я собирался оставить здесь патрульную машину, – ответил Ансельмо и все-таки быстро просмотрел содержимое жесткого диска. – У него есть программа для редактирования видео, но ни одного видеоролика. Должно быть, он хранит их в облаке. Или на съемном носителе. Но если видео проходили через компьютер, мы найдем их следы.
– Сможешь проверить прямо здесь? – спросила Коломба.
– Нет. Сначала необходимо сделать полную резервную копию системы и записать копию содержимого всего, что сейчас записано на ноутбуке. И потом, я не специалист. Такие вещи лучше оставить экспертам.
Коломба уставилась на него:
– Разве ты не хакер или что-то типа того?
– С чего ты взяла?
– Ты же из почтовой полиции[9], вы не вылезаете из-за компьютеров.
– А ты из отдела убийств и проводишь кучу времени с трупами. Ты патологоанатом?
– Прекрасный аргумент. – Коломба закрыла крышку ноутбука и выключила его из розетки.
– Если ты вздумала забрать его с собой, мне придется пристегнуть тебя наручниками к батарее, – сказал Ансельмо.
– Я только хочу спуститься с ним вниз.
Они забрались в минивэн Коломбы. Данте и она устроились позади, а Ансельмо развернулся, глядя на них из-за спинки переднего сиденья.
Данте начал открывать и закрывать папки при помощи трекпада.
– Что ты делаешь? – устав следить за беглыми движениями его пальцев, спросила Коломба.
– Ищу журнал событий, чтобы понять, какие программы использовались в последнее время.
– Это я и сам мог бы сделать, – проворчал Ансельмо, пытаясь сверху заглянуть в экран.
– Как только закончу, можете играть сколько влезет, – снизошел Данте.
– Хочу посмотреть, что он сможет выяснить, – сказала Коломба.
– Он хакер? – издевательски спросил Ансельмо.
– Нет, но это он обнаружил камеру.
– Но мы же не пытались ее искать, – оправдался Ансельмо.
– То-то и оно… – ухмыльнулся Данте. – О’кей. Монтанари выходил в интернет через «Тор».
– Это еще что? – спросила Коломба. Пользоваться компьютером она умела, но технические моменты оставались для нее темным лесом.
– Программа для обеспечения анонимности трафика, – ответил Ансельмо.
– Браво, – сказал Данте. – Причем с ее помощью можно заходить на сайты, которые иначе не найдешь.
– Даркнет, – сказала она.
– Я тебя умоляю… Этот термин используют только журналисты…
Ансельмо кивнул:
– Получив доступ к анонимным сайтам, можно купить в Сети товары, незаконные почти во всех странах мира. Оружие, наркотики…
– Детскую порнографию, – продолжила за него Коломба.
– Именно, хотя большинство пользователей используют «Тор» только для скачивания пиратских фильмов, – уточнил Данте. – Мы не знаем, к каким серверам подключался Монтанари и где хранил свое барахло. Но… посмотрим… у него есть электронный кошелек. Он получил перевод от некоего Маркуса Уэлби, американца, с виртуальной кредитной карты, эмитированной на Каймановых островах. Десять тысяч евро. Уже кое-что. Остальные транзакции я не смогу увидеть без его пароля.
– Думаешь, этот Уэлби существует? – спросила Коломба.
– Используя свое настоящее имя, можно было бы и обычной кредиткой воспользоваться, – ответил Данте. – Это псевдоним одного из его покупателей.
– По-твоему, он продавал записи с камеры? – спросила Коломба.
– А что еще он мог с ними делать?
– Может, ему нравилось смотреть, – сказал Ансельмо.
– В его квартире были фотографии детей? Даже самые невинные? На стенах, на холодильнике? – поинтересовался Данте.
– Нет, – ответил Ансельмо.
– Игрушки, одежда, детские комиксы?
Коломба покачала головой.
– Зато у него установлены целых четыре приложения для онлайн-казино. Он игроман и нуждается в деньгах.
– Что еще? – спросила Коломба.
– У него только один профиль в скайпе. Но он ни разу за последние шесть месяцев в него не заходил. И подписки на местные номера у него нет.
– С чего вы решили, что она у него будет? – спросил Ансельмо.
Данте и Коломба молча переглянулись.
– Однако он использовал чат-программу, – сказал Данте.
– Можешь посмотреть, что он писал?
– Нет. Он стер переписку. Последний, с кем он сегодня общался, – некий Зардоз. И у меня есть IP-адрес, с которого он подключался.
Он показал Коломбе ряд цифр, представляющий собой данные сервера человека, выходившего на связь с Монтанари, и вбил их в браузер на своем «айфоне», чтобы проверить происхождение.
– Это сервер «Тор», – произнес Данте через несколько секунд. Говорил он с усилием, словно его отвлекла какая-то неожиданная мысль.
Коломба обратилась к Ансельмо:
– Можно как-то установить личность этого Зардоза?
– Нет, «Тор»-сервер удаляет логи подключения, – ответил тот. – Но возможно, Монтанари знает, кто он. Скоро мы его поймаем, и он сам нам все расскажет.
– Могу я поговорить с тобой наедине? – обратился Данте к Коломбе.
Она взглянула на Ансельмо.
– Могу выйти, если надо, но компьютер я заберу с собой, – обиженно заявил тот.
Данте, не глядя, передал ему ноутбук:
– Прошу.
Ансельмо молча взял компьютер и вышел из машины.
– В чем дело? – спросила Коломба, когда они остались вдвоем.
– Видела фильм «Зардоз»? – спросил Данте.
– Впервые слышу.
– Это научно-фантастический фильм семидесятых годов с Шоном Коннери.
– Он красавчик.
– Ему уже за восемьдесят…
– Все равно красавчик. И?..
– Это фильм про общество будущего, подчиненное лжебогу по имени Зардоз. Это сокращение от Волшебника из страны Оз – Wizard of Oz. Зардоз предстает перед людьми в образе огромной маски с громовым голосом, но на самом деле это что-то типа летательного аппарата.
– А нам до этого что?
– Зардоз требует от подданных определенного подношения. Пшеницы. В начале фильма рабы наполняют летающую маску пшеницей. Маска – не что иное, как летающая силосная башня. КоКа, Зардоз и есть Отец. И Монтанари выведет нас на него.
Сабино Монтанари сидел в своем «фиате-стило» с метановым двигателем, припаркованным у опорной колонны Восточной объездной дороги, напротив лестницы, ведущей к станции Тибуртина. Еще два года назад он разъезжал на «мерседесе», но постепенно проиграл его буквально по частям, как и квартиру, которую купил, когда фортуна ему еще улыбалась. Теперь он ютился в арендованной однушке в двух часах езды от поликлиники. Каждое утро у него уходило два гребаных часа жизни только на то, чтобы добраться до работы, и еще час вечером, чтобы вернуться домой. Он думал об этом постоянно. Каждый день. Мечтал, что однажды поднимет достаточно бабла, чтобы бросить постоянную работу, но карта все не шла.
Вот он и затеял всю эту историю с видео, хоть самого его и воротило от таких мерзостей. Видеокамера, которую он установил в гинекологическом отделении, периодически снимала пикантные сценки… но педиатрическое отделение? Полное дерьмо. Только вот записи с раздвигающими ножки бабами ничего не стоят. Пытаешься их продать – и находишь максимум кого-то, кто хочет поменяться видео. Но дети…
Дети – настоящая золотая жила.
По большей части дети даже не раздевались, и педиатры осматривали их миндалины. Всего несколько раз они снимали футболки и еще реже приспускали штанишки, чтобы врач мог осмотреть их промежность. Эти записи он продавал по сто евро за минуту, и после просмотра бесплатного превью всегда находились желающие их купить. А потом появился Зардоз. Его учетная запись представляла собой присвоенный системой номер, и Монтанари не знал его настоящего имени. В системе отражалось лишь, что Зардоз пользовался сервером больше года и без проблем совершал покупки у других до сих пор активных вендоров. Благодаря этой немаловажной информации Монтанари мог быть относительно уверен, что не связался с каким-нибудь провокатором из почтовой полиции. Зардоз купил пару минут, а потом сделал ему фантастически выгодное предложение: целое видео за фиксированную сумму в десять тысяч евро. Монтанари знал, что сайт посещают и толстосумы, но мало кто закупается у единственного вендора: клиенты предпочитают разнообразие. Зардоз же хотел купить даже мертвые кадры вроде тех, где мамаши здороваются с врачами. Монтанари до последнего был настроен скептически – а потом на его электронный кошелек поступили деньги.