Повисло неловкое молчание. Брови Эдвана медленно поползли вверх от удивления. Меж тем, Марис, чувствующий себя ужасно неловко, не нашёл ничего лучше, чем отвесить в конце своей импровизированной речи неглубокий поклон.
— Что, совесть проснулась? — не удержался от комментария Лаут, всё ещё удивлённый словами благородного.
Он не особо верил в их искренность, учитывая, сколько раз они ругались и дрались за последний день. Однако, вопреки ожиданиям Эдвана, Марис вместо того, чтобы перейти, наконец, к оскорблениям и воплям, лишь глубоко вздохнул и, прикрыв на секунду глаза, закусил губу. Таким образом он пытался удержать самого себя от необдуманных слов. Переждав резкую вспышку гнева, парень сглотнул и заговорил вновь.
— Я… был неправ. И извиняюсь за свои слова. И…
— Что?
— Я подумал… ты здесь остался один, кого я хоть немного знаю. И… — Марис запнулся, видимо, пытаясь подобрать слова, — думаю, в одиночку нам трудно придётся.
— Увы, один надутый благородный решил, что чернь вроде меня не заслуживает внимания…
— Да пошёл ты к Первому! — рыкнул Марис, — короче. Начнём сначала.
Эдван уставился на протянутую руку. Перевёл взгляд на лицо бывшего наследника клана Морето и на несколько долгих секунд крепко задумался. Ещё вчера он хотел закрыть глаза на болезненное прошлое и предложить тоже самое, но тогда его послали далёким маршрутом. На короткий миг в голове парня мелькнула мысль ответить тем же, но он тут же отогнал её прочь. Иначе, чем бы он тогда отличался, верно? Нет, он даст ему шанс. Но только один. Вздохнув, парень попытался изобразить улыбку, но вместо неё у него получился какой-то оскал.
— Эдван, — произнёс парень, крепко пожав протянутую ладонь.
— Марис, — ответил благородный.
Глава 45. Правый проход
Широко зевнув, Эдван осторожно засунул нож в крепкую скорлупу из кристаллов и уже привычным движением освободил из заточения очередной камень атры. Немного полюбовавшись находкой, парень поднялся на ноги и сунул добычу за пазуху.
— Двенадцать! — громко крикнул он, и эхо разнесло его голос по длинным извилистым коридорам.
Не дожидаясь ответа, Лаут, пригнувшись, продолжил путь по длинному извилистому тоннелю, пробираясь в самые дальние уголки пещеры. После небольшого перерыва на сон они решили до конца исследовать левый тоннель и отправились на поиски камней атры. Парни бродили в нём уже около двух часов и, надо сказать, Эдван был очень доволен урожаем. Похоже, из-за своего собственного страха перед поворотами направо, в прошлый раз они обошли стороной все самые богатые участки, и потому сегодня их улов был особенно хорош. Впрочем, ещё прежде, чем парни разделились, Лаут сказал, что всего им нужно четырнадцать камней. Зачем именно, он решил не объяснять, а Марис спросонья особо и не спрашивал.
А ответ, на самом деле, был довольно прост. Столкновение с Ло подействовало на Эдвана отрезвляюще и он, наконец решил, всерьёз заняться тренировками. В конце концов, максимум, чем им пока что угрожали, было отсутствие еды. Без еды он мог протянуть ещё месяц. Конечно, враг мог наведаться прямо сюда, избить их и поставить новые условия, но, пока этого не произошло, Эдван не собирался показывать носа на улице. С Марисом он об этом ещё не говорил, но по обмолвкам последнего догадывался, что тот тоже не хотел без крайней нужды выходить из пещеры, и Лаут прекрасно его понимал. В башне полной черни ему, благородному отбросу, угрожала нешуточная опасность. Тот же Кайн, скорее всего, так и не успокоится, пока не повредит его сосуд так сильно, что Морето не сможет развиваться по-нормальному.
Да, прав был мастер Ганн, когда говорил, что без второй ступени за пределами стен придётся очень тяжко. Он, конечно, имел в виду тварей, но Эдван быстро понял, что и двуногие твари в этот перечень тоже неплохо вписывались. Насколько он успел выяснить, составить конкуренцию бойцу второй ступени из всех изгнанников могли только местные три здоровяка, все остальные были крайне слабы, разве что кроме Кайна. Особенно сильно удручало то, что из-за драки с Кайном все вокруг узнали его настоящий ранг, а значит, могло вполне случиться так, что Яго взбредёт в голову приобщить новенького к своей секретной технике, от которой у Эдвана начинало сводить зубы. Это была вторая причина, по которой он искренне не желал покидать пещеру до тех пор, пока не станет хоть немного сильнее. Иначе с дальнейшим развитием можно было бы смело прощаться.
— Тринадцать! — эхо донесло до него голос заклятого друга. Лаут удовлетворённо хмыкнул. «Остался всего один», — подумал он и тут его глаз зацепился за лёгкий голубоватый свет между двумя каменными выступами.
— Четырнадцать! — крикнул Эдван и, ловко разделавшись с камнем атры, со счастливой улыбкой направился в главный зал. Так он мысленно окрестил место первой развилки, где они отдыхали чаще всего.
Пока Лаут возвращался, до юноши долетел приглушённый звук хлопка и порыв ветра. Мурашки пробежали по спине парня, он невольно вспомнил об этом странном феномене из правого прохода и поёжился. С этим тоже надо было разобраться в ближайшее время. В конце концов, правый тоннель хранил слишком много богатств, которые могли бы сильно помочь им в развитии. Впрочем, для себя Эдван решил, что сунется туда только, когда будет полностью уверен в безопасности этой задумки…
Своего новоиспечённого товарища Лаут нашёл довольно быстро, буквально через четыре поворота, но встрече, увы, не обрадовался ни тот ни другой. В конце концов, парни искали выход. Точно так же, как в самый первый раз, они пошли в одну сторону, изредка петляя по низким извилистым коридорам и тихо переругиваясь.
— Слушай, Лаут, — заговорил вдруг Марис. Было видно, что он обдумывал эту мысль довольно долго, но лишь сейчас осмелился задать интересующий вопрос, — тогда ночью, ты сказал, что нас пихнули сюда, потому что сами они не чувствуют атры. Я сначала думал, что это какой-то бред, но мысль всё крутилась у меня в голове…
— Забавно, правда?
— Что?
— Забавно, да? Что они почти ничего не чувствуют, несмотря на то, что почувствовать атру — это самый первый шаг на пути, — сказал Эдван.
— Ты и сам знаешь, что так не бывает, — возразил Морето, — невозможно быть одарённым и не чувствовать. Это как заставить воду гореть. Чушь. Но с другой стороны, они так и не смогли понять наш ранг, хоть мы и не скрывались… кстати, как давно ты прорвался на седьмой?
— Ещё в городе, — пробормотал Эдван, — я… не совсем так сказал. Ты прав, невозможно не чувствовать вообще ничего, но они… — парень покрутил ладонью в воздухе, — как бы это объяснить… Короче, у них всех проблемы с ощущением атры вне своего тела. Примерно, как слушать через тюремные стены или толщу воды. Поэтому Яго и его прихвостни так боятся этой пещеры и не могут определить чужого ранга. Но, — парень усмехнулся, — виноваты в этом они сами.
— А-а-а, — понимающе усмехнулся Марис, — Секретная техника?
— О да, — хохотнул Эдван, — Секретная. Великая, — проговорил он с явной издёвкой.
— Ты её знаешь? — глаза юноши жадно блеснули в свете камней атры.
— Знаю, но ты зря надеешься. Это прямой путь в могилу. Именно поэтому я не хочу выходить к ним наверх. Мне моё развитие ещё дорого…
— Техника, которая губит развитие? — ужаснулся благородный, — никогда не слышал ни о чём подобным.
— Потому что никто в здравом уме не станет использовать ничего подобного. Эти… — парень тяжело вздохнул, не зная, как бы позаковыристей обозвать обитателей башни, — ущербные не придумали ничего лучше, чем клеймить себя словом сбора. И не пришло же в голову, почему кроме них так никто не делает, — Лаут вздохнул, — просто порождение глупости и желания достать до неба.
Марис несколько долгих секунд напряженно обдумывал слова Эдвана и, к своему стыду, никак не мог понять, что же в этом такого плохого. Он, конечно, знал, что нельзя клеймить себя словом творца, но почему именно… этого ему объяснить не успели. Более подробно тонкости использования слов творца они должны были изучить с наставниками в следующем году.
— Да-а… — протянул парень с умным лицом, — дураки.
— Передо мной можешь не строить умной рожи, — фыркнул Лаут, — я же вижу, что ты ничего не понял.
— Да пошёл ты к Первому, всё я понял. Нельзя клеймить себя словами творца!
— И почему же? — не скрывая ухмылки, спросил Эдван. Марис насупился, посмотрел на Лаута исподлобья, но в итоге тихо выругался и понурил плечи.
— Ладно! Не понял я. Мои познания в природе атры, очевидно, не так глубоки, как у Хранителя Знаний Лаута, — фыркнул парень и, выждав несколько секунд, добавил, — так почему?
— Подставь бочку под водопад и ты наглядно увидишь, что же в этом плохого.
— Хочешь сказать, их переполняет атра?
— Не просто переполняет, а распирает изнутри, — поправил его Эдван, — само по себе слово сбора на теле довольно часто используется в тренировках. Но тату… заставляет его действовать вечно. Каждое мгновение, каждый час… в итоге давление на сосуд становится невыносимым и оно не прекращается никогда. Слово постоянно втягивает новую атру, и поэтому, кстати, они теряют чувствительность. Если тебе постоянно орать в ухо, ты тоже перестанешь слышать. Остановить это можно только, если нанести рану на клеймо, или содрать кожу. Да, вначале это помогает пробиться через стену какого-нибудь ранга, но потом… потом сосуд растёт. Он раздувается, как огромный мыльный пузырь, стенки становятся всё тоньше и тоньше, а трещины всё шире и шире, лишь бы ослабить это чудовищное давление. И если тот дурак, который решился на этот глупый поступок, не попытается хоть как-то сжать свою атру, то его учесть будет незавидной. Сосуд станет настолько раздутым и дырявым, что в итоге кольца достигнут предела, а стенки, уперевшись в них, затвердеют. Вся атра будет утекать наружу через огромные дыры, а любое сильное напряжение или сильный удар по сосуду сможет запросто разрушить его. И дальнейшее развитие будет невозможным.