щнейшая струя пламени испепелила куст можжевельника слева от Эдвана. Раздувая от гнева ноздри, фоцианин топнул ногой и вновь сделал выпад, целясь прямо в голову парню. Вспучилась земля, и с десяток острейших каменных шипов пронеслись там, где Лаут стоял всего мгновение назад. Копьё фоцианина высекло сноп искр, ударившись о стальную пластину на плече юноши, но и только. Уже через миг ему самому пришлось проявлять чудеса обезьяньей ловкости, уклоняясь от яростных уколов копья, да вспышек молнии.
Шо Гир был одновременно в восхищении, и в диком бешенстве. Уже очень давно ему не доводилось встречать противника из чужаков, столь же искусного в обращении с копьём, что и он сам. Человек, непонятно каким образом оказавшийся в доспехе Лунных теней из клана драных кошек, оказался не просто умелым, но и довольно опасным противником. Он не попадался на уловки, легко парировал даже самые заковыристые атаки Шо Гира, и не стеснялся бить в ответ, да так, что молодой фоцианин мысленно возносил хвалы отцу за то, что настоял в своё время на контракте Земли, ведь без толстой каменной брони он, наверное, уже бы получил не одну дыру в теле. Однако, эта вспышка радости и боевой дух, проснувшийся в нём от встречи с умелым оппонентом, довольно быстро сменились раздражением, а затем злостью. Шо Гир не привык к затяжным поединкам. Он любил побеждать быстро и сокрушительно, подавляя врагов мощью двух контрактов, но этот человечишка… оказался не просто умелым, но ещё и жутко мерзким врагом. Вёрткий, словно змея и ужасно раздражающий постоянными ударами молний, от которых у фоцианина уже зубы начинали стираться от постоянного скрежета, этот парень доводил Шо Гира до самого настоящего бешенства. Как бы яростно он не атаковал, сколько бы сил не прикладывал, чтобы поразить врага, каждый раз тот либо парировал, либо жалил его своими мерзкими молниями, напрочь сбивая концентрацию и мешая применить какую-нибудь по-настоящему технику.
В отличие от противника, Эдван действовал с холодным разумом. Сдерживая яростный натиск врага, он намеренно отступал вглубь леса, подальше от основного сражения, чтобы никаким, даже случайным образом, не оказаться между двумя сражающимися Озёрами. Проклятая обезьяна оказалась сильнее, чем он изначально рассчитывал. По прикидкам Лаута, у его врага был приблизительно восьмой ранг, подкреплённый двумя мощными контрактами и, скорее всего, не самым паршивым ядром. И, что самое важное, этот мерзавец умел пользоваться своей силой! Он заставлял почву оборачиваться мягкой грязью, хватая парня за ноги, обрушал на него мощнейшие огненные удары, поджигая несчастный лес, вздымал землю, атаковал каменными глыбами и шипами, а порой и заставлял почву разверзнуться под ногами, стремясь застигнуть врага врасплох. Во время этого короткого боя Эдван мысленно воздал хвалы покойному маймуну, за доспех, и Святому Коту за то, что позволил его сохранить. Эта броня уже раза четыре спасла его от серьёзных ранений и тяжелых травм. Вырвавшись на небольшую полянку, Лаут увернулся от каменных шипов, перепрыгнул созданный врагом земляной вал и, парировав древко копья своим, на мгновение разжал руку и ударил врага молнией в упор.
— Первый бы побрал эти молнии! — в сердцах воскликнул Шо Гир, взмахнув копьём наотмашь, словно громадной дубиной. Во все стороны от него разлетелся веер каменных шипов, превративших стволы ближайших деревьев в решето.
Эти проклятые молнии… о, по-началу Шо Гир даже не обращал на них особого внимания, ведь они не наносили ему практически никакого урона, ну, за исключением той пары мощных разрядов, которые он получил в самом начале, прежде, чем догадался использовать броню камня. Однако, с каждым следующим ударом… это становилось всё больнее и раздражало всё больше, словно оживляя в его теле ту боль, что досталась ему от первых попаданий. И вот сейчас, когда десятый разряд в упор заставил его мышцы во всём его теле сжаться от мгновенной вспышки резкой боли, Шо Гир понял, что попался в ловушку.
Эдван позволил себе небольшую усмешку, глядя прямо в глаза обезьяне. Тот, судя по перекошенному от гнева лицу, тоже догадался, что последние несколько минут боя он не просто так жалил его относительно слабыми молниями, экономя атру. Как только Эдван понял, что бой между Озёрами затянется, то сразу же передумал давить врага всей своей мощью, чтобы не закончить так же, как в битве у Железной горы.
Резко разорвав дистанцию, Эдван взял копьё левой рукой и тут же выпустил с правой во врага настоящий пучок молний. Фоцианин рванул в сторону, он пытался оббежать парня по-кругу, посылая в него огненные сгустки руками, но разряды оказались всё же быстрее. Шестая по счёту электрическая дуга настигла тварь, заставив на мгновение потерять ориентацию в пространстве. Уклонившись от брошенного в последний миг сгустка пламени, Лаут резко начертил правой рукой в воздухе слово смерти, связку с длинной чертой и, подхватив получившееся энергетическое копьё, с силой метнул его прямо в обезьяну. Бросившийся в сторону фоцианин не успел толком уклониться, и жуткий снаряд грязно-серой кляксой расползся по левому боку, заставив врага на мгновение потерять равновесие. Подбросив в руках настоящее копьё, Лаут наполнил его атрой и метнул в падающую обезьяну, и, выхватив кинжал, без промедления помчался следом. Земля вздрогнула, вспучилась рядом с макакой, выставив на пути копья целый вал каменистой почвы, а сам воин бросился было в лес, дрожащей рукой пытаясь нацарапать на ладони Слово Жизни, но тут его настиг Эдван. Без труда уклонившись от слабого выпада копьём, Лаут вонзил переполненный атрой кинжал в бок Шо Гира. Брызнула каменная крошка, он заорал от боли, но парень ясно почувствовал, что кинжал не достал до тела, соскользнув по доспеху. Тело фоцианина окутало пламя, крича, враг схватил Лаута за руку с кинжалом, в тщетной попытке защититься, однако лезвие грозы на левом кулаке Эдвана, поставило в этом сражении точку, угодив в незащищенную голову обезьяны. Сплюнув, Лаут нанёс на обожжённую до волдырей руку Слово Жизни и, перехватив кинжал в левую ладонь, бросился назад, в сторону главного сражения.
Участок берега реки Яль, где отряду фоциан не повезло наткнуться на объединённые силы людей и гонцов клана Святого Кота, уже мало напоминал тот густой древний лес, каким был около десятка минут назад. Весь затянутый чёрным дымом, паром и пылью, он горел в огне неистовой битвы. Обломки вырванных с корнем вековых деревьев, разбросанные по округе порывами ветра, горели да тлели, присыпанные песком, пеплом и грязью от вывороченных наизнанку пластов почвы и дёрна. То, что когда-то было ровным участком земли ныне казалось морем старых скал, да останками какого-то громадного земляного вала. Почти у самой воды бушевала настоящая огненная буря, где Самир и какой-то человеческий воин насмерть схлестнулись с крупной обезьяной, то тут-то там мелькали тени сражающихся воинов, валялись изувеченные трупы, а всю округу то и дело сотрясал жуткий грохот от столкновений двух мастеров Озера, что бились в самом центре развороченного участка леса.
Смазанной тенью Эдван летел по полю боя, выискивая среди пожарища своих. Видя сражение, он пытался помочь по мере сил, убивая или обрушивая молнии на мерзких макак. Увы, далеко не он один успел закончить свой бой и ныне пытался склонить чашу весов на свою сторону, среди обезьян тоже были счастливчики, которые охотно помогали товарищам, яростно атакуя их противников. Напав сзади на тварей, что втроём пытались убить командира отряда с Лазурного пика, он помог ему быстро расправиться с врагами, после чего сразу же помчался дальше, заметив знакомую блондинистую макушку.
Амина вертелась словно угорь, с трудом держась против двух обезьян, что наседали на девушку с разных сторон. Девушка выглядела слегка потрёпанной и уставшей, а вот противники её, наоборот, казались относительно свежими, из чего можно было сделать вывод, что эти двое пришли на помощь товарищу, труп которого виднелся на куче грязи за спиной блондинки. Хмыкнув, Лаут в мгновение ока сократил расстояние и, огрев одного из тварей молнией, тут же налетел на второго и, легко парировав неуклюжую атаку, снёс голову.
— Спасибо, — хрипло крикнула девушка, отправив к праотцам вторую тварь, — я бы и сама справилась.
— Ага, — кивнул Эдван и повернулся в сторону, где среди бури огня и ветра сражались мастера Озера.
Раздался грохот очередного столкновения и пламя огненной бури, что окружала их, вздрогнуло, распалось на сотни язычков и растаяло, словно тысяча водяных брызг на ветру. В воздухе мелькнула тень, а через миг в сотне шагов от Лаута и Амины что-то рухнуло на землю, подняв тучу пыли. Эдван напрягся, пригляделся к фигуре, что проступала сквозь дым там, где до сего момента бились Озёра, и ужаснулся. На круглом участке выжженной земли в одиночестве стоял потрёпанный фоцианин. От его великолепного доспеха осталось лишь воспоминание да несколько защитных пластинок на бёдрах, всё тело было покрыто длинными порезами и пятнами крови, а руки окутывало жаркое пламя. За спиной обезьяньего командира мелькнули две другие тени — Басир и какая-то седая обезьяна увлечённо рвали друг друга на части. Лаут резко обернулся туда, где недавно слышался грохот и выдохнул. Кусай был жив, но выглядел несколько хуже противника. Весь в ожогах, с разбитой мордой и опалённой шерстью, он слегка покачивался, охваченный вихрем воздушных потоков и глядел на врага. Эдван закусил губу от досады, лихорадочно раздумывая над тем, как помочь Кусаю в схватке с Озером. Лезть в ближний бой для него здесь было равносильно самоубийству. Нет, пару ударов он, конечно, смог бы выдержать… но не мог сравниться в скорости. А нерасторопный помощник, скорее всего, только бы помешал коту. Впрочем… кое-какая идея у него всё же была.
— Не подпускай никого ко мне, — прикрикнул Лаут на замершую в ступоре Амину и, дожидаясь, пока мастера Озера схлестнутся вновь, направил в левую руку почти всю оставшуюся в сосуде атру, что составляло почти половину от общего запаса, не считая ядер. Закусив губу, Эдван скрылся за корнями вывороченного из земли дерева, чтобы не попасться вражескому командиру на глаза. Быть обнаруженным чувством атры он не боялся — воздух вокруг разве что не звенел от того количества разлитой силы, что обнаружить здесь кого-то было очень непросто.