— Приветствую братьев с Лазурного пика, — пробасил он, кивнув Дагу и, зацепившись взглядом за доспехи Эдвана, продолжил, — а также членов клана Святого Кота. Что привело вас в наши земли?
Раскланявшись со стражем, Даг и Кусай довольно быстро обрисовали сложившуюся ситуацию и попросили помощи для раненых. Выслушав их обоих, стражник ещё раз оглядел отравленных, бросил на Эдвана ещё один взгляд, в котором на мгновение проскользнула некая неприязнь, и пробурчав что-то так тихо, что только Даг и Кусай смогли расслышать, скрылся за небольшой дверью у ворот. Через несколько минут ожидания эта дверь со скрипом отворилась и высунувшийся на мгновение воин взмахом руки велел им заходить внутрь.
— Наши братья с Лазурного пика могут чувствовать себя, как дома и гостить столько, сколько потребуется для полного излечения, — произнёс он, когда все зашли во двор крепости, после чего, мрачно оглядев кошек и вновь покосившись на Лаута, добавил: — Остальным же… мы благодарим вас за оказаную помощь. Вам позволено остаться ровно на день, после чего мы предоставим сопровождающего до Перевала, чтобы вы могли исполнить свой долг…
«И убраться восвояси», — мысленно добавил Эдван. Никто этих слов, конечно же, не сказал, но этого и не требовалось. Взгляды защитников Уборга были достаточно красноречивы, чтобы зверолюди и Эдван смогли понять, что им тут, мягко говоря, не слишком рады.
— Благодарим за оказанное гостеприимство, — с явным сарказмом ответил Кусай, легонько поклонившись воину.
— Вам предоставят место для отдыха. А сейчас несите раненых за мной, я провожу вас в лазарет. Те, кто неважно себя чувствует, могут тоже пойти, к нам совсем недавно прибыла пара новых алхимиков с Перевала, у них должно найтись подходящее снадобье.
Проигнорировав очередной брошенный на него неприязненный взгляд, Эдван послушно последовал за широкоплечим воином. Пройдя по двору крепости, они свернули на узкую улочку и, попетляв между совершенно одинаковыми на вид домами, вышли к большому зданию, что стояло обособленно в углу крепости, подпирая башню и возвышалось над окружающими постройками на целый этаж. Второй и третий этажи местного лазарета были шире первого на несколько шагов и выполнены из дерева, создавая таким образом небольшую тень у стены.
Страж остановился перед дверью и распахнул её без всякого стука, кивком головы велев Эдвану, который шёл прямо за ним, заносить Амину внутрь. Пожав плечами Лаут вошёл, бегло осмотрелся и, увидев у стены несколько свободных кроватей, аккуратно уложил девушку на ближайшую. Вскоре с лестницы в дальнем конце помещения послышался быстрый топот и прежде, чем воин с Лазурного пика успел последовать примеру Лаута и сгрузить свою ношу на соседнюю кровать, со стороны лестницы донёсся голос, показавшийся Эдвану до боли знакомым.
— Кто посмел ворваться без разрешения?! Я же просил… — молодой блондин с вытянутым лицом в бирюзовом халате алхимика так и замер на лестнице, забыв, что хотел сказать. Слова попросту вылетели у него из головы и теперь он в шоке таращился то на Эдвана, который был удивлён не меньше него, то на лежащую на кровати Амину.
— Алан, кого там принесло с утра пораньше? — донёсся со второго этажа возмущённый крик старого лекаря.
— Первый побери… — отмерев, дрожащим голосом проговорил блондин, — как же я рад, что вы живы!
Глава 89. Чай с алхимической плиты
— Котёл мне на голову! До сих пор не могу поверить, что это действительно ты, дружище, — с улыбкой до ушей воскликнул Алан, заключив Эдвана в крепкие объятия сразу после того, как закончил оказывать первую помощь раненым.
— Безмерно рад тебя видеть! — ответил парень с такой же широкой улыбкой. Отстраняясь, он добродушно хлопнул друга по плечам и, окинув оценивающим взглядом его фигуру, довольно покивал, — смотрю, ты времени зря не терял. Окреп, взял вторую ступень. Прими мои поздравления!
— Спасибо! — ответил Алан, гордо приосанившись, — всего неделю, как прорвался. Без этого меня бы не отпустили с наставником сюда, в Уборг.
— Лекарь? — с улыбкой спросил Эдван, кивнув в сторону Амины и её товарищей с Лазурного пика, которые мирно посапывали на койках у входа, получив от Алана по нескольку флаконов с целебными снадобьями.
— Алхимик, — поправил блондин.
— Полезное ремесло, — уважительно покивал Лаут, по-новому взглянув на товарища. Сам-то он даже в прошлой жизни не слишком-то хорошо разбирался в искусстве изготовления эликсиров и снадобий, даром что знал немало рецептов.
— Спасибо! Но ты лучше расскажи, как ты умудрился выжить? Как вообще оказался здесь, в Уборге, да ещё и с Аминой? Где вы умудрились встретиться? — с горящими от любопытства глазами сыпал вопросами Алан, подталкивая Эдвана в сторону уютного столика в углу помещения.
— Жаль прерывать ваши сентименты, младший алхимик, — выделив голосом слово «младший», с нажимом проговорил стражник, который всё это время стоял у входа в лазарет, — но нашим братьям с Лазурного пика всё ещё требуется помощь. С предателем ты сможешь поговорить позже.
— А? — растерянно обернувшись, Алан окинул взглядом угрюмых бойцов, что подпирали стену у входа, сопровождающего их стражника и усталую Шаину, которая была вынуждена мяться позади.
— Они могут быть ещё ослаблены отравлением. И тигрица тоже. Мы на айадов нарвались, — пояснил Эдван другу, посмотрев в глаза стражнику с лёгким прищуром. От Лаута не ускользнули ни слова, ни взгляды, которые здоровяк бросал на него ранее. Все эти молчаливые выпады оставались без ответа лишь потому, что юноша не желал ссоры с местными и наживать себе и кошкам лишние проблемы. Однако, глубоко внутри Эдван уже начинал потихоньку закипать.
Словно почуяв скрытое недовольство юноши, стражник словно нарочно дёрнул щекой, сложил руки на груди и, демонстративно приподняв подбородок, наградил Лаута полным презрения взглядом с высоты своего роста. Для Эдвана это выглядело так, словно он нарочно показывал своё отношение, беззастенчиво пользуясь его нежеланием раздувать конфликт на чужой территории, либо принимая это за проявление слабости. А может, просто считал, будто багаж прожитых лет даёт ему право вести себя так с молодёжью, ведь Алану он особого уважения тоже не выказывал. Хмыкнув, Эдван шумно вздохнул, с трудом сдержав рвущиеся на волю слова и, проигнорировав взгляд мужчины, развернулся и занял место за столом в углу, куда его ранее вёл Алан.
Тем временем, пока Лаут со стражником играли в гляделки, блондин выдал всем пострадавшим по склянке снадобья для восстановления сил и отправил их восвояси. На всякий случай ещё раз проверив состояние больных на койках и удостоверившись, что здесь больше не требуется его вмешательства, Алан направился к Эдвану. Однако, пройдя всего несколько шагов, блондин остановился и повернулся к стражнику, который буравил его спину тяжелым взглядом.
— Вам нужно что-нибудь ещё в лазерете, уважаемый Снор? — предельно вежливо поинтересовался Алан, с лёгким прищуром глядя на хмурое лицо мужчины. В голосе его так и сквозило раздражение, а интонация показалась стражнику до ужаса похожей на манеру речи главного алхимика. Тот тоже обращался к своим собеседникам с предельной вежливостью, когда был чем-то взбешён.
— В отличие от наших братьев с Лазурного пика, этому, — Снор наградил Эдвана очередным презрительным взглядом, — и кошкам выделили отдельное место для отдыха, и именно туда я и должен его сопроводить.
— В таком случае, вам достаточно сказать мне, куда именно мне проводить Эдвана, после того, как мы закончим разговор. А вас, кажется, уже заждались, — холодно сказал Алан, кивнув в сторону тигрицы, которая терпеливо ожидала стражника снаружи.
— Исключено, — пробасил мужчина, покосившись на устроившегося в углу Лаута, — как я могу позволить этому предателю шататься здесь в одиночку, зная, что тебя с… этим связывает дружба?
— Неужели господин командующий Матс наделил вас, стражник, столь исключительными полномочиями, чтобы решать, кому и что позволено делать в городе? — холодно спросил Алан, но его голос предательски дрогнул, когда Снор, сурово нахмурившись, зашагал в его сторону.
— Наверняка, напридумывал себе что-нибудь, — с деланным пренебрежением высказал Эдван и, посмотрев прямо в глаза здоровяку, добавил, — впрочем, что ешё ожидать от идиота.
Слова Эдвана угодили в самую точку. Заскрипев зубами, Снор шумно засопел и, мгновенно позабыв об Алане, вперился в Лаута таким взглядом, что умей он им испепелять, то от юноши осталась бы кучка пепла.
— Что ты сказал, ублюдок? — прорычал стражник и воздух вокруг ощутимо задрожал от бурлящей внутри него атры, — как ты вообще осмелился открыть на меня свой мерзкий рот, сын шрии и шакала?
— Судя по толщине черепа, из нас двоих сын шрии — это ты, — огрызнулся в ответ Эдван, поднимаясь с места. Воздух вокруг него тоже задрожал от атры, а сам он, казалось, вообще не ощущал того давления, которым Снор пытался на него воздействовать.
Будучи одним из сильнейших бойцов Уборга, после мастеров Озера, он уже давно привык к уважению и даже некоему пиетету, который испытывали перед ним молодые и более слабые воины, и сам факт того, что какой-то обнаглевший сопляк посмел не просто обратиться к нему в таком пренебрежительном тоне, но ещё и открыто обозвать его, уязвили мужчину куда сильнее, чем сами оскорбления. А уверенность, с которой эти самые оскорбления были высказаны ему в лицо, доводила Снора до бешенства.
— Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, щенок? — шипя от ярости, процедил мужчина сквозь зубы, — да…
— Да плевал я, кто ты такой, урод, — смотря в налившиеся кровью глаза воина, ответил Лаут, — хоть подзаборный попрошайка, хоть глава города, я не буду выказывать тебе уважения, если ты не уважаешь других.
— Предатели… — зашипел Снор и хотел уже задать сопляку хорошую трёпку, как вдруг давление атры вокруг парня резко возрасло, а по чёрному доспеху пробежало с десяток белых искр.
— Предатели, — прорычал Лаут, — ты уже трижды назвал меня предателем, да только я так и не понял, кого я предал. Тебя, жену твою, или Перевал, где не был ни разу в жизни? Придумал себе в голове образ, поверил в него, оскорбил меня с десяток раз, и после этого я не должен считать тебя идиотом?