Таврин понял: второй разговор может закончиться новым арестом. И по законам военного времени его вполне могут прислонить к стенке. Никто особенно долго с ним разбираться не станет. Обвинят в шпионаже – долго ли? А прощаться с жизнью он категорически не хотел. Поэтому уже на следующий день, не дожидаясь повторной встречи с особистом, вызвался пойти в разведку. Там он оторвался от своей группы и успешно сдался в плен первым встреченным им солдатам вермахта.
Его не отправили в концлагерь на медленную смерть. И не расстреляли. Напротив – зачислили в разведывательно-диверсионную школу. Программа специального обучения включала в себя, помимо традиционных для этой сферы деятельности навыков стрельбы, работы с рацией, ориентирования на местности, уроков грима, особенностей ухода от погони, вождения машины и мотоцикла, также и сугубо психологические аспекты. По ним Таврин и получил свои первые задания. Сначала ему поручили вычислять неблагонадежных. Слишком многие агенты, переброшенные за линию фронта, тут же сдавались СМЕРШ. А раскрыть в полной мере загадочную советскую душу немцам так до конца войны толком и не удалось. Вся надежда была на таких, как Таврин.
Второе задание Таврина хоть и лежало в той же плоскости, но было уже значительно сложнее. Необходимо было выявить в лагере военнопленных антифашистскую группу и сорвать готовящийся побег. Он справился с этим. О перспективном агенте руководство разведшколы доложило в Берлин. Таврин был вызван в столицу Третьего рейха к начальнику 6-го отдела Главного управления имперской безопасности оберштурмбаннфюреру СС Хайнцу Грейфе.
Это был весьма незаурядный человек. К своей работе всегда подходил творчески – сказывалось полученное образование. Сегодня большинство рассуждающих про руководителей СС почему-то считают, что это сплошь малограмотные лавочники. Таковые, безусловно, в «черном ордене» имелись в достатке. Но были и такие, как Грейфе. Он окончил школу с блестящими результатами, стал стипендиатом Немецкого национального академического фонда и поступил на юридический факультет Лейпцигского университета.
Оберштурмбаннфюрер СС Х. Грейфе. Именно он разработал план покушения на Сталина.
В конце 1935 года он начал работать в Тайной государственной полиции (гестапо). Проявил себя хорошо и достаточно быстро был повышен в должности лично Рейнхардом Гейдрихом. Грейфе стал начальником отделения гестапо и СД в Тильзите (ныне город Советск Калининградской области). В его обязанности входило создание широкой агентурной и подпольной сети в Литовской ССР. Судя по событиям лета 1941 года, справился со своей работой он успешно.
Доктор Грейфе был человеком с фантазией. Умел мыслить масштабно. Именно он разработал план создания специального разведывательно-диверсионного подразделения «Предприятие Цеппелин». Эта секретная часть должна была в кратчайшие сроки массово подготовить агентуру из числа советских военнопленных. После их переброски в тыл Красной Армии они должны были заниматься разведкой, саботажем, пропагандой и диверсиями. Грейфе очень любопытно обосновывал необходимость подобного рода деятельности: «Нельзя ограничиться десятками групп для разложенческой деятельности, они для советского колосса являются только булавочными уколами. Нужно забрасывать тысячи. Даже при самом тщательном обучении и отборе агентуры следует считаться с тем, что большой процент ее ненадежен, часть ее является сознательно предательским элементом, часть отсеется как неспособная».
Таврина начали готовить к выполнению особого задания: убийства кого-нибудь из руководителей СССР. Руководил этим процессом штурмбаннфюрер СС Отто Краус. Тренировочный лагерь был во Пскове. Там Таврин под руководством немецких инструкторов осваивал новейшие образцы оружия. В частности, новейший портативный гранатомет «Панцеркнакке», специально сконструированный для покушения оружейниками СС. Сделан он был в одном экземпляре (сейчас это чудо немецкой техники хранится в музее ФСБ). Технические характеристики были очень серьезными. С расстояния в 300 метров выстрел пробивал броневые плиты толщиной 35–40 мм. Нужно учитывать, что рассчитан гранатомет был на девять выстрелов. Это, кстати, был запасной вариант оружия для покушения. Основной предполагал использование пистолета, вмонтированного в авторучку. Стрелял он разрывными отравленными пулями.
Портативный гранатомет «Панцеркнакке». Из него должны были убить Сталина.
Таврина знакомят с самим Скорцени (он снова появляется в нашей истории). После недолгой беседы главный диверсант рейха приходит к выводу, что Таврину вполне под силу будет убить Сталина. Для подготовки к акции террориста отправляют в замок Фриденталь. Он находится в часе езды от столицы Третьего рейха. За Тавриным наблюдают круглые сутки, фиксируют личные качества, психологическую и физическую устойчивость. С ним отрабатывают буквально каждый шаг операции.
Грейфе лично разработал детальный план, утвержденный потом Кальтенбруннером. Выглядел он так: Таврина самолетом доставляют в глубокий советский тыл. Он пробирается в Москву, легализуется и начинает внимательно изучать маршруты передвижений Сталина и систему прохода на территорию Кремля. После этого проникает на одно из торжественных собраний и убивает Верховного главнокомандующего. Помогать ему в этом должен был только один агент – жена Таврина Лидия Шилова. Уроженка Винницкой области до этого успела закончить рижскую разведшколу «Цеппелин».
Лучшие специалисты СД принялись готовить десятки советских документов, печати и штампы. Под Таврина подгонялась трофейная советская форма. Он должен был стать Героем Советского Союза в звании майора. Все должно быть солидно, и для него специально печатают номера газет «Правда» и «Известия». Там на первых полосах – списки награжденных Указом Президиума Верховного Совета СССР. Среди них, разумеется, и Таврин.
В таком деле мелочей не бывает. Встал вопрос о достоверности легенды. Согласно ей, орденоносец Таврин был тяжело ранен в бою. Но, разумеется, никаких следов от неприятельских пуль на теле террориста не было. Немцы предложили сделать специальную хирургическую операцию, чтобы одна нога стала короче другой. Таврин категорически отказался. После недолгих раздумий был реализован альтернативный план: в одной из лучших клиник Германии скальпелем имитируют тяжелое осколочное ранение живота и левого бедра. Все это, конечно же, удостоверяется справками из госпиталей и медсанбатов.
Грейфе прекрасно понимал: советская контрразведка – противник серьезный. Одна даже самая незначительная на первый взгляд ошибка, и операция может быть провалена. Значит, нужно было сделать так, чтобы к Таврину проявляли как можно меньше интереса. Добиться этого можно было только одним путем – сделать его офицером СМЕРШа. И стал диверсант обладателем удостоверения, что он является заместителем начальника отдела контрразведки 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. А его напарница становится младшим лейтенантом, секретарем Особого отдела дивизии. Они получают командировочные предписания о том, что следуют по вызову в Главное управление контрразведки Наркомата обороны СССР.
А если у проверяющих вдруг возникнет вопрос: что забыл в Москве заместитель начальника контрразведки армии в момент ожесточенных боев с фашистским агрессором? Для этого готовится специальный пакет. На нем – все атрибуты государственной важности и секретности. Его-то и должен доставить майор Таврин непосредственно в Наркомат обороны. Но и этого явно недостаточно. Кто знает, сколько проверок предстоит пройти диверсанту? Нужно двойное, а лучше – тройное прикрытие. В разведке это называется «накрыть двойным одеялом». Для этого Таврин получает документы на все возможные случаи жизни: паспорта и военные билеты, права, дипломы об образовании, продовольственные и денежные аттестаты, партийные билеты. Граверы СС потрудились тогда на славу.
Таврин был вооружен по последнему слову техники. Пистолеты с разрывными и отравленными пулями, «Панцеркнакке», малогабаритная магнитная мина, которую можно было взорвать с расстояния, передав сигнал на определенной радиочастоте. Но совершить успешное покушение мало – надо еще суметь скрыться. Таврину подготовили мотоцикл, способный развивать скорость до 120 километров в час. Суммарные затраты на операцию превысили пять миллионов рейхсмарок. Сумма просто колоссальная.
5 сентября 1944 года. С рижского военного аэродрома взлетает самолет и берет курс на восток. На его борту – два террориста. Их цель – организовать и осуществить покушение на Верховного главнокомандующего Сталина. Если помимо него удастся ликвидировать еще и Берию с Молотовым, будет совсем хорошо. Но операция сразу началась с неудачи. Посадка вышла неудачной. Самолет был обстрелян, один двигатель загорелся. После приземления быстро выкатили мотоцикл, на котором Таврин с Шиловой и уехали. На свободе им оставалось гулять недолго.
Начальник Гжатского районного отдела НКВД старший лейтенант милиции Ветров получает сообщение: ночью в направлении Можайска пролетел вражеский самолет. Он был обстрелян зенитной артиллерией в районах Кубинки, Можайска и Уваровки. Самолет повернул на обратный курс, но был вынужден совершить посадку из-за воспламенения двигателя. Возможно, была произведена выброска диверсантов. Всем отделам НКВД обратить на это самое пристальное внимание
В ночь на 6 сентября старший лейтенант Ветров заступил на дежурство. Его пост находился по дороге из деревни Карманово в сторону Ржева. Около 6 часов утра он заметил движущийся в его сторону мотоцикл с коляской. Остановил его, внимательно посмотрел на мужчину в дорогом кожаном пальто с погонами майора государственной безопасности и его спутницу. Потребовал документы. Водитель мотоцикла с деланым равнодушием расстегнул пальто. Взору Ветрова предстали два ордена Красного Знамени, ордена Ленина, Александра Невского, Красной Звезды. И самое главное – Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Представьте себя на месте старшего лейтенанта. Перед вами не просто орденоносец, а Герой Советского Союза! Про то, что он старше вас по званию, можно даже не говорить. Как и про то, что он из государственной безопасности. А ну как потом жаловаться станет начальству на самоуправство какого-то уездного милиционера? Стружку снимут капитально. Могут и погоны сорвать или во враги народа записать. Это у нас запросто, тем более в условиях военного времени. Другой бы, может, и связываться не стал, отпустил бы майора на мотоцикле с миром. Но Ветров проявил в тот день образцовое служебное соответствие.