Женщина быстро кивнула: да.
— Теперь дальше. Возможно, тебя никто не спросит, что здесь произошло, а если спросят, ты скажешь, что лично меня ни на улице, ни тем более в своей конуре не видела. Если сделаешь обратное, я вернусь и брошу тебя под поезд. Смотри мне в глаза, — приказал он и с полминуты испытывал оператора из-под козырька надвинутой на глаза бейсболки.
Больше напугать ее никто бы не смог, даже начальник, который постоянно грозился выгнать ее за то, что она разрешает путейцам выпивать в своей будке.
Яцек удовлетворенно кивнул, вслушиваясь в слабый фон работающей радиостанции, которая на треть виднелась из нагрудного кармана его рубашки. Он пододвинул стул и, указывая глазами на телефон и кнопки пульта, еще раз предупредил:
— Не вздумай, — он говорил отрывисто, не повышая голоса, отчего казался еще страшнее. В очередной раз поймав утвердительный немой ответ переезжчицы, Андрей передал по рации:
— Пятый — Лисе. Канарейка в клетке.
Поглядывая на дорогу, он развернул часть амуниции путейцев — яркую безрукавку, которую до этого держал в руке. Одеваясь, снова обратился к женщине:
— Если кто из рабочих заглянет, не выводи меня из себя и гони в шею.
Оганесян услышал долгожданную информацию от Рожнова и немедля шагнул в магазин, возле которого слонялся уже больше часа в компании Яковенко, входящего в состав департамента. В шутку Норик называл агента по спецпоручениям тыловой крысой, тот знал в лицо каждого из группы Олега Шустова, но, конечно же, к особо деликатным заданиям не допускался.
Как и положено, в кармане Яковенко лежало удостоверение капитана ФСБ, в его задачу входило страховать Оганесяна в случае непредвиденных обстоятельств, как офицер ФСБ он в состоянии на месте бескровно разрешить любую ситуацию.
Упор делался именно на человека с кавказской внешностью, а кроме Оганесяна в департаменте «чурок» не оказалось.
Недавно открывшийся магазин назывался довольно просто: «Стройматериалы», подконтрольный местному авторитету по кличке Пирог. Недавно пироговская братва имела трения с выходцами с Кавказа, гости выискивали вновь открываемые магазины, предлагая «крышу».
Так было всегда. Два-три года назад коммерсантам не давали житья казанцы, они упорно наезжали, стараясь первыми сделать предложение, и в этом случае имели беспроигрышный вариант получить откуп. Местным коммерсантам так и так нужна защита, но иметь ее в другой республике — перспектива не из лучших. Поэтому кто не успел обзавестись своими и получал предложение от татар, спешно исправлял ошибку. Дальше — простейшая комбинация, которая виделась грубым сговором бандитов обеих республик. Забивалась «стрелка», казанцы заявляли на фирму свои права, местная братва признавала их и предлагала откуп, который впоследствии делился поровну, и гости искали новых лохов. Обычно средняя фирма попадала на сумму, равную пяти «Жигулям».
Сейчас ситуация изменилась, наездов со стороны пришлых стало намного меньше — это от того, что бизнесмен пошел грамотный: регистрируя свою фирму в местной администрации, уже имел гарантии надежной защиты.
Норик успел отметить, что ассортимент в магазине богатый, все вокруг блестит от хрома, никеля, позолоты. Он давно определил цель и шагнул к продавцу — парню лет двадцати пяти. Не обращая внимания на покупателей, Оганесян довольно громко, с преувеличенным акцентом спросил:
— Нормально работа идет, брат?
Парень насторожился, пожал плечами и ответил утвердительно. Покосился на телефон: в экстренных случаях он знал, куда звонить, ибо инструкции знал назубок. Сейчас как раз такой случай: директор в командировке, его зам уехал на базу, а девочки из бухгалтерии ничем не помогут.
В дверях всегда стоит охранник, у входа на склад — тоже, но и у них свои полномочия, которые превышать не рекомендовалось. Пьяные или хулиганы — это их дело. Кроме знакомого всем телефона, звонить можно в «Скорую помощь», в пожарку, но ни в коем случае по 02.
На всякий случай продавец все же ответил:
— Да, нормально.
— А «крыша-то» у вас есть?
Ну так он и знал…
И ответил утвердительно.
— Да, есть. — Был бы на месте зам, продавец отослал бы кавказца к нему.
— Кто такие?
Парень мог ответить, но впоследствии получил бы от братвы по репе. Поэтому он пожал плечами и смотрел на край наплечной кобуры, как бы невзначай открывшейся под легкой курткой кавказца.
— Могу позвонить, — паренек остановил руку на полпути к аппарату и, видя, что кавказец остался спокоен, снял трубку. Прошли секунды, и трубка перешла к Норику.
Несколько фраз, и Оганесян, бросив взгляд на бродившего по залу Яковенко, ленивым голосом осведомился:
— Откуда я знаю, по телефону что угодно можно сказать… Ну нет, брат, в магазине базара не получится. Советский район хорошо знаешь?.. Так вот, встретимся на переезде, возле железнодорожного вагончика, там, метрах в ста, пост ДПС, так что волноваться вам нечего… Нам тоже… Мы подкатим на «девяносто девятой».
Безотказно сработала устоявшаяся уже психология братков. Они постоянно были начеку и могли приехать на стрелку быстрее брандмейстеров, но время назначено и негоже появляться раньше срока — потеряется престиж. Конечно, сам Пирог не явится, в его команде есть кому решить подобный вопрос. Однако Рожнов и не рассчитывал на появлении Пирогова, ему хватит обычного бригадира.
И Оганесян очень точно поставил разговор, в нужном месте выдержав паузу, чтобы предложение о встрече прозвучало от пироговских, затем отказался от явно непригодного для «стрелки» места и получил право назвать свое, отказаться от которого было трудно.
Был еще вариант, когда собеседник мог предложить приемлемый вариант, в таком случае Оганесяну требовалось сказать решающее слово, которое он берег напоследок: где это? мол, мы не местные, хорошо знаем только район возле рынка.
Что касается личности Пирога, тот имел тесный контакт с местными цыганами, торговал наркотиками и только до некоторой степени попадал под определение секретного Указа о ликвидации. Но для «подставы» такая кандидатура вполне годилась.
Норик передал трубку продавцу и направился к выходу.
По идее, он мог напороться на пироговских во время разговора с продавцом, окажись те случайно в магазине. Тут большой беды не было, Норику полагалось сообщить, что он, конечно, человек не маленький, но сейчас он один, «побазарить» можно в вышеназванном месте. «Засланного казачка» устроил бы даже тот вариант, при котором пироговцы предложили бы подвезти его к месту «стрелки» — и всем было бы спокойно.
Вслед за Нориком «Стройматериалы» покинул вздохнувший с облегчением агент Рожнова по спецпоручениям.
Путь Алексея Бурдасова пролегал через переезд. В силу своей профессии ему бы никогда не придерживаться системы, хотя особых поводов для беспокойства у него не было: то ли успокоился уже, то ли почувствовал себя совершенно безнаказанным.
Милиция территориального ОВД, где Бурдасов контролировал пищевой рынок, — куплена на корню, и железнодорожный переезд косвенно относился к тому же ведомству, так как заправляли там совместно с сотрудниками милиции на транспорте. Примерно в ста метрах от шлагбаума находится пост дорожно-патрульной службы, постовые не отдают честь бригадиру, когда тот проезжает мимо, но приветливо кивают. За переездом уже другая территория, но путь по ней недолог: мимо общественной бани и здания строительного управления к недавно возведенной, мягко говоря, коробки, отделанной ракушечником, внутри которой скрывался необыкновенно уютный зал роскошного ресторана. Там от часа до трех обедает бригадир Бурдасов. Последнее время он приезжал на американском люкс-седане «Акура» в сопровождении двух телохранителей, один из которых выполнял роль водителя.
Сегодня Бурдасов выехал с территории рынка без пяти час. В этот раз будка ДПС пустовала, патрульные с автоматами наперевес столпились возле грузовика, и никто не кивнул ему — ни свирепо, ни приветливо. Прошло совсем ничего, а криминальный авторитет досадливо поморщился: шлагбаум у переезда опускался, сопровождаемый предупредительным непрерывным звоном.
«Что б выехать на полминуты пораньше…» — покачал он головой.
И снова не насторожился, потому что не раз попадал на закрытый переезд.
Водитель, сбавляя скорость, бросил короткий взгляд в панорамное зеркало: их догоняла девяносто девятая модель «Жигулей». Второй телохранитель профессиональным взглядом отметил полноприводной «Мицубиси», примостившийся в стороне от строительного вагончика. Водитель в любое мгновение готов был протаранить шлагбаум, но «Жигули» с включенным левым поворотом съехали с дороги, держа направление на джип.
Железнодорожница не разобрала, что сообщил злоумышленнику шипящий голос, раздавшийся из радиостанции, зато ответ разобрала довольно четко:
— Пятый — Лисе: понял.
На «приеме» Андрей услышал очередное сообщение от Костерина, доложившего свою готовность.
— Так, еще раз, — Яцкевич уже начал катать желваки, дыхание непроизвольно участилось. Его чуть продолговатое лицо с прижатыми, как у боксера, ушами было обращено на хозяйку, временно приютившую его. — Спрашиваю еще раз: все понятно?
В этот раз в тиши будки прозвучал ее подрагивающий голос:
— Да, понятно. — Может быть, ей показалось, что она сыграет существенную роль в предстоящем… предстоящей… она так и не подобрала определения. От этого более чем взволнованная, она готова была потерять сознание и повалиться на пол, но сыграл обратный эффект ответственности, и она мужественно осталась на ногах. Даже слегка приосанилась.
— Не забудь, что я говорил тебе о поездах, — напомнил Андрей. — Их тут много проходит. Столкну на рельсы не задумываясь.
Он несколько раз шумно выдохнул носом, завидев впереди серебристую иномарку. А «Мицубиси» с боевиками Пирогова уже около десяти минут торчала возле будки.