Нет, зайти так далеко я ему не дам.
Я не уступала ему в скорости и предвидела его движения. Это оказалось труднее, чем в моих прежних поединках. У большинства людей очередной их маневр вначале мелькает в мозгу и лишь потом передается мышцам. У Атриуса было совсем не так. Он жил в каждом мгновении сражения, не думая о следующем шаге, а только действуя и полагаясь на инстинкт.
Сталь продолжала звенеть. Мы кружили в тесном пространстве шатра. Ближний бой делал каждый удар целенаправленным.
Я была совсем не против поединка. Пусть поиграет со мной. Я даже радовалась возможности увидеть его в сражении и узнать еще что-то о нем, даже если крупицы добытых сведений лишь укажут на новые таинственные стороны его личности.
Один из особенно сильных выпадов Атриуса заставил меня споткнуться. Я едва не отлетела к стене шатра.
На его губах появилась улыбка с оттенком самодовольства и тут же погасла.
Эта улыбочка все изменила. Довольно игр. Пора заканчивать.
Я успокоила дыхание и опоясала шатер нитями своей магии. Потом потянула за одну, проложенную за спиной Атриуса.
Нить натянулась туже. Еще туже.
Я ступила на эту нить.
За долю секунды мир вокруг рухнул, сдвинулся, перестроился, и я оказалась позади Атриуса.
Завоеватель был высоким, но не настолько, чтобы я не смогла упереть острие меча ему в шею, а другой рукой обхватить туловище.
– Я победила, – сказала я, старательно убирая из голоса торжествующие нотки.
Очень старательно.
Его тело было плотно прижато ко мне. Я чувствовала его напрягшиеся от удивления мышцы, хотя личность Атриуса оставалась невозмутимой. Потом я ощутила, как он выдохнул, сообразив, что же мне удалось.
Он поднял руки.
– Впечатляет? – не удержавшись, спросила я.
Атриус что-то промычал.
Так. Проигрывать он не любит. Запомним.
– Я слышал, что арахессы способны проделывать такие штуки. Но ни разу не видел, – сказал он.
– Мы умеем еще много чего, – брякнула я и тут же отругала себя.
Мы. Я надеялась, он сочтет это укоренившейся привычкой, возникшей за годы служения. Но если он и заметил мой ляп, то виду не подал. Он повернулся и устремил на меня каменный взгляд.
– Ну что? Теперь убедился в моем умении сражаться?
Атриус смерил меня взглядом. На подбородке дрогнула жилка, будто слова, которые он собирался произнести, вызывали у него боль.
– Сгодится, – наконец буркнул он, возвращаясь за стол. – Ладно. Отправишься с нами. А сейчас выметайся из моего шатра. У меня дел по горло.
13
Я так рвалась примкнуть к наступлению на Алгу, что упустила из виду одну очень существенную деталь. В мою задачу входило не помогать армии Атриуса, а, наоборот, мешать ей. Тонко, умело, незаметно.
Утешало то, что я сказала ему далеко не все, что видела в прорицании. Получается, я все-таки мешала вампирам. И теперь я отправлялась за подтверждением того, что мой замысел удался. Это было положительной стороной моего скоропалительного решения.
Доверяя моему прорицанию, Атриус двинулся на Алгу в ночь полнолуния.
Ночь выдалась холодная и очень туманная. Луна, за которой тщательно наблюдал Атриус, выглядывала лишь ненадолго в просветах между плотными облаками, закрывавшими небо и звезды. Туман искажал очертания, отчего вампирская армия казалась длинной цепью серебристых призраков.
Я ехала впереди, рядом с Эреккусом. Он был возмущен попустительством Атриуса и почти не скрывал негодования.
– Сестра, дык я сражался с тобой, – ворчал он. – Тогда, на постоялом дворе. С такими навыками в настоящем бою тебе не уцелеть. Не жди, что я буду тебя спасать.
Как же он скор на суждения! Меня это задевало, хотя и не должно было. На языке так и вертелось: «Ты победил только потому, что я позволила». Мелочная, совсем детская обидчивость и такое же детское желание во всем быть первой. Арахессам так и не удалось выбить это из меня.
Однако я заметила: при всем брюзжании Эреккуса он и сейчас держался рядом со мной. Вскоре он убедится, что я не нуждаюсь в спасении. И все равно это трогало. Атриус наверняка поручил ему приглядывать за мной.
Воины Атриуса были серьезны и дисциплинированны. Весь долгий путь до Алги они двигались молча.
Удобных подступов к городу не существовало. Он стоял на нескольких скальных островах, которые соединялись весьма странными каменными перемычками, служившими мостами. Во время отлива обнажались туннели и те части, что обычно были скрыты под водой. Сейчас море отступило.
Атриуса это радовало, насколько его вообще что-то может радовать. Он считал отлив чуть ли не доказательством моего успешного прорицания. Туннели, соединенные с мостами, позволяли проникнуть в город с разных сторон и достичь самого центра.
Свою армию Атриус разделил на множество мелких отрядов и приказал окружить город. Трудности проникновения в Алгу не исчерпывались одними туннелями и проходами, до которых нелегко добраться, но которые легко оборонять. Другой особенностью города была его разбросанность. Западная часть Алги упиралась в сушу и не имела выхода к морю. Попасть туда можно было только по туннелям и по упомянутым шатким мостам. Но в таком случае весь город оказывался окруженным.
– Он собирается устроить осаду? – спросила я Эреккуса, слушая, как Атриус отдает приказы.
Так поступило бы большинство полководцев. Возможно, осада была самым удачным решением.
– Мы ему предлагали, – ответил Эреккус. – Но он отказался.
– Почему?
– Осада длится долго, а за это время погибнет много местных жителей.
Первая часть ответа меня совсем не удивила, но от второй мои брови поползли вверх.
– А с какой стати Атриусу беречь жизни горожан?
Эреккус сощурился, словно услышал невероятно глупый вопрос. Но он не успел ответить, его отвлек кто-то из командиров. Момент был упущен, а допытываться я не решалась.
Однако услышанное не давало мне покоя на всем пути до Алги, словно деталь головоломки, которой я никак не могла найти место. Меня посылали составить как можно более полное представление обо всех сильных и слабых сторонах Атриуса, чтобы в дальнейшем мы смогли его уничтожить. В загадочности ему не откажешь, но вплоть до этой ночи я чувствовала, что постепенно проникаю в эту тайну, открывая слой за слоем.
И вдруг какая-то мелочь… но она не вязалась ни с чем, что я успела узнать о нем.
Мы поднимались по каменистым тропам. Атриус по-прежнему молчал. Тропы были настолько узкими, что приходилось двигаться впритык. Но этим трудности не заканчивались, а только начинались. За небольшим уклоном следовал крутой подъем к центру города, каменной громадой высившегося над нами. Мы двигались, стараясь не производить ни малейшего шума. Однако никто не питал иллюзий, что наша атака будет внезапной и мы застигнем противника врасплох. Авес наверняка знал о нашем приближении, а вот мы не знали, когда и как его солдаты заявят о себе.
И сейчас, когда мы достигли вершины и оказались перед высокими, крепко запертыми внешними воротами Алги, я напряглась всем телом, и мне стало очень не по себе. Меня окружали души воинов Атриуса, натянутые, как струны. Я невольно погружалась в их предчувствие скорого кровопролития.
Чувства солдата перед сражением отличаются от всех прочих. Возбуждение и ужас, трепет и страх танцуют на острие меча, балансируя между жизнью и смертью.
Воины Атриуса прошли хорошую выучку и закалились в боях. Внешне они оставались спокойными, но испытываемые ими чувства были такими же, как и у людей. Тот же страх. Чему я удивлялась? Да, вампиры жили гораздо дольше, однако близость смерти мы с ними ощущали одинаково.
Атриус вскинул руку, сжав кулак. Воины остановились. Молчаливый приказ распространился по всей цепи. Завоеватель остановился у ворот, глядя на них. Ворота были высокими и прочными, но уродливыми, как и сам город. Большие листы необработанного железа скреплялись заостренными металлическими скобами и разномастными полусгнившими деревянными накладками. Доски были густо пропитаны кровью рабов, которых заставляли строить эти ворота.
Далеко за воротами и так высоко, что сквозь туман проглядывали лишь пятна оранжевого света, находился замок Авеса. Наша главная цель. Голова змеи, которую надлежало отсечь.
Атриус с лицом каменной статуи взирал и на уродливые створки ворот, и на почти отвесные горные склоны, и на пошлое великолепие замка. Лишь один раз я уловила его отвращение, похожее на едва заметную струйку дыма. Он поднял руку, и к нему вышли четверо воинов, встали по обе стороны. Каждая пара держала в руках странное устройство, отдаленно напоминавшее арбалет. Только эти были целиком металлическими и настолько тяжелыми, что для удержания каждого требовались усилия двоих. На головках стрел мерцали бело-голубые огоньки. Затем один воин из каждой пары принялся барабанить пальцами по прикладу странного оружия. Из-под пальцев вылетали красные искорки.
Магия. Это наверняка была магия Ниаксии. Почуяв ее, мои нити задрожали. Казалось, им тяжело находиться рядом с чем-то незнакомым.
Кулак Атриуса по-прежнему был поднят, а сам он смотрел на ворота, как на последнюю преграду.
Тихим шепотом Атриус произнес слова, которые, кроме меня, никто не услышал:
– Тук-тук.
Четверо воинов замерли. Последовали две ослепительно яркие вспышки.
Белые огненные шары прорвались сквозь ворота и полетели дальше, поднявшись в ночное небо выше замка. И сразу разразился хаос. Я ощущала это в воздухе, в нитях сотен… нет, тысяч сущностей, которые до поры до времени таились, а теперь были готовы броситься на нас.
Ворота рухнули, увлекая за собой и каменную стену. Атриус выхватил меч и вступил в город.
Воины Авеса устремились к нам. Сражение ощущалось как вздымающаяся волна. Напряжение беспрерывно росло. Я чувствовала на лице холодную тень этого напряжения. И вдруг хаос стал напирать со всех сторон, проникнув даже в легкие.