Атриус молча всматривался в туман. Я тоже, ощущая покалывание в затылке.
У обоих было дурное предчувствие. Как и в шатре, нам не требовалось подтверждать это вслух.
Напомнив себе, зачем мы здесь, я собрала хворост для костра и начертила на песке символы. Атриус помог мне поймать ящерицу, снующую между скал. Мы побрызгали ее кровью на символы, затем бросили ящерицу в огонь.
Я села возле самой кромки, лицом к огню. Подол платья быстро намок от холодной соленой воды.
Атриус не впервые видел, как я отправляюсь в странствия по нитям. Мы оба знали порядок ритуала. Но прежде чем я успела погрузиться в видения, он вдруг подошел и наклонился ко мне.
– Будь осторожна, – прошептал он, касаясь губами моего уха.
От его дыхания моя кожа покрылась пупырышками.
– Я знаю, что делаю, – ответила я.
На его губах появилась едва заметная улыбка. Он отошел, а я начала свое скольжение по нитям, схожее с падением.
Я падала так быстро, что не успевала ни за что ухватиться. Все обстояло почти так же, как в прошлый раз, однако теперь я по крайней мере знала, чего ждать.
Нити, пролетавшие мимо, выглядели сгустками серебра. Я сумела удержать одну из них и забралась на нее, но очень неуклюже. Нить ударила в живот и вышибла из меня весь воздух. Оправившись, я встала на ноги.
Бешеное мелькание прекратилось. Остальные нити отодвинулись назад и померкли. Как всегда, они таили тысячи неизведанных возможностей. На бархатно-черном неподвижном небе мерцали бесчисленные звезды.
Я сосредоточилась на мысли об отрядах, которые должны приплыть с острова, и направила нить в ту сторону.
«Покажи мне», – прошептала я в ночь и двинулась по нити.
Пространство заволакивало густым туманом. Вскоре он закрыл звезды. Я не понимала, где нахожусь. Нить под ногами дрожала, как хлипкий подвесной мост, но я продолжала идти.
Я шла все дальше и дальше.
Шла и недовольно морщила лоб. К этому времени я уже должна была бы что-то почувствовать.
Но я ничего не чувствовала. Только слои тумана.
Может, попыток увидеть плывущие лодки недостаточно. Надо заглянуть дальше.
«Вератас. Покажи мне Вератас».
Туман вдруг стал просто ледяным. Кожа сделалась пупырчатой. Меня пробирала дрожь, но я продолжала идти.
Впереди появилась чья-то фигура. Клочья тумана мешали ее рассмотреть.
Двоюродная сестра Атриуса?
Я прибавила шагу. Фигура тоже двигалась, но куда медленнее. Я нагнала ее. Нас разделяло всего несколько шагов. Я уже приготовилась протянуть к ней нить и… остановилась как вкопанная.
– Зрящая мать, это ты?
Она была ко мне спиной. Туман и сейчас пытался скрыть ее от меня. Но Зрящую мать я бы узнала где угодно, даже в этом неосязаемом мире. Получается, она совершала хождение по той же нити, что и я. Совместное хождение было возможным, хотя и требовало дополнительных усилий, а потому такое случалось редко. Но нынешний облик Зрящей матери… напоминал призрак.
Мне свело живот. Ее появление на одной нити со мной почему-то ошеломило меня.
Я быстро догнала ее. Зрящая мать шла не по моей нити, а рядом; шла ровными, уверенными шагами. Ее наглазная повязка была красного цвета и непривычно длинной, отчего развивалась за спиной наподобие шлейфа. Единственная цветная полоска в сером туманном мире, если не считать… Я взглянула на ее босые ноги, оставлявшие цепочку темно-красных кровавых следов.
Надвигавшийся ужас становился все явственнее.
Что это могло означать? Зрящей матери грозила опасность?
Я не успела углубиться в видение, как она резко повернула голову ко мне.
Зрящая мать молча протянула руки, сложив ладони чашей, словно намеревалась что-то мне передать. Я протянула свои, тоже сложила ладони и…
И вскрикнула от боли.
Невыносимо горячая жидкость обожгла мне кожу. Я попыталась стряхнуть ее, но Зрящая мать крепко схватила меня за руки, заставляя принять свежую, кипящую кровь.
Потом она исчезла.
Сдавленно вскрикнув, я перевернула ладони и вылила кровь, забрызгав себе ноги. Прядильщица милосердная, до чего же это было больно. Даже остатки крови неумолимо въедались мне в кожу.
Мне открылся путь сквозь туман. Никаких пересечений нитей. Только путь вперед, означавший неизбежность.
Нет ничего более пугающего, чем неизбежность.
«Стой! – крикнуло что-то внутри меня. – Ты не захочешь это видеть».
Но у меня было задание. Я шла дальше. Нить врезалась мне в ступни. Кап-кап-кап. Кровь из порезанных ступней и рук стекала в стеклянную пропасть внизу.
Туман рассеялся.
Ноздри наполнились запахом морской соли. Дул приятный теплый ветерок. Вдали он шелестел листьями деревьев. Волны накатывали на берег, напевая свою извечную, монотонную песню.
Приятный ветерок и предощущение чего-то ужасного.
Я продолжала идти, шагая быстрее.
Меня окружал красивый песчаный берег. О таких местах я мечтала в детстве, когда море представлялось мне далеким мифическим существом. Был вечер или ночь. Песок серебрился под светом луны. Вдоль берега стояли хижины с соломенными крышами и шатры, приспособленные для длительного житья на одном месте. Шатры были мне знакомы; в одном из таких я спала каждую ночь.
Однако и хижины, и шатры пустовали. Никаких следов на песке, кроме оставляемых мной.
«Эй! Есть тут кто-нибудь?» – крикнула я.
Ответа не последовало.
«Покажи мне поселение», – потребовала я у видения, хотя каждый кусочек тела вопил: «Немедленно убирайся отсюда! Поворачивай и возвращайся назад. Здесь небезопасно».
Теперь я заставляла себя шагать. Болели руки. Кожа пузырилась, а кровь капала все быстрее. Кап, кап, кап.
Шаги сменились бегом, хотя я не собиралась бежать. Слева тянулись пустые хижины и шатры. Казалось, что вокруг меня смыкаются высокие деревья.
И вдруг я поскользнулась, задев за что-то, торчащее из песка.
Я приземлилась на четвереньки, но тут же поднялась. Мне стало интересно: обо что же я споткнулась?
Из песка торчал… обломок скалы? Черный, с прожилками, частично обожженный.
«Это обломок скалы», – сказала я себе.
«Ты же прекрасно знаешь, что никакая это не скала», – ответил мне другой голос.
Я подползла к «обломку». У меня кружилась голова.
«Выглядит знакомо. Сама знаешь», – ехидничал голос.
Нет.
Я начала раскапывать песок. Руки были настолько покрыты кровью, что скользили по песку. У меня ломались ногти. Горсть за горстью я отбрасывала песок и молила своего бога… молила его бога, что я ошиблась.
Мной владело такое отчаяние, что, когда я окончательно освободила лицо Атриуса от песка, ногти (или их остатки) впились ему в кожу, пачкая суровые, прекрасные черты его лица ручейками черно-красной вампирской крови.
Нет!
Я не могла дышать. Не могла думать. Это уже не было хождением по нити. Это перестало быть сном. Меня окружала реальность.
Я схватилась за торчащий рог Атриуса, чтобы вытащить его самого из песка.
Его глаза были открыты, но ничего не видели. Кожу густо покрывала кровь: красная с моих рук и черная от случайно нанесенных ран.
– Атриус! – сдавленно крикнула я.
Я продолжала копать, пытаясь освободить его из песчаного плена.
И мне это удалось.
Но не его целиком.
Его голову.
Судя по рваным, окровавленным краям остатка шеи, голову ему отсекали тупым мечом. Его спутанные волосы тоже были перепачканы кровью. В ужасе я вскрикнула, но не смогла выпустить его голову из рук. Не могла отвести от нее взгляда.
«Смотри», – шепнул мне голос.
И я подняла глаза, заставив себя оторвать взгляд от головы Атриуса.
До меня вдруг дошло: поселение вовсе не было пустым.
Нет, такие «обломки скалы» попадались на каждом шагу: в прибрежном песке, в земле вокруг деревьев, в траве.
«Обломки» были частями тел: плечами, головами, руками и ногами.
Сотни трупов.
Я в панике вскочила. Голову Атриуса я не бросила; наоборот, прижала к груди, словно защищая.
Небо заволокло тучами. Загремел гром. На меня упали первые капли: быстрые и жаркие.
Естественно, это была кровь.
«Это всего лишь видение, – твердила я себе. – Я могу уйти. Я могу это остановить».
Но сколько раз я бы ни повторяла эти слова, полностью поверить в них не могла. И заставить себя бросить голову Атриуса – тоже. Я крепко и печально обняла ее и соскользнула с нити.
Мы вместе падали, падали… падали.
31
Когда в мое тело вернулось сознание, я обнаружила, что стою на четвереньках и захожусь в кашле. Грудь жгло. Желудок связало узлом. Я выплюнула из себя соленую воду, успевшую прокиснуть внутри.
Атриус стоял рядом со мной, держа меня за руку. Платье было совсем намокшим. Меня отчаянно трясло.
– Надвигается прилив, – сказал он, оттаскивая меня подальше от воды. – Не хочу, чтобы ты захлебнулась.
Атриус.
Мне понадобилось еще какое-то время, чтобы вернуться в реальный мир и убедиться, что Атриус по-прежнему жив и находится рядом: сильный и уверенный.
Он довел меня до сухого места и убрал руку. Я с трудом удержалась, чтобы не броситься на него и крепко обнять.
– Вот так-то лучше.
Он накинул мне на плечи свой теплый плащ. И снова его руки коснулись моих, задержавшись дольше, чем надо.
– Садись поближе к огню.
Я попыталась разобраться, что к чему.
– С-сколько я п-путешествовала?
У меня стучали зубы, и я ничего не могла с ними поделать. Луна успела подняться выше. Значит, мое путешествие затянулось. На это указывал и начавшийся прилив, намочивший мне платье.
– Сколько? Больше часа.
Атриус устроился рядом, внимательно глядя на меня. Ему было незачем спрашивать вслух. Вопрос читался в его глазах.
Сейчас я должна была бы придумать для него какое-нибудь убедительное вранье. Ведь меня засылали к нему с целью втереться в доверие, а затем убить. Но мысль о вранье даже не мелькала. Я сразу же начала рассказывать правду.