– Что-то стряслось, – торопливо произнесла я. – На острове что-то стряслось.
Его аура похолодела.
– Что именно?
– Не знаю.
Видения было трудно переводить в слова. Они редко имели буквальный смысл. Увиденное мной могло иметь множество значений. Но я была полностью уверена, что суть их сводилась к одному слову: опасность.
– Атриус, на острове что-то произошло. В этом я уверена.
Теперь он уже не сомневался в моих словах, как раньше.
Он резко встал. Я тоже, держась за его руку. Вместе мы побрели к лагерю.
Атриус больше не ждал лодок с острова. Он распорядился, чтобы с береговой части васайской провинции ему прислали корабли. Это было ближайшее место, где он мог найти суда. Однако те, что прислали, правильнее было бы назвать суденышками. Они и близко не напоминали внушительные военные корабли, на которых он приплыл в Глею. Если Атриуса это и задело, виду он не подал. В случае необходимости он бы отправился на Вератас на плоту, наспех сколоченном из досок.
Два дня подряд Атриус и его воины готовились к отплытию. И два дня подряд ни он, ни я не сомкнули глаз. Я могла бы уйти спать, но не хотела. Я знала, какие сны нахлынут. С недавних пор мне стали неприятны сны, посещавшие меня, когда я спала одна. Поэтому я помогала другим.
Атриус не назвал причину изменения своих замыслов, однако воины чувствовали: что-то случилось. Настроение в лагере было тягостным и напряженным. В числе тех, кто не скрывал своего беспокойства, был и Эреккус. Он порывался со мной поговорить, но распоряжения Атриуса следовали безостановочно.
Едва выдалась свободная минутка, Эреккус отвел меня в сторону.
– Это из-за твоего прорицания? – спросил он, крепко сжимая мне руку. – Что ты видела? При чем тут Вератас?
Меня потрясла сущность Эреккуса. Я и прежде улавливала его страх, но не такой сильный, как сейчас.
– Просто мера предосторожности, – ответила я, ненавидя успокоительную фальшь, сорвавшуюся с моего языка.
– Чушь собачья.
Мне не хотелось врать Эреккусу, но и сказать ему правду я не могла; особенно когда Атриус не называл своим причину отплытия на Вератас.
– Так решил Атриус.
– У меня на том острове ребенок! – рявкнул Эреккус, впиваясь ногтями в мою руку. – Силина, ты хотя бы мне скажи правду. Пожалуйста.
Я вдруг ощутила вкус пепла во рту.
Ребенок. От его признания у меня закружилась голова. Атриус рассказывал, что на острове живут семьи воинов. Значит, среди погибших жителей острова оказался и ребенок Эреккуса.
У меня в мозгу застряла жуткая картина: части тел, торчащие из песка.
Я прикрыла руку Эреккуса своей. Его душа была взбаламучена. Он едва владел собой. Я осторожно потянулась к его нитям и незаметно для него послала ему спокойствие.
– Если бы я знала что-то определенное, я бы тебе обязательно рассказала. Честное слово, Эреккус.
Выражение его лица на мгновение изменилось. Чем-то было схоже с рушащейся каменной глыбой. Он выпрямился и отвернулся.
– Надо перетаскать эти ящики к берегу, – угрюмо произнес Эреккус. – Он требует, чтобы к подходу лодок все было готово.
Мы вернулись к работе – единственному занятию, способному отвлечь от тягостных мыслей. Спасибо, что она у нас была.
Вскоре подошли лодки. К этому времени весь груз уже лежал на берегу. Атриус решил взять с собой лишь небольшой отряд, приказав остальным дожидаться нашего возвращения.
Перед самым отплытием Атриус повернулся ко мне.
– Тебе лучше остаться… – начал было он.
– Ты всерьез думаешь, что я послушаюсь? – перебила его я.
Естественно, нет, поскольку он даже не спорил. Мне показалось, Атриусу даже стало немного легче оттого, что я поплыву.
Вещей у меня было немного. Плыть до острова – всего несколько дней, но продолжительность плавания зависела не столько от расстояния, сколько от густых туманов, окружавших его. Я взяла кое-что из одежды, еду и, конечно же, оружие. Меч, как обычно, висел у меня на поясе. Кинжал я спрячу на бедре.
Но прежде чем это сделать, я помедлила. В шатре я была одна. Масло в светильнике заканчивалось, и он подмаргивал. Я вынула кинжал из ножен.
Оружие, врученное мне Зрящей матерью, не отличалось красотой и изысканностью отделки. Простой кинжал, никакой чеканки на лезвии и рукоятке, никакого призрачного свечения. Словом, никаких указаний на то, что он благословлен. Но пальцы ощущали пульсирующую магию кинжала. Она нагревала нити зловещим дыханием смерти.
Я преодолела озноб, убрала кинжал в ножны и взяла мешок, оставив все остальное в шатре.
Туман был настолько густым, что Атриусу приходилось плыть по компасу и картам. Мои способности оказались очень кстати. Я вместе с ним стояла на носу лодки, помогая выбирать курс.
Плыли молча. Атриус по-прежнему не раскрывал воинам цели плавания. Но они слишком долго делили с ним все тяготы жизни и, конечно же, чуяли беду.
Наконец впереди появился белесый силуэт Вератаса. Остров был небольшим, но удивительно живописным. Центр занимала гора, склоны которой терялись в плотных облаках. Ее подножье окружали леса и кустарники, тянувшиеся во все стороны. Атриус повел наш маленький разношерстный флот вокруг острова и на восточной оконечности пристал к песчаному берегу.
Не дожидаясь, пока нос лодки ткнется в песок, Атриус спрыгнул на берег. Следом спрыгнула и я.
Меня пробирала дрожь. Кожа на руках стала пупырчатой, хотя воздух был теплым. Берег оказался точно таким же, как и в моем видении; вплоть до узкой тропки, скрывавшейся среди деревьев.
Той самой, что вела к вымершему поселению.
Воины спрыгивали на берег. Атриус всматривался в окрестные деревья. Затем повернулся и посмотрел на меня. Лицо у него было угрюмым и напряженным, а сущность – еще мрачнее.
Ему не требовалось задавать вопросы вслух.
Я покачала головой. Я не ощущала ни одной живой души.
– Сколько от берега до поселения? – спросила я.
– Где-то около лиги. Из-за деревьев его отсюда не видно. Намеренно выбирали место не у самого берега.
Около лиги. На таком расстоянии я могла и не почувствовать живых. Мне стало немного легче.
Атриус обнажил меч, жестом велев мне сделать то же самое. За спиной слышался приглушенный лязг солдатских мечей.
Мы углубились в лес. Чем дальше от берега, тем все более теплым, плотным и влажным становился воздух.
Я протянула нити и почувствовала движение. Слабое, не позволявшее понять, что это.
– Я что-то чувствую, – шепотом сообщила я Атриусу.
– Что?
– Пока не знаю. Мы еще слишком далеко.
– Нет, мы почти на месте, – ответил Атриус, прибавив шагу. – Если что-то изменится, сразу говори.
Лес расступился. Открывшееся пространство было залито серебристым лунным светом.
Совсем как в моем видении. Множество шатров. Несколько хижин под соломенными крышами.
Странное ощущение, передаваемое нитями, нарастало. Прядильщица милосердная, какое же оно странное. Это чем-то напоминало звук: далекий и всепоглощающий. Казалось, он раздавался отовсюду. Голова отозвалась пульсирующей болью. Ничего подобного я еще не ощущала.
– Там что-то есть, – тихо сказала я Атриусу. – Вот только не знаю что. Или кто?
Люди? Души вампиров? Они часто ощущались по-иному, нежели человеческие, но никогда подобным образом. То, что я улавливала, было одновременно слабым и громогласным.
Свет луны падал на лицо Атриуса. Из хижин и шатров не раздавалось ни звука. Ветер тихо шелестел листвой деревьев.
Атриус повернулся к солдатам, поднес палец к губам, затем кивнул в сторону хижин и шатров, отдав молчаливый приказ: «Обыскать».
Я двинулась вместе с солдатами, однако Атриус схватил меня за руку.
– Со мной, – шепнул он.
Вместе мы заглянули в первую хижину. Она была пуста. Возникло ощущение, что все, кто там жил, попросту исчезли. На грубо сколоченном столе поблескивали острые края половинок разбитого стакана. Подстилка в углу была наполовину свернута. На том же столе поодаль лежала раскрытая книга, а рядом темнела лужица разлитых чернил.
В каждом шатре и каждой хижине мы заставали ту же картину.
Я по-прежнему не чувствовала ничьих сущностей. Во всяком случае, мне так казалось. Восприятию мешал странный звон в голове, он становился все громче и заставлял вибрировать каждую нить. Он настолько меня запутал, что я едва не налетела на дверной косяк.
Атриус подхватил меня, не дав упасть, и некоторое время так держал.
– Откуда исходит этот звук? – спросил он.
– Не знаю. Не могу…
У меня заболела голова.
Атриус нахмурился.
– Что это? – спросил он, наклоняясь ко мне.
Я пыталась пробиться сквозь звук. Пыталась выискать в этом звоне что-то более или менее понятное.
Выйдя из хижины на открытое пространство, я побрела в сторону деревьев. Я несколько раз спотыкалась, не обращая внимания, куда иду. Все внимание было сосредоточено на нитях. Под конец я ползла на четвереньках, прижимая ладони к земле и проталкиваясь между ними.
А потом я остановилась, напрягшись всем телом.
Меня охватил ужас: ледяной и невероятно острый. Он разрывал меня на части.
Я хотела ошибиться.
Я так сильно хотела ошибиться, что пробилась сквозь нити прямо к богине Аседже. К той, кому я отдала свои глаза, мизинец и всю жизнь.
«Прошу тебя, – взмолилась я. – Прошу, не дай этому случиться».
Богиня молчала.
Мир тоже молчал.
На руку упала капля чего-то теплого, густого и черно-красного.
Мне было незачем поднимать голову вверх. Но Атриус поднял, и я услышала его жуткий, сдавленный крик, словно ему не хватало воздуха.
Потом увидел и Эреккус, но тот и не подумал сдерживаться.
– Богиня проклятая! – закричал он. – Спустите их вниз! Вниз их спустите!
Он продолжал кричать, уже на обитранском, захлебываясь словами и одновременно пытаясь влезть на ближайшее дерево.
Пытаясь добраться до вампиров, подвешенных к ветвям деревьев и находящихся в промежуточном состоянии между жизнью и смертью. Их были десятки. Нет, сотни.