Атриус тоже засмеялся, совсем негромко, уткнувшись лбом в мой лоб. Мы просто наслаждались тем, что остались живы. Затем, как по молчаливому согласию, оба выпрямились.
Наши тяготы еще не кончились. По сравнению с тем, что нам предстояло, слейвики были мелкой помехой.
Мы встали.
Перевал вывел нас на обширную песчаную равнину. Здесь было холодно, а туман по густоте не уступал туману в каменных коридорах перехода. Он только начинал редеть, позволяя ощутить идеальный полумесяц, висящий в небе.
Тишина вокруг была обманчивой, предостерегающей.
Вдали, на скале, обращенной к свирепому морю, стоял замок Короля питоры, слегка прикрытый редкими деревьями.
Меня охватило странное спокойствие. Почему же я так боялась сражения со слейвиками, но не испытывала страха перед убийством Короля питоры?
Возможно, гнев служил противоядием от страха. Я так сильно ненавидела Короля питоры, что почти не боялась его. Меня в любом случае ждала смерть. Так уж лучше я умру, успев перерезать ему глотку.
От Атриуса исходила такая же спокойная решимость. Он смотрел на замок. Мы взялись за руки, потные, перепачканные в крови, и приготовились двинуться дальше.
– Это и есть его логово?
Тихий голос Эреккуса был полон гнева. Исчезла недавняя бурная, дурашливая радость, вызванная благополучным выходом из каменного лабиринта.
Наша молчание он принял за ответ.
– Времени отдыхать у нас нет, – сказал Атриус, поворачиваясь к нему. – Передай нашим, чтобы…
Атриус не договорил. Из леса хлынули вражеские солдаты.
42
Просто оторопь берет, как здорово они успели подготовиться к встрече с нами. Казалось, Король питоры знал, что мы появимся.
О жизни Короля питоры было известно немногое. Он предпочитал жизнь затворника, отличался болезненной подозрительностью и не допускал в замок никого, кроме горстки ближайших сподвижников. Он уповал на то, что горы и соседние города-государства защитят его от захватчиков, и потому держал в замке лишь небольшой отряд. Должно быть, в последнее время что-то изменилось. Возможно, он предчувствовал, что Атриус может появиться под стенами замка, поскольку нам противостоял не отряд, а армия. Небольшая, но вполне достаточная, что подстеречь нас на выходе из перевала и атаковать, не дав нам передохнуть.
Но откуда они узнали, что мы появимся здесь, так быстро? У меня это в голове не укладывалось.
Времени раздумывать и доискиваться причин не было.
Наступавшие враги подбадривали себя боевыми кличами. Но воины Атриуса уже были на ногах, готовые дать отпор, забыв про голод, раны и усталость. Атриус выкрикнул приказ на обитранском, и его воины, обнажив мечи и оскалив зубы, приготовились к схватке с солдатами Короля питоры.
За считаные минуты равнина погрузилась в хаос.
Противников было больше, однако воины Атриуса силой и умением превосходили вражеских солдат, зависимых от пагубного зелья. Звенели мечи, лилась кровь, слышались крики. Каждому вампирскому солдату приходилось сражаться с тремя противниками сразу. Люди Короля питоры были повсюду: они выбегали из леса, из казарм, стоявших к востоку и западу от замка. Из всех щелей, кроме самого замка.
– Бегите! – крикнул нам Эреккус, один расправляясь с четырьмя врагами.
Выдернув меч из горла четвертого, он повернулся к нам.
– Бегите туда. Мы их удержим.
Он кивнул в сторону скалы с крутыми каменными ступенями, которые вели к замку. Сущность Эреккуса была густо пропитана яростью. Рот кривился в кровожадной усмешке.
Атриус поджал губы. Нам обоим было не продохнуть. Противники напирали со всех сторон. Я их воспринимала скорее как досадную помеху, чем как угрозу. Однако Атриус почему-то мешкал, разрываясь между представившейся возможностью и нежеланием покидать своих солдат.
Эреккус вырвал меч из тела очередного противника и подошел ближе.
– Атриус, Силина, идите туда и заставьте его заплатить, – прорычал он. – Мы здесь сами справимся.
Я понимала Эреккуса. Мной владела такая же решимость покончить с Королем питоры.
Да, мы должны заставить его заплатить за все.
Атриус собрал волю в кулак. Он кивнул Эреккусу и похлопал соратника по плечу. Молчаливое обещание и такое же молчаливое прощание.
Потом Атриус повернулся ко мне и кивком подбородка указал на замок:
– Сколько их там?
Я не могла ему ответить. Замок находился относительно далеко. Мешало и окружение, напиравшее со всех сторон. Тут не сосредоточишься.
– Не знаю, – ответила я.
– Слишком много? – спросил Атриус, и на его губах появилась ухмылка.
Такая же ухмылка появилась и на моих губах.
И не важно, что мы устали, ослабли и даже не успели осмотреть свои раны. До глотки Короля питоры оставалось совсем немного.
– Ни в коем случае, – сказала я.
Атриус одним движением оборвал жизнь очередного вражеского солдата, потом крепко взял меня за руку.
– Вот и хорошо.
Я сжала его руку и протянула нить между нами и лестницей в скале. Мы скользнули через нить, готовые к столкновению со всем, что ожидало на той стороне.
Наверху было тихо. Даже слишком тихо.
Естественно, пока мы добирались до леса, никто не расступался, пропуская нас. Нить лишь указывала путь, но не избавляла от опасностей. Чуть ли не на каждом шагу нам приходилось уничтожать вражеских солдат. Вскоре поле сражения осталось позади. Мы вошли в лес и через считаные минуты оказались на ступенях лестницы, ведущей к замку.
Контраст между лестницей и миром, лежащим внизу, леденил тело. Стоило подняться на несколько ступенек, как звуки битвы превратились в далекое эхо. Мы по-прежнему держали оружие наготове, ожидая, что кто-то выскочит из леса, догоняя нас, или из дверей замка, бросаясь нам наперерез.
Этого не произошло. Я не ощущала ни души.
Да, Король питоры держал своих караульных при себе. Но чтобы… никто?
Все это было слишком уж просто. До опасного просто.
Мы поднимались по странной винтовой лестнице на самую вершину.
То, что именовалось замком, на самом деле было небольшим, хотя и красивым зданием, вырубленным прямо в скале. Каждую его стену покрывала затейливая резьба, рассказывавшая истории из жизни богов Белого пантеона.
Лестница вывела нас на площадку, откуда начиналась другая лестница – уже к входу в замок. По обеим ее сторонам стояли колонны, которые тоже рассказывали истории о богах. На одной был изображен с простертыми руками Витарус – бог изобилия и голода. Одна его рука взращивала посевы, другая насылала голод и мор. Айкс – богиня плотских утех и женской плодовитости – вкладывала бутон розы в чрево плачущей женщины, даруя ей ребенка. Каждая колонна была посвящена одному богу сообразно иерархии Белого пантеона. Чем выше, тем более значимые боги смотрели на нас с колонн. Достигнув середины лестницы, я не могла не остановиться у колонны Аседжи. Она стояла прямая, как стрела, с повязкой на глазах. С ее протянутых рук свешивалась паутина нитей. На них болтались безликие силуэты, пойманные нитями, словно мухи паутиной. Все мы во власти судьбы, во власти неведомого.
Я коснулась своей наглазной повязки, подавила не к месту возникшее чувство вины и пошла дальше.
Колонны, посвященной Ниаксии, здесь не было. Ничего удивительного. Зачем ставить колонну богине, изгнанной из Белого пантеона? Атриус едва обращал внимание на изображения. Наверное, он успел привыкнуть к тому, как люди почитали своих богов. А может, после всего, через что он прошел, боги для него уже ничего не значили.
Мы молча достигли вершины лестницы. Никто так и не выбежал нам навстречу.
– Есть там хоть кто-то? – шепотом спросил Атриус, наклонившись ко мне.
Нити были настолько молчаливыми и безжизненными, что мне стало тревожно. Я чувствовала… что-то неестественное, словно кто-то управлял нитями. Нечто подобное я ощущала на Вератасе. Но там меня окутывала душа острова, делая по-настоящему слепой. Здесь было нечто противоположное: покров тишины, заглушавший все.
И тем не менее где-то глубоко в стенах замка я чувствовала… даже не знаю, как это назвать… Короля питоры? Всего одна душа в дальнем конце каменного дома… что-то в этом роде. Ничего определенного я сказать не могла.
– Он здесь, – произнесла я как можно убедительнее, хотя уверенности во мне не было.
– И больше никого?
Атриус не скрывал своей настороженности. Правильно. Все это казалось подозрительным.
Я покачала головой, отвечая на его вопрос. Ответ не успокоил ни его, ни меня.
Две последние колонны, обрамлявшие вход, были посвящены главе Белого пантеона Атроксусу – богу солнца. Странная ирония для места, где из-за плотного тумана едва ли видели солнце.
Оставалось лишь открыть входную двустворчатую дверь и войти. Проще не придумаешь, особенно когда она еще и не заперта. Атриус надавил на створки двери. Я даже вздрогнула, когда они послушно открылись.
Мы попали в просторный зал, залитый холодным туманным светом. Здесь у нас появились тени, растянувшиеся по плиткам пола. Вдоль стен были развешаны светильники, в скобах торчали факелы. Казалось, только что здесь было шумно и людно, а потом зал вдруг опустел, но ненадолго. Вот-вот откроются затемненные двери вдоль стен, и сюда вернутся богатые господа и дамы и рассядутся на бархатных диванах с бокалами дорогого вина.
Длинная ковровая дорожка, протянувшаяся от самого входа, вела к большой арке. За аркой просматривалась лестница наверх.
Сведений о расположении помещений во дворце Короля питоры почти не сохранилось. Здание было построено в незапамятные времена и числилось среди самых старых построек Глеи. Двадцать лет назад, едва захватив власть, Король питоры распорядился уничтожить все описания дворца, какие только удастся найти. Как я уже говорила, он страдал болезненной подозрительностью, и потому чем меньше тех, кто знает устройство этого здания, тем лучше.
Но невозможно было уничтожить все упоминания о здании, чей возраст перевалил за тысячу лет, а в искусстве собирать и накапливать сведения архивариусы Арахессии не знали себе равных. Я проводила в архиве долгие часы, внимательно изучала любую мелочь, которую удавалось найти, включая письма придворных, служивших у прежних королей. Все это я хранила в памяти, дожидаясь момента, когда смогу проникнуть сюда и убить Короля питоры.