покинуть отель, в который больше не возвратится.
Он поднялся, натянул перчатки и открыл дверь. В коридоре было пусто. Дело начиналось удачно. Спокойным шагом он двинулся к лифту. Менее чем через три минуты его задание будет выполнено, и он получит кругленькую сумму денег, а вместе с ней и могущественного друга.
Глава 8
Мал ко поднялся уже до середины лестницы, ведущей в фойе, когда ему вдруг пришло в голову, что глупо вот так отпускать Ирину Мюррей после того, как он целый вечер вожделел к ней! В особенности же разрешить ей уехать к бабушке. Охваченный непреодолимым влечением, он спустился назад по парадной лестнице и вышел на улицу. Ирина была занята переговорами с водителем машины, которую она только что остановила. Разговор оказался коротким, и автомобиль уехал без нее: не сошлись в цене.
Малко увидел в этом знак судьбы.
— Ирина, — позвал он, направляясь к ней.
Молодая женщина обернулась в тот момент, когда он остановился перед ней.
— Что происходит? — спросила она, слегка удивленная.
— Мне не хочется идти в клуб, — объяснил Малко, — но мы можем побыть еще немного вместе. Ваша бабушка не умрет от этого.
Ирина Мюррей улыбнулась.
— Нет, не умрет, — согласилась она. — Но...
— Идемте, мы же не будем обсуждать это на улице.
Они оказались в крошечном фойе. Малко колебался насчет того, стоит ли вести Ирину прямо в номер. Это было бы, наверное, немного резковато...
— Давайте пропустим по стаканчику в баре, — предложил он.
Ирина состроила гримасу.
— Это скучно!
— Или в ресторане на девятом.
— Не лучший вариант. Там не будет ни души.
Малко чувствовал, что молодой женщине на самом деле не очень-то хотелось уходить. Выход из затруднительного положения нашла она, предложив:
— Напротив есть одно модное кафе, «Ника». Можно выпить чего-нибудь там.
— "Ника" так «Ника», — согласился Малко.
Им пришлось снова спуститься вниз по бульвару Тараса Шевченко до Бессарабской площади, чтобы перейти на противоположную сторону и вернуться назад. «Ника» напоминала библиотеку, с книжными полками на стенах, с картинами, маленькими столиками. Здесь царила атмосфера интеллектуального клуба. Можно было даже покупать книги! Ирина и Малко устроились на втором этаже, заняв два глубоких кресла в спокойном закоулке.
Как только она сбросила свое пальто, Малко вновь был поражен сверхъестественным сексуальным магнетизмом молодой женщины. Каждый раз, когда она клала одну на другую свои длинные ноги, он не мог удержаться от того, чтобы не уставиться на тень в углублении под ее животом. Ирина все прекрасно видела, но, казалось, это ее не оскорбляло. Они заказали: «Дефендер» для нее и «Столичную Стандарт» для него; потом долго болтали о разных разностях, об Украине, о политике, о жизни, пока Малко не заметил:
— Ваши отношения с художником все-таки немного странные...
— Да, это правда. Но я могу долго не заниматься любовью. В какой-то момент я перестаю думать о ней.
Он представил, как касался ее груди три дня тому назад, и произнес, улыбаясь:
— А я, как только оказываюсь с вами, думаю о ней постоянно. Вы чрезвычайно привлекательны.
Ирина смущенно хихикнула.
— Посмотрите вокруг! Здесь полно роскошных молодых девушек. Для такого мужчины, как вы, проблема только в том, какую выбрать.
Движимый первым побуждением, Малко наклонился вперед и положил руку на колено в черном нейлоне.
— А я хочу вас, — сказал он. — С того момента, когда увидел вас в аэропорту.
Их глаза встретились и неподвижно застыли, не отрываясь друг от друга. Пальцы Малко продвинулись немного выше, захватывая бедро Ирины движением одновременно повелевающим и интимным.
Она не отстранила его руку, и он почувствовал, как его охватывает волна эйфории. Молчание Ирины равнялось согласию. Не стоило разрушать очарование. Не говоря больше ничего, он бросил несколько гривен на счет, затем помог молодой женщине надеть пальто. Не сказав друг другу ни слова, они спустились до Бессарабской площади, затем снова поднялись к «Премьер-Палацу».
Сердце у Малко билось, как у школьника. Он ежесекундно испытывал страх, что чары развеются. Один из двух лифтов стоял внизу. В тот момент, когда они заходили вовнутрь, он заметил стоящего сзади мужчину и молча выругался на него. Его присутствие задерживало их идиллию на несколько минут.
Стефан Освенцим минут десять прождал возле лифта, не понимая, почему не появлялась его мишень. Сначала он оставался невозмутимым, но потом происходящее стало смущать его. Что случилось? Человек, в чьи обязанности входило предупредить его о возвращении того, кого он должен был убрать, уже ушел. С этого момента он мог рассчитывать только на себя. Спустя несколько минут он вернулся в свой номер, не зная, что предпринять. Он был, как компьютер, настроенный на конкретную программу, а эта «нештатная ситуация» оказалась не предусмотренной. Уже в комнате он понял, что остался без сигарет; он улегся на кровать с лихорадочно работающей головой.
Ему представлялось несколько возможностей. Или он уходит, как было предусмотрено, но не выполнив при этом контракт, или же пытается выполнить его, прибегнув к импровизации. Ему было хорошо известно, что его работодатель будет не в восторге от его бегства. Он был полностью в его руках. Только одно его слово, и милиция сцапает его, чтобы экстрадировать в Польшу. Не очень радостная перспектива.
После получасовых размышлений он решился на обдуманный риск и позвонил в 408-й номер. С биением сердца он ждал, пока не прозвучит пятый сигнал: значит, мишень изменила свои планы и не вернулась в номер. Он мог быть или в ресторане на девятом, или в баре на втором. Или же вообще покинуть отель. Последняя гипотеза оставляла ему возможность перехватить его, но на этот раз без посторонней помощи.
Стефан Освенцим поднялся и, не одевая пальто, прошел коридором к лифту.
Бар-ресторан на восьмом был пуст. Возвращаясь к лифту, он заметил рекламу фитнес-клуба. Маловероятно, чтобы его будущая жертва решила заглянуть туда в столь поздний час... Значит, оставался бар на втором. Он обнаружил там только двух русских, методично накачивающихся пивом. Чтобы не ждать лифт, он пешком спустился на этаж, где находилась администрация, а затем проскользнул в маленький коридорчик, который выходил к лифтам. У него не хватило времени вернуться обратно: приближалась какая-то пара. Женщину он не знал, но мужчина был именно тем, кого он должен был пристрелить.
Малко отступил в сторону, чтобы пропустить Ирину Мюррей. Вслед за ними в лифт вошел какой-то мужчина. Вероятнее всего, клиент отеля, потому что на нем не было пальто. Малко, взбешенный оттого, что ему мешают, мельком окинул его взглядом: блондин, на вид лет сорока, с гладкой кожей лица и с бледно-голубыми глазами. Он мог быть откуда-то с севера, из Польши, Прибалтики или же из Сибири. Мужчина смотрел в пустоту, скрестив руки.
— What floor? [9] — спросил Малко.
— Five, please[10].
Малко нажал на обе кнопки, четвертого и пятого этажей, становясь между незнакомцем и Ириной с невозмутимым видом. Так, как будто они уже были любовниками. На четвертом они покинули незнакомца и направились в номер к Малко. Толстый голубой ковер-мокет поглощал шум их шагов.
В отеле царила полная тишина. Это был настоящий Мариенбад. Едва оказавшись в номере, Ирина расстегнула свое длинное кожаное пальто и стала напротив Малко в коридорчике у входа. Тот прижал свои губы к ее губам, и вскоре нежный, но настойчивый язык двинулся навстречу ее языку. Потом он сделал то, что хотел сделать весь вечер. Обхватив руками обе ее груди через тонкую кашемировую кофточку, он начал играть их кончиками, лаская их и заставляя их твердеть под своими пальцами. Ирина принялась расстегивать пуговицы на его рубашке и положила свои длинные пальцы на его грудь, с ловкостью возбуждая его соски. Он прижал молодую женщину к стене, и, подавшись вперед своим тазом, Ирина безудержно отдалась его ласкам. Большое зеркало в платяном шкафу отображало их сцепление, придавая сцене дополнительный эротизм. Малко снял черную юбку, обнажая бандажную ленту облегающих чулок и полоску тела выше них.
Возбужденный, как старшеклассник, он отодвинул узкие трусики и погрузился в уже увлажнившееся влагалище.
— Посмотрите, — обратилась Ирина, — как все видно в зеркале. Это так возбуждает.
Наконец-то ему попалась настоящая шлюха. Когда он стягивал узкие трусики с ее бедер, а потом тянул их по высоким сапогам, она подняла одну ногу, чтобы избавиться от них, и оставила трусики на левом сапоге. Малко почувствовал, как у него пылает в паху. Это Ирина Мюррей всей рукой взялась за его член через ткань брюк. Он хотел расстегнуть свой ремень, но она остановила его, опустила «молнию» и погрузила руку в отверстие.
— Так более возбуждающе.
Она выпустила из плавок его напряженный член, немного поласкала его, затем с естественной грацией опустилась на колени, разбросав по сторонам полы своего длинного пальто, прежде чем взять в рот. Пока он наслаждался этой лаской, она взяла его правую руку и положила себе на затылок, так, как будто это он принуждал ее к этой фелляции. Он воспользовался этим, чтобы взглянуть на их отражение в зеркале, и это еще больше возбудило его. Он наклонился и начал расстегивать пуговицы кашемировой кофточки, освобождая две необычайно упругие груди. Ирина поняла послание: вынув член Малко изо рта, она поместила его между своими грудями и начала массировать его двумя нежными шарами.
Он уже изнемогал от ее деликатесов.
Схватив ее за волосы, он заставил Ирину подняться. Их губы снова слились, и он чувствовал под своими пальцами сладкую влагу, исходившую из ее низа. Внезапно он раздвинул ей бедра, воспользовавшись для этого своим коленом, и его член коснулся обнаженного влагалища. Вот тот момент, которого он ждал с тех пор, как увидел Ирину. Он слегка согнул ноги, поискал нужную позицию и мощным рывком таза вошел в молодую женщину. По своей инициативе она подняла одну ногу, с тем что