— Этого никто не знает, — Луиза, как только закрылась за монахиней дверь, а я накинулась на еду, опять вернулась к сундуку. — Никто не знает, доезжают ли все девушки до Астри. Это проклятая страна. Страна чудовищ.
— И поэтому туда раз за разом отправляют невест? — хохотнула я, с трудом проталкивая в желудок омерзительный кусок чистого жира. В кувшине, я надеюсь, разбавленное вино — в эту эпоху оно заменяло чистую воду, пить которую подобно смертному приговору. — Из-за проклятья?
— Астри очень богатая страна. — Луиза выбрасывала из сундука все новые предметы одежды — рубаху, чулки, нижние юбки, верхние юбки… — И Севержен, и Дьюли, все в свой срок отправляют туда невест. Та, кто станет королевой Астри, принесет своим подданным благо.
Интригующе. Особенно есть учесть, что на мой вопрос ты не ответила. Вы отправляете фальсификат. Одна невеста идет на таможню для сертификации?
Несмотря на голод, много в меня не влезло. Желудок перестало резать, зато появилась противная тошнотная тяжесть. Справляясь с позывами выплеснуть весь обед обратно, я принялась раздеваться, и мысли мои были от радужных далеки. На что я подписалась, на что подписала Эрме и остальных, и как мы будем с этим справляться, но есть ли нам пятерым что терять?
Мне предстояли пытки — начинались они здесь, в этой комнате, и выглядели для многих и многих моих современниц заманчиво. Я же взирала на разложенные Луизой вещи и прикидывала, на сколько килограммов потянет эта дикая красота, и размышления о муках телесных оттеснили на задний план терзания душевные.
Черт бы это все побрал.
Первой была нательная рубаха — такая же, как и у служанки, разве что ткань оказалась нежнее: кусок цельнокроенного полотна, сшитый где полагается. Затем — рубаха «парадная», шелковая, в узорах, с собранными в невыразимо сложные складки рукавами. В этой одежде я буду парализована, так не из-за тряпок ли в пути «принцесса» может стать добычей хищника или камнем пойти ко дну? Их потому и две, хоть какая да уцелеет?
Луиза, и я не без оснований заподозрила у нее склонность к садизму, упаковала меня в корсет. Я почувствовала себя героиней того анекдота, где суть была в покупке козы в крохотное жилище: корсет был мне впору, но тошноту, подступившую к горлу, я сдержала с трудом, и сатурация упала на пару процентов, потому что я не могла вздохнуть. Когда я его сниму, стану счастливым человеком.
Затем последовала юбка, и еще одна — в тон рукавам моей верхней рубахи, потом лиф. Потом мне пришлось по очереди задрать ноги, и Луиза накрутила мне чулки ниже колена, а после критически осмотрела мою ступню, приуныла и ушла копаться в сундуке. Я стояла, почти теряя сознание, и думала — в том, что дамы прошлых веков чуть что падали в обморок, что-то есть. Я близка к этому, а мне надо суметь пересечься с Эрме. Во всем этом порождении дьявола я должна проходить до вечера и решить главное, во всем этом я должна умудриться пролезть в дыру — я попыталась хохотнуть, кусок жира пополз по пищеводу, я затаила дыхание и дождалась, пока он вернется обратно в желудок.
Луиза поставила передо мной туфли-мюли. Я сунула одну ногу, вторую, попробовала сделать шаг — и грохнулась на пол. То, что я при этом произнесла, несомненно порадовало бы госпожу Трише, она таких слов, возможно, не знала.
— Оборванка! — зашипела над моим ухом осмелевшая Луиза. Я молчала все это время, и она, кажется, забыла, о чем мы говорили, и, главное, в каком тоне. Если эта кукушка действительно ничего не помнит, мне остается повеситься.
— Я тебе сейчас сама что-нибудь оборву. Подними меня. Знала бы, что нарядят в такое дерьмо, содрала бы с тебя больше денег.
Луиза стояла надо мной и не торопилась.
— Я спасаю твою задницу, — добавила я.
— Кабы ты это делала бескорыстно, — проворчала Луиза, но поставила меня на ноги. Без ее помощи я корчилась бы еще долго.
— Бескорыстно только песни поют, — фыркнула я. На скамье лежали какие-то украшения, не драгоценные, поделки, это было видно даже не знатоку, но для меня это ничего не меняло — мне предстояло их надеть.
Я получила урок великосветских манер совершенно от чистого сердца. Я не спросила, откуда Луиза знает подобные тонкости, уяснив для себя, что говорить «вот же срань», когда теряешь туфлю, не стоит, и спину надо держать ровно. При этом не видя ничего перед собой и опять же стараясь не потерять туфли…
Обещанные за маркизу цацки стоили мне нервов, как фигурально, так и защемленных. Плечо у меня свело и каждое движение причиняло боль, но Луиза сочла, что сведенные судорогой руки и спина — то, что требовалось, и моей позой удовлетворилась. В следующий час мне выдернули половину волос, а вторую сожгли древним аналогом плойки. Я махнула рукой — волосы не зубы, отрастут, и если я явлюсь в Астри лысой, невелика катастрофа. Я же не замуж еду туда…
За окном начинало смеркаться. Я занервничала: план затрещал по швам, а Луиза зудела, посвящая меня в детали этикета. Она ходила вокруг, ощипывая мой наряд, и я порадовалась, что плечо у меня все еще болит, иначе бы я не сдержалась.
— Пойду узнаю, когда тебе быть готовой, — вдруг сказала Луиза. — Прямо спину держи, здесь тебе не трактир.
Хлопнула дверь, я осталась одна и первым делом сунула в чулок два дуката, вторым — выглянула в коридор. Луиза скрылась за углом, я скинула в центр комнаты обе туфли и, подобрав юбки, рванула…
Правильней сказать — поковыляла. Плавная неторопливая походка средневековых дам вызывалась не вспышками женского начала. Были два варианта — либо плыть аки утица, либо скакать, переваливаясь как гусыня, и второй способ был намного быстрее. Я старалась не представлять, как я выгляжу со стороны, и не думать, что если кто-то увидит меня, поднимет крик — найдется повод.
Во дворике я огляделась. Стемнело совсем. Доносились песнопения, пахло росой и чем-то сладким и терпким, перебивая запах дерьма; в кустах настраивались на ночные концерты сверчки, над головой брызнули сине-сиренево-белой гуашью. Звезд была прорва — что же, здесь ничто не мешает природе царить, и я бы полюбовалась, но времени было в обрез.
Пока меня не хватились. Я пробежала по дворику, собирая развешанную днем одежду, доскакала до садика, потом до двери и поняла, что большей глупости в своей жизни я не творила.
В этом платье я не пролезу в подвал.
Я присела, запихала одежду в проем и свистнула. Если какая-то сволочь сейчас пройдет мимо, порка — меньшее, что меня ждет. Я скрипнула зубами, свистнула еще раз. Черт!
Я подумала, вытащила шмотки из дыры и, размахнувшись работающей нормально рукой, швырнула их в садик. Если что, скажу, что это ветер. Так себе оправдание, но я пока очень нужна их преосвященствам. У них любопытный критерий отбора — взять сперва тех, кого с удовольствием откупят богатые родственники, и заменить на тех, до кого никому нет заботы. Ну а кому не повезет, как маркизе де Фрели, тот…
— Эй!
Я обернулась. Эрме не переоделся, так и был в своем ароматном костюме, и даже в полумраке я видела, что он удивлен до крайности, только чем?
— Ты умеешь свистеть?
— Я много чего умею, — ухмыльнулась я, подходя к проему и присаживаясь на корточки. — Слушай внимательно, времени мало. Завтра Лили сядет в дилижанс как одна из невест. Я — вторая невеста. Ты и Марибель поедете как прислуга, запомни, тебя зовут Луиза. Лили зовут маркиза де Фрели. Жано… придумайте сами. Марибель — тоже. Думаю, я сделала больше, чем могла.
— Как я… — начал было Эрме.
— Как захочешь.
— Как Лили…
— Как получится. Ты умный парень, ты справишься, — сказала я, поднимаясь. Каждая секунда была на счету.
Я собрала разбросанные ранее шмотки, нагрузилась ими так, что с трудом могла идти, и пару раз наступила на подол, но, к счастью, не упала. Голоса Луизы и сестры Клотильды я услышала раньше, чем увидела их обладательниц.
— Да вот она! Куда ты ушла, Эдме? Что это у тебя?
— Платья, благочестивая мать, — пропищала я. Луиза видела меня в ином амплуа, и у нее все же крепкие нервы, когда необходимо. — Вы сказали…
— О Покровительница! Тебя давно ищут, брось это все, ну, брось, брось же!
Я была готова поклясться, что сестра Клотильда топнула ногой. Но ей тоже было не занимать выдержки, и она не потащила меня по коридору, а повела, слегка подталкивая в спину.
Я споткнулась, и сестра Клотильда ахнула.
— Где твои туфли, Эдме? Луиза дала тебе туфли? Ты умеешь ходить в туфлях?
Я помотала головой. Сестра Клотильда, не говоря ни слова, опустилась передо мной на корточки и резким движением дернула юбку ниже, чтобы придворных не смутили мои торчащие из-под платья ноги в одних чулках.
Ну и зачем ты это сделала, дура, мысленно заорала я, я рухну где-нибудь, и вельможам придется наблюдать мой расквашенный нос. Но сестра уже вела меня дальше — через темное, пахнущее сладким до удушья помещение, через комнатку с сотней, не меньше, свечей, и наконец я очутилась в небольшом зале, где присутствовали кардинал, епископ, пара монахов, и у противоположной от входа стены восседали два упитанных попугая. Их головы на плоских воротниках лежали как на блюдах.
— Встань сюда, — шепнула сестра Клотильда и выскользнула.
Я покосилась на маркизу де Фрели. Она стояла у стеночки, потупив глазки, и не помышляла взбрыкнуть. Вельможи тихо переговаривались.
— Благородные дамы, поднимите головы, посмотрите на нас, — негромко попросил один из них. Мы подчинились. — Повернитесь. Пройдите к окну и обратно.
Мы дошли до окна, и у меня даже вышло плавно. На самом деле я обливалась потом и еле могла нормально дышать. Придворные поднялись, подошли к нам. Тот, что был повыше и понаряднее, принялся ходить вокруг, что-то приговаривая, затем он протянул руку, взял меня за подбородок, покрутил мою голову, кривя губы. Дареному коню, приятель, в зубы не смотрят, да, я намного ниже, чем маркиза, но вряд ли вы отсылали в Астри данные принцессы Эдмонды — рост, обхват талии, размер груди.