Вечернее солнце еще сияло, но стены квартиры как будто надвинулись на меня со всех сторон. Я схватила велосипед и, еще не имея четкого плана, стащила его вниз. Заряд нервной энергии был таким, что его хватило бы домчаться до Дувра и вернуться – без остановки.
Я взяла курс на запад, в сторону Сити. Квадратная миля – идеальное место для вечерних и ночных поездок на велосипеде, потому что Сити в это время – город-призрак. Каждый день сюда приходят на работу триста тысяч человек, но почти никто не живет здесь постоянно. Улицы с банками и страховыми конторами замирают на ночь, до утреннего часа пик, когда жизнь снова запульсирует в них, как кровь в жилах. Банк Англии походил на крепость, охраняемую огромными колоннами – люди в серых костюмах, должно быть, проводили там уик-энды, обсуждая состояние экономики. Каждая улица рекламировала свой товар: Милк-лейн, Роуп-стрит, Клоак-лейн… Четыреста лет назад горожане точно знали, где именно купить то, что надо, и дорога через весь город занимала минут пятнадцать. Теперь, когда он поглотил столько городков и деревень, такое путешествие потребовало бы нескольких дней.
Я повернула на Принс-стрит, а потом на Энджел-клоуз и выехала на пустынную площадь с освещенным банком, выступающим из темноты подобно бледному призраку. Вход в здание стерегли два больших, в человеческий рост, ангела. Приставив велосипед к стене, я подошла ближе, чтобы рассмотреть их получше. Бесстрастные каменные лица, черты, смягченные десятилетиями дождей. Их как будто перенесли сюда из какого-то монастырского сада. Они сохранились, как реликвии времени более щедрого и благожелательного, когда строительные компании видели главную цель в помощи вкладчикам, а не в выплате дивидендов акционерам. Грешэм, должно быть, проходил между ангелами тысячу раз, но так и не испросил благословения, а вот на Уилкокса фасад банка «Энджел» вполне мог произвести сильное впечатление. Такого рода заведения могут быть чистыми снаружи, но опыт Уилла убедил меня в том, что банковский мир испытывает серьезный дефицит человечности. Никого не интересует, что ты потерял работу, – главное, что денежки продолжают крутиться. Интересно, сколько человек заметили отсутствие Джейми Уилкокса?
Я развернула велосипед, но при мысли, что дома придется отправить в мусорное ведро слипшееся ризотто Уилла, мне стало не по себе. Злость не уходила насовсем, снова и снова напоминая о себе острыми вспышками. Но не радоваться же тому, что брат нашел новых друзей, каких-то наркоманов? Джейми Уилкокса изуродовали так, что его жене посоветовали не приходить на опознание. У него будущее отняли, а вот Уилл радовался возможности отдать свое по доброй воле. Я налегла на педали и закружила по пустынным улицам.
Глава 11
Доктор Пол Гиллик никак не тянул на эксперта по ангелам. Я ожидала увидеть отшельника со впавшими щеками и стрижкой под горшок, но никак не двойника Санта-Клауса – около семидесяти, с густой белой бородой и добродушной улыбкой. Его кабинет помещался в подвале Национальной галереи, где покрывавшие стену сотни ангелочков, херувимов и серафимов создавали особенную, небесную атмосферу. Я села, и все они уставились на меня своими круглыми глазками. Убежденный атеист не продержался бы здесь и тридцати секунд – сорвался бы с места и бежал с криками.
– Если можно, краткий курс по ангелам, – сказала я.
Гиллик улыбнулся.
– Что вы уже знаете?
– Боюсь, очень мало.
Пол сложил руки на впечатляющем размерами животе.
– Знаете, их перегрузили, к сожалению, социальным значением. Мы называем ангелами людей чистых, бескорыстных и неэгоистичных, но в мифологии они вовсе не столь однозначны. – Доктор Гиллик взглянул на меня так, словно боялся, что разбил какие-то мои надежды. – Существует иерархия, согласно которой ангелы подразделяются на девять чинов. Внизу – прислужники, вверху – архангелы, вроде Михаила и Гавриила. Вот тут-то и начинается проблема.
– Что за проблема?
– Согласно Библии, Бог сокрушил в сражении одного из архангелов и сбросил его с неба вместе с третью всех ангелов. Вот они-то и стали падшими.
– Вы имеете в виду Сатану?
Гиллик улыбнулся:
– Предпочитаю называть его бывшим ангелом.
– Но остальные ведь посланы творить добро, разве не так?
Мой собеседник покачал головой:
– Не всегда. Вы ведь слышали об ангелах мщения? Они могут вызывать пожары, насылать на неверных саранчу и выписывать прочие ужасные наказания. В общем, несут разорение. – Доктор Гиллик виновато улыбнулся, как будто именно он и нес ответственность за плохое поведение ангелов.
– Почему убийца может быть одержим ангелами?
Перебирая пальцами бороду, Пол устремил взгляд куда-то вдаль.
– Потому что ни один человек в схватке с ангелом победить не может. В некотором смысле их можно назвать первыми супергероями.
– Вроде Бэтмена и Супермена?
– Вот именно. Они могут летать, но могут и прикидываться обычными смертными. Они карают преступников.
Я передала доктору Гиллику оставленные на месте преступления изображения, и он впился в них взглядом.
– Ну, по крайней мере, вкус у них есть, – пробормотал он себе под нос. – «Ангела в зеленом» написал ученик Леонардо. Красота Ренессанса, лучше не бывает, не правда ли? – Доктор переключил внимание на вторую картинку и нахмурился. – А вот здесь у нас совсем другой стиль. Лик ангела крупным планом с картины Гверчино[21], написанной столетием с лишним позже.
Он показал мне иллюстрацию в лежащей на столе книге. На картине два ангела смотрели на мертвого Иисуса. Один ангел, словно еще не веря в смерть Христа, разглядывал его раны. Второй был безутешен и даже закрыл лицо руками.
– Чувствуете их отчаяние, да? – Гиллик взглянул на меня.
Я еще раз посмотрела на две картины, оставленные убийцей на месте преступления. «Ангел в зеленом» – склонившийся над фиделем[22] и услаждающий музыкой бога – всем своим видом выражал покорность и подчинение. Два же ангела у тела Христа выглядели куда человечнее и походили на слуг, одетых в грубоватые одежды с закатанными рукавами и оплакивающих умершего господина. Я уже не раз пыталась проанализировать обе композиции с точки зрения того, что они говорят о типе мышления, умонастроении убийцы. Почему он выбрал такие разные образы: образ преданности, религиозного рвения – и образ скорби? Может быть, он сам был верным, но отвергнутым слугой, лишенным всего, во что верил?
Пол коротко пробежался со мной по религиозной иконографии, и я уже собиралась поблагодарить его и откланяться, когда он поднялся из кресла.
– Прежде чем вы уйдете, позвольте показать кое-что из работ Спинелло[23].
Я поднялась за ним по лестнице и, преодолев четыре пролета, остановилась как вкопанная перед картиной с батальной сценой. Сонм ангелов угрожающе наступал на толпу, размахивая кинжалами и пиками. Из-за плеч их выступали черные крылья, но больше всего меня поразило то выражение неземного спокойствия, с каким они убивали своих жертв. Казалось, эти ангелы вот-вот сорвутся с холста и забьют нас до смерти.
– Это ангелы мщения, изгоняющие с небес последователей Люцифера. – Улыбка доброго Санта-Клауса слетела с лица доктора Гиллика. – Такое увидишь – не скоро забудешь, да?
Пока мой автобус тянулся на юг, в голове с шумом носились ангелы. Безупречные, бесстрастные лики проплывали передо мной, подсказывая, почему убийца-интеллектуал мог плениться ими. Их необычность завораживала. Они были способны на самые крайние формы насилия, но могли также и проявить милосердие и нежность. Может быть, в той же роли видел себя и убийца, воздававший по справедливости каждому перешедшему дорогу грешнику, но с ангельской добротой обращавшийся с его семьей.
Мысли снова переключились на людей, как только я добралась до больницы. Одна из регистраторш с кислым видом подозвала меня к своему столику и сообщила о недостойном поведении моего пациента, который сначала потребовал встречи со мной, а когда ему сказали, что меня нет, стал возмущаться и выкрикивать оскорбления.
– Это был Даррен Кэмпбелл? – догадалась я.
– Он самый. – Регистраторша произнесла это с такой укоризной, словно я была нерадивой родительницей, позволившей своим детишкам расшалиться в общественном месте.
– Если вернется, направьте его, пожалуйста, к доктору Чадха.
Женщина поджала губы, как будто сосала леденец, кивнула и внесла соответствующую запись в свой компьютер.
Мой кабинет напоминал парилку. Я открыла окно и села за стол – проверить почту. Хари уже отправил попечителям сообщение об инциденте с Дарреном – конкретном подтверждении того, что роспуск групп по управлению гневом был ошибкой. Меня так и подмывало подняться наверх, заявиться на заседание совета и показать им мои синяки. Телефон зазвонил в самом начале ланча, когда я возилась с кондиционером. Бернс начал без предисловий, сразу перейдя к делу:
– Пришли результаты токсикологического анализа по Джейми Уилкоксу. Ему ввели лошадиную дозу рогипнола.
Итак, перед нападением убийца дал жертве смертельную дозу снотворного, которое используют для того, чтобы насиловать пришедших на свидание девушек. С его точки зрения, проявил милосердие. Не хочет, чтобы они страдали.
– И еще. Банк наконец-то передал нам лэптоп Грешэма. Похоже, думают, что теперь мы от них отстанем. – Инспектор негромко свистнул. – Пока не увидишь – не поверишь. Оргии. Кокаин. Любовницы. Ясно, почему он не хотел, что его нашла жена.
Конечно, миссис Грешэм не обрадовалась бы низвержению своего мужа с пьедестала. Может быть, хоть тогда ее железная маска соскользнула бы, как у Тэтчер в ее «ночь длинных ножей»[24]. Мне вспомнился Стивен Рейнер, который так восхищался своим шефом.
– Мне нужно навестить его помощника, – заявила я.