Но убийство Кедрина, подобно токсину, отравляет все поры ее жизни. Сегодня ночью – вместо того чтобы скользнуть в постель под бок к Нико и заняться с ним любовью, залечивая возникшую днем трещину, – она допоздна сидит в Интернете, выискивая новую информацию по делу.
Воскресные газеты склоняют убийство на все лады. «Обсервер» намекает на возможную причастность Моссада, а «Санди Таймс» предполагает, что Кедрина могли ликвидировать по приказу Кремля, поскольку его фашистские словоизлияния стали беспокоить президента. Полиция же ограничилась голыми фактами. Разумеется, ни слова о том, что подозревается женщина. Однако в среду утром, как раз когда начал подрумяниваться тост – завтраки обычно готовил Нико, но сейчас он уже на работе, – Еве звонит главный инспектор Херст.
Анализ ДНК по волосам из сумки, экстренно проведенный криминалистами, выявил совпадение в британской базе данных. В Хитроу произведен арест. Не может ли Ева приехать в полицию в Паддингтон-Грин и помочь с идентификацией?
Ева соглашается, и тут, не успевает она положить трубку, срабатывает дымовой датчик. Схватив сгоревший тост салатными щипцами, она выбрасывает его в раковину, распахивает кухонное окно и тщетно пытается выключить сигнал, тыкая в датчик черенком веника. Я абсолютно не гожусь для всех этих домашних хлопот, мрачно думает она. Может, то, что я не беременна, только к лучшему. Хотя стоит ли полностью отметать такую вероятность, учитывая, как идут остальные дела?
Полицейский участок в Паддингтон-Грин – бесчеловечное, утилитарное здание с воздухом, пропитанным тревогой и затхлостью. Под первым этажом находится помещение особого режима, где содержат подозреваемых в терроризме. Серая комната для допросов освещена лампами дневного света, одну из стен почти целиком занимает одностороннее зеркало. Под ним сидят Ева и Херст, а напротив – задержанная. Это та женщина, которая была на выступлении Кедрина.
Ева ожидала, что, увидев ее, испытает неистовый триумф. Но вместо этого – как и в Конвей-Холле – она поражена ее красотой. Женщине около двадцати пяти, у нее овальное, широкоскулое лицо, обрамленное темными, глянцевыми, коротко стриженными волосами. Одета просто – в черные джинсы и серую футболку, которая демонстрирует ее тонкие руки и аккуратное тело с маленькой грудью. Она выглядит усталой и изрядно обескураженной, при этом не теряя изящества, и Ева вдруг осознает бесформенность своей толстовки с капюшоном и неухоженность волос. Что бы я отдала в обмен на такую внешность? – размышляет она. – Свои мозги?
Херст представляет себя и «коллегу из МВД», включает диктофон и зачитывает девушке – та отказалась от услуг адвоката – ее права. И, глядя на нее, Ева внезапно начинает понимать: что-то здесь не так. Эта женщина способна на убийство не более, чем она сама. Полицейское дело скоро развалится.
– Пожалуйста, назовите свое имя, – говорит Херст.
Женщина наклоняется к диктофону.
– Меня зовут Люси Дрейк.
– Ваш род занятий?
Она бросает взгляд на Еву. Ее глаза даже при свете люминесцентных ламп остаются ярко-изумрудными.
– Я актриса. Актриса и модель.
– И что привело вас в прошлую пятницу в «Вернон Отель» на Ред-Лайон-стрит?
Люси задумчиво изучает свои руки, сложенные на столе.
– Можно я начну сначала?
Сердце Евы обрывается – столь неожиданный и мощный удар нанесли полиции и ей лично, и все же она не может не восхититься элегантностью трюка.
Все началось, объясняет Люси, с того, что ее агенту позвонили. Клиент выдал себя за представителя продюсерской компании, снимающей цикл телефильмов о разных аспектах человеческого поведения. В этой связи они ищут уверенную в себе, привлекательную молодую актрису для участия в серии социальных экспериментов. Съемки будут вестись пять дней в Лондоне и Лос-Анжелесе, а отобранной кандидатке заплатят по четыре тысячи фунтов в сутки.
– Все это было немного невнятно, – говорит Люси. – Но, учитывая размер гонорара и возможность хорошо засветиться, я не очень волновалась. Поэтому в тот же день я села в метро «Квинз-Парк», где живу, и поехала на собеседование в отель «Сэйнт-Мартинс Лейн». Там были режиссер – Питер как-то-там, похоже, восточноевропеец – и оператор, который всех снимал на видео. Пришли еще несколько девушек, и нас вызывали по одной.
Когда дошла очередь до меня, Питер попросил разыграть с ним пару сцен. В первой сцене я регистрируюсь в отеле и должна немного влюбить в себя парня за стойкой, а во второй подхожу к лектору после выступления и практически соблазняю его. Идея обоих сценариев – в том, чтобы быть суперкокетливой, не производя впечатления шлюхи. Во всяком случае, я выложилась по полной, и, когда мы закончили, он попросил меня подождать внизу в кубинской чайной и заказать себе все, что захочу. Я так и сделала, и через сорок минут он спустился и сказал: «Поздравляю, я отсмотрел всех, ты принята».
В течение следующих двух дней Питер и Люси тщательно разбирали все, что ей предстоит сделать. С нее сняли мерки для одежды, которую она будет носить, и предупредили, что нужно строго придерживаться «костюма», ничего не менять и не добавлять. В пятницу после обеда она должна поселиться в «Вернон Отеле» под именем Джулии Фанин и взять с собой в номер дорожную сумку. Питер даст ей кредитную карту, которой она сможет пользоваться, и сумку, которую ей нельзя открывать ни при каких обстоятельствах.
Оставив сумку в комнате, ей следовало в Конвей-Холле – это за углом от отеля, на Ред-Лайон-сквер – купить билет на восемь вечера, на лекцию Виктора Кедрина. После лекции – установить с Кедриным личный контакт, очаровать его и обольстить, а потом договориться с ним о встрече в отеле поздно вечером. Затем – встретиться с Питером на углу, отдать ему ключ-карту от номера и на такси отправиться в Квинз-Парк домой.
Люси сказали, что на следующий день Питер заберет ее на машине рано утром, отвезет в Хитроу и посадит на самолет до Лос-Анджелеса. Там ее встретят, разместят в отеле и дадут указания по второй части съемок.
– Все так и получилось? – спрашивает Херст.
– Да. Он приехал около шести утра, дал обратный билет в первый класс, и к девяти я уже летела. В Лос-Анджелесе меня встретил шофер и отвез в отель «Шато Мармон», где я получила сообщение, что съемки отменили, но если я хочу, то могу там пожить. Так что я воспользовалась освободившимся временем и навестила некоторые актерские агентства, а вчера в полдень села на самолет до Хитроу. А там меня, м-м… арестовали. За убийство. Типа, сюрприз!
– В самом деле? – спрашивает Херст.
– Да. – Люси морщит нос и оглядывает комнату. – Слушайте, почему тут пахнет горелыми тостами?
Через час Ева и Херст стоят на ступеньках у заднего выхода из участка, наблюдая, как «БМВ» без опознавательных знаков отъезжает с парковки и направляется в Квинз-Парк. Херст курит. Когда «БМВ» проезжает мимо, Ева бросает последний взгляд на безупречный профиль с ее снимка в Конвей-Холле.
– Как думаешь, мы сможем получить приемлемое описание этого Питера? – спрашивает Ева.
– Вряд ли. Когда Люси выспится, мы, конечно, сделаем с ее помощью фоторобот, но я не питаю особых надежд. Все было слишком хорошо спланировано.
– А ты не думаешь, что она может быть хоть как-то замешана?
– Нет, не думаю. Разумеется, мы тщательно проверим ее историю, но я полагаю, что если она в чем-то и виновата, то только в наивности.
Ева кивает.
– Она так хотела, чтобы все это сбылось. Успешный кастинг, прорыв на телевидение…
– Да. – Херст топчет сигарету на влажном бетоне ступеньки. – Он разыграл ее что надо. И нас заодно.
Ева хмурится.
– А как, по-твоему, два волоса с головы Люси оказались в сумке, если она ее не открывала?
– Думаю, что Питер или кто-то из его людей взял волосы во время псевдокастинга – возможно, с ее расчески. А потом наша убийца подкладывает их в сумку, уже придя в отель вместо Люси. Теперь вопрос тебе. При чем тут Лос-Анджелес? Зачем заморачиваться и посылать девушку на край света, если она уже отыграла свою роль?
– Это просто, – отвечает Ева. – Им нужно было, чтобы к моменту, когда новость об убийстве появится на первых полосах, она оказалась вне игры. Они не могли допустить такой риск, ведь она могла все прочесть в Интернете или услышать по радио и сразу побежать в полицию со своей историей. Поэтому они убедились, что она улетела в Лос-Анджелес – в субботу в одиннадцать утра, как раз в то самое время, когда стало известно об убийстве. И это не только отрезает Люси от мира, но и создает прекрасный ложный след, давая настоящей убийце и ее команде уйму времени, чтобы все за собой подчистить и исчезнуть.
Херст кивает.
– А раз уж она поселилась в шикарном отеле на бульваре Сансет…
– То останется там на весь срок, именно так. Конечно, теоретически она может что-то услышать или увидеть про Кедрина, но это все – за тридевять земель. И ей ведь нужно еще пройтись по голливудским агентствам. Это занимает ее мысли в первую очередь.
– Ну а потом, когда у них уже все дело сделано, а у нас есть результаты ДНК, они преподносят ее нам на блюдечке. – Он качает головой. – Ты должна оценить их наглость.
– Да, но, как бы то ни было, эта женщина застрелила четырех иностранцев на нашей территории. Мы можем вернуться и еще раз посмотреть записи с камер?
– Разумеется.
Записи смонтированы в единый немой ролик. Люси в своей парке входит в вестибюль с дорожной сумкой в руках и регистрируется, намеки в языке ее тела очевидны. Люси выходит из лифта на четвертом этаже и направляется в номер 416. Люси выходит из отеля без сумки и с поднятым капюшоном.
– Так, стоп, – говорит Ева. – Это последний кадр с ней, согласен? С этого момента женщина в парке – наша убийца.
– Согласен, – отвечает Херст.
Он снижает скорость в шестнадцать раз. Бесконечно медленно, словно сквозь патоку, в отель входит фигура в капюшоне, машет размытой рукой в направлении стойки и исчезает из кадра. Ее лица не видно, как и на съемке в коридорах.