существовании он знает, но куда предпочитает не углубляться. Той части, где всецело царит женщина, за которой Ева охотится, и темный, искаженный мир, в котором эта женщина живет.
– Они остановились в отеле «Морская птица» на Сучжоу Крик, – говорит Константин. – Приехали прошлой ночью.
Вилланель кивает. Они сидят в квартире на десятом этаже во Французской концессии. На столике между ними – бутылка минеральной воды «Тибетский ледник», два стакана и пачка сигарет «Космос».
– А это значит, что они здесь неофициально, – продолжает Константин. – По шанхайским меркам, «Морская птица» – грязная дыра.
Вилланель смотрит в окно, на бледный блеск неба.
– Зачем, по-твоему, они приехали?
– Мы оба знаем зачем. Как я тебе говорил еще тогда, эта Поластри после смерти Кедрина расспрашивала людей в Лондоне. Если она здесь, значит, все связала правильно.
– И, значит, она умна. Или ей везет. В любом случае мне нужно внимательнее к ней приглядеться.
– Нет. Это рискованно. Я почти убежден, что у Поластри нет ни малейшего представления о том, что происходит, но из этого не следует, что она не опасна. Предоставь ее мне, а сама возвращайся в Париж. С этой операцией пора заканчивать. Хакер мертв, и тебе надо исчезнуть.
– Не могу.
Его лицо твердеет.
– Я не так себе представляю наши отношения. И не хочу, чтобы каждый приказ становился предметом обсуждений.
– Знаю. Ты хочешь, чтобы я была твоей куклой-убийцей. Чтобы можно было ключиком меня завести, указать на цель, бах-бах – и назад в коробку. – Она смотрит ему в глаза. – Извини, но у меня теперь другой принцип действия.
– Вижу. И какой же?
– Я теперь функционирую как разумное, чувствующее человеческое существо.
Он смотрит в сторону.
– Ради бога, Вилланель, не говори мне о чувствах. Ты выше этого. Мы выше этого.
– А мы выше?
– Да. Мы видим мир таким, какой он есть. Это место, где действует лишь один закон: выжить. И ты выживаешь во вполне комфортных условиях, верно?
– Может быть.
– А все почему? Потому что ты – если не считать парочки безрассудных эпизодов – подчинялась правилам. Помнишь, что я говорил тебе в Лондоне?
Она раздраженно отводит взгляд.
– Что я всегда в опасности. И не должна доверять никому.
– Именно. Если помнить об этом, все будет прекрасно. Если забыть, тебя поимеют. – Он тянется за сигаретой. – Если забыть, поимеют нас всех.
Нахмурившись, Вилланель направляется к балкону и открывает дверь. Комната наполняется влажным воздухом.
– Боишься за свое здоровье? – закуривая, спрашивает Константин. – Мне всегда казалось, что пуля в затылке – куда более серьезная проблема для здоровья.
Она смотрит на него. Едкий табачный запах напоминает об их первых днях. В России он выкуривал не меньше пачки в день.
– И кто же меня застрелит? Ева Поластри? Сомневаюсь.
– Ты должна мне верить, Вилланель, ее люди убьют тебя не раздумывая. Одно слово Поластри Эдвардсу, и МИ-6 вышлет Отряд Е. Вот поэтому тебе нужно сматываться сейчас же. Шанхай – большой город, если ты китаец, а если нет, то это мелкий городишко. Ты можешь наткнуться на нее в любой момент.
– Не волнуйся, не наткнусь. Но я знаю, как до нее добраться. И, возможно, выяснить, что ей известно.
– Серьезно? – Выпущенный изо рта дым уплывает в теплом ветерке. – Не будешь ли так любезна пояснить?
После объяснений он долго сидит молча.
– Слишком опасно, – наконец произносит он. – Слишком много непредсказуемых факторов. Мы рискуем привлечь нежелательное внимание.
– Ты однажды сказал мне, что подобные операции – твоя специальность. – Она испытующе смотрит на него. – Ты сказал: страх, секс и деньги. Три великих аргумента.
– Слишком опасно, – повторяет он.
Она отводит взгляд в сторону.
– А если такой шанс нам больше не выпадет? Мы не можем позволить себе его упустить.
Он встает. Выходит на балкон. Неспешно докуривает сигарету и щелчком отправляет окурок в пространство.
– Если у нас получится, – говорит он. – Ты остаешься за кулисами. Играю я. Идет?
Она отвечает усмешкой и жестоким выражением на лице.
– Черт! – произносит Ева, уставившись на свой телефон. – Хорошенькое начало.
– Рассказывай, – говорит Саймон.
Она садится на неубранную постель. В маленьком номере – бамбуковая мебель и вид на речушку вдали. Из открытого чемодана торчит ее нижнее белье, и она жалеет, что не договорилась встретиться с ним внизу.
– Это от Херста. – Она протягивает ему телефон. – След с кредиткой Фанин никуда не привел.
Главный инспектор, детектив Гари Херст руководит следствием по делу Виктора Кедрина. Он изучал одну загадку, которая, как они надеялись, выявит косяк организаторов убийства. По всему выходило, что Джулия Фанин, по кредитной карте которой Люси Дрейк зарегистрировалась в отеле, заявила о краже карты только в полицию, а банк извещать не стала. Потому и регистрация прошла без проблем.
Это противоречие озадачило Херста, особенно после заявления Фанин, что она позвонила в банк по горячей линии для сообщений о пропаже карт, – причем заявление подтвердилось историей звонков в ее телефоне. Потом выясняется, что в этом банке поддержку сервиса карт обеспечивает аутсорсинговый колл-центр, расположенный неподалеку от Свиндона на юго-востоке Англии, и Херст выяснил, что кто-то из сотрудников центра разблокировал карту после сообщения о ее пропаже. За две недели с карты ушли тысячи фунтов, потраченных на одежду, гостиничные счета и авиабилеты, пока на ней не закончились средства. Следствие застопорилось. Херст прислал эсэмэску:
Работаю по 90+ сотрудникам которые могли принять звонок ДжФ. Но нужные записи удалены не уверен что будет результат.
– И даже если каким-то чудом результат все же будет, нам это ничего не даст, – резюмирует Саймон, возвращая Еве телефон.
Она бросает его в сумку.
– Поехали к Цзинь Циану. Такси уже, наверное, ждет.
Отель «Пенинсула» – открытый в 2009 году, он стал первым за семьдесят лет новым зданием в Бунде – ошеломительно грандиозен. Лобби, украшенное колоннами в стиле модерн, – настоящая симфония из оттенков слоновой кости и старого золота. Ковры на полах безбрежны, гул голосов приглушен. Посыльные в белой униформе незаметно снуют между необозримых размеров стойкой регистрации и практически бесшумными лифтами.
В Интернет-каталоге говорилось, что мятно-зеленое платье-рубашка Евы – это «элегантная летняя одежда, идеальная для офиса», но, увидев себя в зеркале лифта, она чувствует, что взяла неверный тон. Платье без рукавов, а она порезалась, когда брилась – подмышку до сих пор ужасно щиплет, – так что важнейшую встречу со старшим офицером китайского Министерства государственной безопасности ей предстоит провести, ни разу не подняв правую руку.
В люксе – никого, кроме Цзинь Циана. Номер – громадный, мягко освещенный и умиротворяюще роскошный. Небесно-голубые занавески обрамляют вид на реку с пудунскими небоскребами на заднем плане.
– Миссис Поластри, мистер Мортимер. Очень рад.
– Благодарим, что вы согласились встретиться с нами, – говорит Ева, когда они с Саймоном опускаются в обитые шелком кресла.
– У меня самые нежные воспоминания о Ричарде Эдвардсе. Надеюсь, он в добром здравии?
Несколько минут на обмен любезностями. Цзинь – скромного вида человек в голубино-сером костюме. По-английски он говорит с легким американским акцентом. Временами его лица касается тонкая меланхолия, словно его печалят капризы человеческого поведения.
– Убийство Чжан Лэя… – начинает Ева.
– Да, конечно. – Он складывает домиком свои длинные ухоженные пальцы.
– Мы хотели бы передать заверения в том, что это не наша операция, и британское правительство не имеет отношения ни к ее планированию, ни к обеспечению, ни к реализации, – говорит Ева. – У нас есть некоторые разногласия с вашим министерством – в частности, по поводу деятельности группы лиц, называющей себя «Белый дракон». Которая, как мы полагаем, является подразделением китайской армии. Но мы бы не стали разрешать эти разногласия подобным образом.
Цзинь улыбается.
– Миссис Поластри, вы ошибаетесь, если думаете, будто «Белый дракон» относится к Народно-освободительной армии Китая. Они – как и другие им подобные – лишь хулиганы, действующие по собственной инициативе.
Ева дипломатично склоняет голову. Ей известно, что это официальный ответ Китая на все вопросы о кибератаках из этой страны.
– Мы приехали в Шанхай, чтобы оказать любое доступное нам содействие, – говорит Саймон. – Особенно если речь идет об убийце подполковника Чжана.
– Боюсь, он был просто господином Чжаном.
– Разумеется. Прошу прощения. Но, если мы правильно понимаем, Ричард Эдвардс передал вам наши подозрения по поводу женщины-убийцы?
– Да. И мне известны обстоятельства смерти Виктора Кедрина.
Ева наклоняется вперед в кресле.
– Позвольте перейти сразу к делу. Мы полагаем, что Чжан Лэя убила та же женщина, что и Виктора Кедрина. Мы также полагаем, что действует она не в одиночку, а от лица организации, обладающей значительным размахом и могуществом.
– Да, это точно «сразу к делу», миссис Поластри. Могу я спросить, что общего у Виктора Кедрина и Чжан Лэя, если они оба были… ликвидированы этой организацией?
– На данном этапе трудно сказать. Но мне хотелось бы повторить, что ни мы, ни наши американские коллеги никоим образом не причастны к смерти Чжан Лэя. Равно как и Виктора Кедрина.
Цзинь складывает руки на коленях.
– Я принимаю ваши заверения.
Ева внезапно ощущает порез под мышкой. В голове проносится ужасная мысль: не осталось ли кровавого пятна на шелковой обивке кресла?
– Могу я быть с вами откровенной? – спрашивает она.
– Разумеется.
– Ричард Эдвардс считает – и мы разделяем его мнение, – что эти убийства совершает некая тайная, пока не установленная организация. Нам ничего не известно о ее целях или программе. Мы не знаем, кто в ней состоит и сколько их. Но мы подозреваем, что у них есть свои люди и в нашем учреждении, и в МИ-5, где я раньше служила. Почти наверняка – и в других разведках.